Богатый покровитель - Элли Блейк Страница 16

Брук виновато протянула Дэнни трубку телефона.

Он не воспользовался ею, а повесил обратно.

— Не сейчас, — мягко произнес он. — У нас другие планы, если ты помнишь.

— И все-таки позвони Эмили и пригласи ее. Это не будет лишним, — настойчиво проговорила Брук и вышла из кухни, убедившись, что он собрался последовать ее совету...

— Кто-нибудь откроет? — прокричал Дэнни, услышав очередной стук в дверь.

Он был занят приготовлениями к ужину. Носился как пчелка вокруг огромного стола в столовой.

В это время Брук, пристрастно разглядывая свежий маникюр, плавно сходила в холл по ступеням. Удовлетворившись сияющим, видом ухоженных ногтей, она руками взбила пряди, тряхнула ими на ходу и почувствовала себя превосходно.

В холле ее уже дожидались Бью и Лили, которые выстроились у двери в почетный караул и сдавленно хихикали, ожидая появления тети Симоны и дяди Джерри.

— Открывайте, — скомандовала Брук своему маленькому воинству.

Бью ловко провернул ключ, а Лили, повиснув на дверной ручке, качнулась вместе с дверью в сторону.

— О! Привет! — прозвучал приятный женский голос, который определенно принадлежал не тете Симоне и уж тем более не дяде Джерри.

В отличие от детей, которые выпучили глаза на привлекательную незнакомку, Брук ожидала ее появления. Она приветливо кивнула ей и жестом пригласила войти.

— Ты кто? — перегородила незнакомке дорогу Лили.

— Лили! — укоризненно воскликнула Брук и, обратившись к женщине, произнесла: — Вы уж извините ее, пожалуйста... дикий ребенок. Вы ведь Эмили?

Брук протянула вошедшей руку.

— Да, — сказала та, поздоровавшись с Брук. — А это не иначе как Лили и Бью? Очаровательные дети.

Польщенная Лили завернулась в свое алое боа.

— Проходите, пожалуйста. Дэнни сейчас завершает последние приготовления в столовой. Он будет впечатлен, когда вас увидит, — польстила в ответ Брук. — Мы должны просить у вас снисхождения. В последние дни мы практически монополизировали его время и внимание... Да, он вам сказал, что мы еще ждем к ужину мою сестру Симону и ее мужа Джерри? — спросила она за мгновение до того, как со двора послышался звук подъезжающей машины. — А вот, должно быть, и они. Проходите, пожалуйста, в гостиную, я открою.

Через миг дом наполнился радостными возгласами тети Симоны и ответными воплями Лили.

— Ах ты моя крошечка, моя пресладенькая, прехорошенькая малюточка Лили!

— Тетя Симона приехала, моя любимая тетя, моя Симона, тетя моя! — верещала девчушка.

— Дай-ка я тебя обниму и расцелую, лапуська моя, — сдавила племянницу в объятьях тетя Симона.

— Ой! — восторженно взвизгнула Лили.

— А как поживает мой любимый сердцеед? — обратилась к племяннику тетя, на что Бью лишь смущенно улыбнулся.

А Лили сделала большие глаза и сдавленным голоском спросила:

— Разве он ест сердца? Я никогда не видела, чтобы Бью ел сердца.

— Пока еще нет, но когда подрастет, то наверняка станет, — таинственно заверила ее тетя.

— Вот это да! — захлебываясь от восторга, проговорила девочка, с обожанием глядя на своего старшего брата.

— Ну вот вы всех и встретили, а теперь марш умываться и по кроватям. Через пятнадцать минут приду проверю, — скомандовала Брук и проводила детей наверх.

— Он с каждым днем все хорошеет и хорошеет, наш цветочек Бью, — прокомментировала Симона, когда Брукс пустилась.

— Только ему этого не говори. Чем дольше он пребывает в неведении, тем лучше, — предостерегла сестру Брук. — Как ты, Джерри? — спросила она, обнявшись с зятем.

— Привет, Финдли! Лучше скажи, как ты?

— Ну, вот так! — ответила она, разведя руками.

— Значит, неплохо, — резюмировал Джерри.

— Пойдемте, я вас представлю. В гостиной нас дожидается подруга и коллега Дэнни. Ее зовут Эмили.

Симона нахмурилась и пробормотала:

— Подруга, значит, коллега... Миленько, миленько... Ничего не скажешь.

— Прекрати! Слышишь? — одернула сестру Брук. — Здесь никто никого не сватает. Понятно?

К девяти часам чувствовалась только усталость.

Дэнни налил себе немного скотча и жестом предложил то же экспрессивной сестрице Брук.

Брук же посчитала необходимым весь вечер опекать подругу Дэнни, опасаясь, что если потеряет бдительность, то позволит сестре выдать что-то обескураживающее. Но накладок не произошло. Ужин прошел наилучшим образом.

Как всегда, Симона верховенствовала за столом, и этому не было возражений. Дэнни лишь выполнял роль хозяина: предложить, усадить, подложить, поднести, подлить и прочее.

Эмили понравилась Брук своей немногословностью. В отличие от Симоны она не считала ситуацию странной и быстро адаптировалась к ней, разговаривая тихо и остроумно.

Казалось, даже в этой ситуации Дэнни умудряется сохранять совершенное безразличие, в то время как Брук остро реагировала на каждый жест или сказанное слово. На первый взгляд проблем не возникало, но они были.

После ужина Дэнни сказал, что хочет подышать свежим воздухом и попросил Эмили пойти с ним. Они вышли.

— Что за разговоры? — шикнул он на свою подругу.

— Ты о чем? — удивилась Эмили.

— Болтовня с Симоной.

— Просто мы обсудили статью, которую на днях прочли в одном из журналов. В ней говорилось о социологическом исследовании, результаты которого позволяют сделать вывод, что восемьдесят процентов мужчин так или иначе плутуют в любовных делах, — пояснила подруга.

— Ладно Симона. У нее язык без костей. Но ты-то! — гневно бормотал в тиши ночи Дэнни.

— А в чем проблема? — недоумевала Эмили.

— Ты спрашиваешь, в чем проблема? Тебе разве не известно, что муж Брук недавно погиб, да еще при очень щекотливых обстоятельствах? Она до сих пор переживает.

— Ну... Я... не знаю... Я даже не подумала об этом, — оправдывалась женщина.

— А стоило бы! — проворчал Дэнни.

— Перестань смотреть на меня как на преступницу, Дэнни, — возмутилась в конце концов Эмили. — Ничего страшного не произошло. Уверена, Брук прекрасно поняла, что в этом разговоре не было никакого подтекста. С каких пор ты стал таким щепетильным, Дэнни?

— С тех пор как похоронил лучшего друга.

— Если бы ты сам хоть как-то старался участвовать в общей беседе, этого бы не произошло. Так что я твоих упреков не принимаю, — категорически заявила Эмили.

Дэнни звучно фыркнул, демонстрируя свое негодование.