Наложница визиря - Джон Спиид Страница 16

Люсинда прилегла на подушки, прикрыла лодыжки широкими юбками и закрыла глаза. Но она чувствовала взгляды двух других попутчиков. Паланкин качался и скрипел, словно лодка, подбрасываемая волнами. Через несколько минут Люсинда заснула.

* * *

Когда бесконечное раскачивание паланкина прекратилось, Люсинда проснулась.

— Где мы? — спросила она.

— Мы проехали Вальпой и только что остановились у какого-то дома, — сообщил Слиппер, который выглядел обеспокоенным. — И мы проехали мимо очень хорошей гостиницы.

Люсинда последней спускалась по серебряной лестнице, приставленной к боку слона. Слиппер стоял в сторонке и с серьезным видом разговаривал с Майей, которая старалась не показывать раздражение.

Широкий, уютный двор выходил на глубокую долину. Солнце садилось, и его красные лучи окрашивали горы на востоке. Слуги-индусы снимали багаж и поспешно заносили его внутрь. К Люсинде подошел Да Гама.

— Твой дядя договорился, чтобы мы провели ночь здесь. Это дом Фернандо Аналы, одного из торговых партнеров твоего отца.

— Не думаю, что я когда-то с ним встречалась, — ответила Люсинда.

Высокий индус в блестящем шелковом тюрбане появился в дверях дома и спустился с веранды.

— Мой господин желает вас поприветствовать, — сказал он на сносном португальском.

Затем он натянуто, но правильно поклонился, как принято у фарангов, и даже добавил легкое движение пальцами, когда разводил руки в сторону. Подняв голову, он посмотрел на Люсинду, Да Гаму и Джеральдо, а потом широким жестом показал им на дверь. Остальные поняли, что их не приглашают. Люсинда смущенно посмотрела на Майю. Майя кивнула. Казалось, ее это не беспокоило.

Слуга повел их по темному коридору, освещенному свечами, стоявшими довольно высоко, в большой зал, почти пустой, если не считать кресла в дальнем конце, больше похожего на трон. Слуга кланялся каждому из них, когда они входили, затем закрыл за ними двустворчатые двери.

Стук сапог Да Гамы по деревянному полу эхом отдавался от высокого потолка. Рядом с троном так ярко горело полдюжины факелов, что было трудно рассмотреть, кто там сидит. У ног мужчины расположился мастифф. При виде гостей он поднялся, а при приближении Да Гамы зарычал, но хозяин один раз шлепнул его, и пес снова сел.

Когда они добрались до тропа, Да Гама, обнажив голову, поклонился, взмахнув рукой с зажатой в ней шляпой с широкими полями.

— Джебта Да Гама к вашим услугам, сеньор. А это Джеральдо Сильвейра и Люсинда Дасана. Ваш друг Карлос Дасана посылает вам наилучшие пожелания.

Джеральдо также поклонился, Люсинда присела в реверансе.

В ответ хозяин дома поднялся. Он оказался гораздо меньше ростом, чем ожидала Люсинда.

— Во имя Пресвятой Девы Марии и Иисуса Христа, нашего Спасителя, я приветствую вас в своем скромном жилище.

У него был тонкий голосок и едва различимый акцент. Когда он прошел вперед, чтобы поприветствовать гостей, и попал в яркий свет факелов, Люсинде потребовалось время, чтобы переварить увиденное.

Фернандо Анала оказался индусом.

* * *

Он был одет как португальский торговец: в длинный сюртук, короткие штаны до колена, кожаные ботинки, то есть почти так же, как Джеральдо, только золотой тесьмы оказалось больше. Но сам он был маленьким, смуглым и хрупким на вид — явно индус. Люсинда видела многих индийских женщин в европейском платье, но мужчину — ни разу. Он напомнил ей обезьяну шарманщика.

— Фернандо Анала к вашим услугам, — сказал он, отвечая на поклон Да Гамы. — Я с гордостью произношу это имя, которое получил, приняв христианство. Но вы не должны называть меня сеньором… Поскольку у нас один Отец, вы должны называть меня брат Фернандо, — с этими словами Анала подошел к Да Гаме и обнял солдата маленькими ручками. — Брат, — сказал он во время объятия.

Да Гама выглядел ошарашенным и не пошевелился. После этого Анала повернулся к Джеральдо.

— Брат, — прошептал хозяин дома.

Джеральдо уже в достаточной мере пришел в себя и смог ответить на объятия.

После этого Анала направился к Люсинде. Она не могла отвести от него взгляда. Глаза хозяина дома блестели в свете факелов и словно светились на фоне темной кожи. Казалось, он колебался, но выглядел возбужденным, обнимая ее за талию.

— Сестра, — вздохнул он, прикладывая голову к ее груди. Его редеющие надушенные волосы были заплетены в косичку. Люсинда смотрела на его темную макушку, пока он прижимался к ней.

Он долго стоял таким образом и отпрянул только после того, как Да Гама откашлялся. Но даже и тогда Анала продолжал держать руку Люсинды в своих ладонях. Она всегда считала свои ручки маленькими, но между его крошечных пальцев, унизанных кольцами, ее рука казалась огромной и неуклюжей.

— Моя жена Сильвия, конечно, тоже христианка, — сказал он, глядя на Люсинду. — Она считает за честь, что вы сегодня будете ее гостьей. Она ждет вас в гостевом домике, — он погладил пальцами ладонь Люсинды. — Я уверен, что вам будет скучно слушать разговоры мужчин.

Люсинда опустила глаза и кивнула.

— В вашей группе есть другие женщины? — он не отпускал руку Люсинды.

— Только баядера, — ответил Да Гама. Анала моргнул, словно не понял. — Профессиональная танцовщица. Девадаси.

Услышав последнее слово, Анала резко поднял голову.

— С вами девадаси? Никто мне этого не сказал, — он казался расстроенным. Люсинда воспользовалась возможностью, чтобы вырвать руку, но он держал крепко. — Меня должны были предупредить.

— Я виноват в таинственности, сеньор. Она — подарок великому визирю.

— A-а, бакшиш, — произнося слово, Анала шипел, затем поднял темное лицо к Люсинде. — Биджапур полон грешников. Город проклятых. У мусульман самые черные души, — он склонился к Люсинде, словно открывал секрет: — Мусульманин может держать дюжину жен и сотню наложниц.

Однако ей показалось, что Анала оценивает ее саму для занятия места в его гареме.

— Ну, мы должны спасть души, а не проклинать их. Есть ли лучший способ спасения души, чем торговля? В торговле мы находим способ спасения и искупления грехов, — он склонился так близко к Люсинде, что его ухо почти касалось ее груди. — Если бы я не начал торговать с фарангами, сестра, то мы с женой и сегодня оставались бы проклятыми, вместо того чтобы прославлять нашего Господа и находиться под его защитой.

— Как хорошо для вас, — ответила Люсинда. Анала так и не отпустил ее руку.

Вскоре Анала разобрался со всеми. Майю и Слиппера, решил он, будет развлекать его жена, а Патан присоединится к мужчинам-христианам во время ужина. Как сказал брат Фернандо, есть надежда, что трое христиан смогут спасти его душу. После того как вопрос был решен, Да Гама и Джеральдо поклонились Анале, когда тот к ним приблизился, и таким образом им удалось избежать повторных объятий. Но Анала еще раз прижался головой к груди Люсинды.