Помнишь ли ты... - Джудит Макнот Страница 17

Диана опустила Саманту на пол, усадила к себе на колениЛьюка, а затем вопросительно взглянула на Коула:

— О чем вы?

— Почему это роль приемного родителя для беспризорного псадолжен разыгрывать я, а не вы? Прежде я, разумеется, предполагал, что вы уженесете свое бремя, предоставив «приют для бездомных», и лишь потом обратилисько мне.

Поджав под себя загорелую ногу, Диана уселась боком, чтобыгладить одновременно и Льюка, и Саманту.

— У моего отца аллергия на шерсть. Иначе, — объяснила онавосхищенно уставившемуся на нее песику, — я принесла бы тебя прямо к себедомой! И ты спал бы в моей постели…

«Счастливый пес!»— неожиданно подумал Коул, наблюдая, какпятно света пляшет на стене за спиной Дианы, рассеивая мрак. Девушка обладалатакой же способностью излучать свет и придавать прелесть всему, что ееокружало. «Когда-нибудь она превратится в удивительную женщину… и при этомизумительную красавицу», — решил Коул.

Ее волосы напоминали тяжелый шелк, а кожа всегда была нежнойи свежей. С каждой их встречей Диана хорошела, ее кожа становилась всебархатистее, а глаза — ярче. Сейчас ее рост не превышал пяти футов и двухдюймов — девушка едва доходила Коулу до плеча. В желтых трикотажных шортах итакой же рубашке с V-образным вырезом она казалась богиней, с длиннымистройными ногами, высокой грудью и тонкой талией. Она словно гипнотизировалаКоула глазами. Он перевел взгляд с ее густых темных ресниц на мягкие полушария грудей,помедлив, чтобы полюбоваться гладкими щеками и нежными губами…

Осознав, что оценивает женские прелести невинного ребенка,Коул разозлился на себя за то, что думал о ней… и испытывал желание.

— Просто нелепо, что вы по-прежнему отказываетесь ездитьверхом! — резко выпалил он. При звуках его голоса пес, кошка и девушкавздрогнули, но Коул был слишком раздосадован, чтобы сдерживаться. — Неужели увас нет ни капли смелости?

Диана не верила своим ушам: Коул еще никогда не разговаривалс ней в таком тоне. Ей захотелось расплакаться, вскочить на ноги, подбоченитьсяи потребовать объяснений. Но вместо этого она лишь пристально взглянула наюношу и спокойно отозвалась:

— Я не трусиха, если вы спрашиваете об этом.

— Нет, нет, я имел в виду совсем другое, — пробормотал Коул,чувствуя себя негодяем. Несомненно, Диана Фостер была одной из самых отважных,добрых и самостоятельных девушек, каких он только знал. — Признаюсь честно,впервые упав с лошади, я выплакал себе все глаза, — солгал он, пытаясь утешитьее.

— Я не плакала, — покачала головой Диана.

— В самом деле? — насмешливо переспросил Коул.

— Да, это правда. Я не плакала даже тогда, когда вывихнуларуку и доктор Полтрона вправлял ее.

— Умница, — похвалил Коул.

— Не совсем. — Диана вздохнула. — Я потеряла сознание. Коулзапрокинул голову и разразился хохотом, но вдруг посерьезнел и посмотрел на неетак нежно, что сердце Дианы гулко застучало.

— Не меняйтесь, — хрипло попросил он. — Оставайтесь такой,как сейчас.

Диане не верилось, что все это происходит наяву. Она незнала, чем закончится сегодняшний вечер, но не хотела, чтобы он заканчивался —по крайней мере пока.

— Я хотела бы немного подрасти, — неловко пошутила она.Девушка выпрямилась и подняла голову, словно невольно побуждая Коулаприкоснуться к ее улыбающимся губам.

— Хорошо бы, но в остальном не меняйтесь, — посоветовал он,пытаясь не обращать внимания на ее соблазнительную позу. — Однажды появитсякакой-нибудь счастливчик и поймет, какое вы сокровище.

Услышав жизнерадостное предсказание Коула, Диана сникла.Опустив голову, она сняла с коленей собаку. Однако девушка не почувствовала завежливым замечанием Коула злого умысла, и искренне заинтересовалась егомнением. — А если он будет мне безразличен?

— Исключено.

— Пока со мной не случалось ничего подобного. Кроме себя, яне знаю ни одной девушки, которая не была бы влюблена без памяти и убеждена,что хочет выйти замуж только за своего избранника. — Приподняв руку, онапринялась считать, загибая пальцы. — Кори влюблена в Спенсера… Хейли — в ПитераМитчелла… Дениза — в Дуга Хэйуорда… Мисси влюблена в Майкла Мерчисона… —Раздраженно махнув рукой, она закончила:

— Перечислять можно до бесконечности.

Она выглядела такой подавленной, что Коул счел своим долгомисправить положение, прежде чем перевести разговор.

— Наверняка найдется хотя бы еще одна ваша ровесница, укоторой хватает ума приберечь свои чувства для будущего. — Несмотря на то чтоКоул втайне считал Барбару Хэйуорд легкомысленной девчонкой, Диана не упомянулаее имени, и он решил подкрепить свой довод именно этим примером:

— А как насчет Барб? За кого она рассчитывает выйти замуж?

Диана с отвращением подняла глаза к потолку:

— За Гаррисона Форда.

— Так я и думал, — сухо заметил Коул.

— И потом, есть еще вы, — продолжала Диана, намекая наВалери и прекрасно понимая, что такая уловка отвлечет внимание Коула от неесамой.

— При чем тут я?

Он казался таким растерянным, что у Дианы проснуласьнадежда. Во время многочисленных бесед девушка узнала почти все о прекраснойблондинке из Джефферсонвилля.

— Я говорю о Валери.

— А, вот оно что! — Коул усиленно закивал, подстегнувлюбопытство Дианы.

— Вы давно не получали от нее вестей?

— Мы виделись несколько недель назад, на весенних каникулах.

Перед глазами Дианы мгновенно вспыхнуло яркое видение: Коули Валери, бурно, страстно занимающиеся любовью на лоне природы под усыпаннымзвездами небом. В минуту слабости Диана взяла ежегодник лос-анджелесскогоКалифорнийского университета в главной библиотеке Хьюстона и выяснила, чтоВалери не только активный участник женского клуба, но и встречается с капитаномфутбольной команды колледжа. К тому же Валери и вправду была высокая и красивая,не говоря уже о том, что возрастом и житейским опытом, несомненно, превосходилаДиану. Валери обладала внешностью северной принцессы, а ее улыбка просилась наплакаты, рекламирующие зубную пасту. Диана предприняла воистину отчаянноеусилие, чтобы не возненавидеть ее. Единственное, что отсутствовало у Валери,это хорошие оценки. По крайней мере у Дианы с Коулом было нечто общее, ихсредний балл составлял 3, 9.

— С какими успехами Валери закончила семестр? — спросилаДиана, снисходя до мелочного соперничества и презирая себя за это.