Как соблазнить грешника - Адриенна Бассо Страница 17

От этой ласки мурашки побежали по ее коже. Растерявшись от неожиданности, Фиона оробела, затем неловко отняла свою руку.

— А где будет жить Спенсер?

— Как где? Он будет заниматься военной подготовкой, учиться и жить вместе с моими оруженосцами, а спать в холле вместе с моей прислугой. Крайне важно, чтобы к нему не было никакого особого отношения, в противном случае его невзлюбят другие мальчики.

Фиона нахмурилась.

— Вы ведь не позволите, чтобы над ним насмехались? Он еще так слаб.

Киркленд громко расхохотался.

— Вы хотите, чтобы я сделал из него настоящего воина, и в то же время просите оберегать его от трудностей. В таком случае он никогда не станет рыцарем.

Фиона совсем растерялась. Она подвинулась поближе к графу и зашептала, чтобы никто из прислуги не мог ее услышать:

— Понимаете, мне, как матери, страшно за него.

— Очень хорошо понимаю. Именно поэтому воспитанием будущих воинов занимаются мужчины. Они будут требовательны к нему, не дадут ему спуску. Вместе с тем я не поощряю излишней жестокости к молодым воинам. Жестокость мы приберегаем для наших врагов.

— Но ведь мы как раз и есть ваши враги, — совсем тихо прошептала Фиона.

Граф улыбнулся. Улыбка вышла мягкой и слегка насмешливой, от уголков глаз побежали лукавые, совсем не страшные морщинки.

— Если мальчик вынесет насмешки и издевательства шотландцев, тогда он сможет владеть своим замком и властвовать над англичанами. Разве вы не этого хотели?

— Да, да, конечно. — Комок застрял в горле Фионы. В самом деле, разве не для этого она приехала сюда, разве не об этом она просила Киркленда. Воинственность шотландцев была широко известна, впрочем, им были не чужды и другие качества: коварство и жестокость.

Граф, одетый не без щегольства, имел мужественный и суровый вид настоящего воина. Сможет ли увечный Спенсер все выдержать, научиться владеть мечом и стать подобным воином? Неужели она невольно подвергла сына трудностям, которые ему не под силу?

В ужасе Фиона зажмурилась. Ее сердце сжалось от страха за Спенсера, по спине пробежал холод, она упрекала себя за то, что сделала. Как знать, не совершила ли она ошибку?

— Что с вами? Вам дурно?

В голосе графа слышалось неподдельное участие. Фиона задрожала и открыла глаза. Киркленд возвышался над ней, большой, физически крепкий, с выпуклыми мышцами, одним словом, воплощение силы и надежности. Но не столько это вызвало симпатию к нему, сколько выражение его лица, заботливое и внимательное. Фиона зарделась от смущения.

— Простите меня, я просто утомилась от длинного пути и от волнения.

Он понимающе кивнул:

— Да, да, конечно. Вас сейчас проведут в ваши покои.

Неподалеку от них толпились женщины. Одни с подчеркнутым безразличием отворачивались в сторону, другие с неприязнью посматривали на Фиону. По их виду было заметно, что никому из них не хочется служить приезжей англичанке. Не обращая никакого внимания на их поведение, Киркленд громко приказал:

— Маргарет, отведите леди Фиону в ее спальню.

Невысокая миловидная девушка с чудесными светло-рыжими волосами и россыпью симпатичных веснушек на носу поспешно вышла вперед и покорно кивнула головой. Киркленд умел внушать повиновение, подчинять людей своей воле. По всему было видно, что прислуга в замке привыкла быстро и точно выполнять любые приказания графа. Неудивительно, что схожее чувство овладело и Фионой. Но разве она не была слабой женщиной? Впрочем, она смутно надеялась со временем избавиться от этого, как ей казалось, недостатка.

— Надеюсь увидеть вас за ужином.

Необычный блеск в голубых глазах графа и загадочная улыбка взволновали ее. Не говоря ни слова, Фиона быстро пошла следом за Маргарет, чувствуя на себе его пристальный взгляд. Ей опять стало страшно, перед глазами заплясали цветные точки и круги, она невольно ускорила свои шаги, едва не толкнув в спину впереди идущую служанку.

Они поднялись по изогнутой каменной лестнице наверх и попали в узкий коридор, по бокам которого, как насчитала Фиона, располагалось шесть тяжелых дубовых дверей. Маргарет объяснила, что это спальни прислуги. Они шли все дальше, миновали ткацкую мастерскую, кладовую и комнату, где работал со счетами и прочими бумагами дворецкий.

Наконец Маргарет остановилась перед массивной дверью из дуба. Толкнув ее, она вошла внутрь, а следом за ней Фиона. Помещение оказалось небольшим, зато очень уютным. Кроме кровати, стола и стула, там больше ничего не было. Однако кровать украшало чудесное меховое покрывало, а сиденье стула — вышитая мягкая подушка. На столе стоял подсвечник с несколькими свечами.

Ставень из плотной кожи был поднят, и сквозь открытое узкое окно в спальню лился свежий теплый воздух. Было лето, и погода на дворе стояла чудесная. Фиона с радостью обнаружила крошечную комнатку, примыкавшую к ее спальне. Она явно предназначалась для служанки. Кроме тюфяка, там еще стоял сундук для хранения одежды.

— Как здесь хорошо. Благодарю вас, Маргарет.

Девушка покраснела от похвалы, ей очень понравился благожелательный отзыв Фионы.

— Я позову вас, когда наступит время ужина.

Маргарет поклонилась и вышла. Фиона осталась одна. На душе у нее было легко и радостно. То, что она замыслила, осуществилось. В задумчивости она подошла к окну и взглянула в него. Из окна открывался прекрасный вид на окрестности замка. Подступы к замку были тщательно очищены от всякой растительности, чтобы неприятель не мог подойти к стенам незамеченным.

«Пожалуй, мы здесь действительно в безопасности. И когда-нибудь наступит день, когда Спенсер предъявит свои законные права на все то, что у него было несправедливо отнято». — Мысли Фионы текли спокойно и размеренно.

Она улыбнулась. Приятно было сознавать себя победительницей, сумевшей покорить замок и его хозяина без всякого кровопролития. Спенсер получил покровительство. А она добилась очень многого, сделав большой шаг вперед к заветной цели — вернуть потерянные земли. Несмотря на то что Фиона побаивалась хозяина замка, она буквально опьянела от восторга, от выпавшей на ее долю удачи.

Налюбовавшись видом, Фиона отвернулась. Ее взгляд упал на кровать, и ее восторженность тут же угасла. Вставшая перед ней реальность, словно бритвой, больно резанула ее по сердцу.

Что скажет граф, когда поймет, что его новая госпожа не обладает никаким опытом любовных утех?

— Неужели это правда? Неужели ты собираешься держать ее в замке в качестве своей любовницы?

В голосе Дункана явственно слышалось сомнение. Точно такое же сомнение Гэвин ощущал внутри себя, но не собирался делиться им ни с кем. Он встал и не спеша прошелся по залу. Дункан молча следовал за ним по пятам, ожидая ответа.