Дача Стамбула - Валерия Горбачева Страница 17

– Значит, такой человек все время находился рядом со мной в то время? – Аня смотрит куда-то вдаль и спрашивает просто риторически. – А я его не замечала?

– Не обязательно, Аня, совсем не обязательно, – качает головой Георгий Дмитриевич, – смотря сколько в тебе к тому времени скопилось «лишней» энергии.

– Я что-то не поняла… – Аня недоуменно смотрит на мужчину.

– Я тоже не понял, – впервые вступает в разговор Егор, – она могла периодически ее сбрасывать, что ли?

– Даже один раз, если ее было немного. – Георгий Дмитриевич снова улыбается. – Ребята, я сейчас объясню, но это только мои догадки, договорились?

Аня и Егор нетерпеливо кивают: «Понятно, понятно».

– Сила растет вместе с человеком до тех пор, пока не достигает своей вершины. Накапливается она постепенно, поэтому если в пятнадцать лет у тебя случился первый приступ боли, значит, до этого времени силы было немного. Но к пятнадцати годам она скопилась и начала давить – боли стали регулярными. Предположим, что через год или через два ты смогла, встретив нужный аккумулятор – пусть вас не коробит это слово, на самом деле это редкий дар, почти такой же редкий, как и настоящий дар исцеления, – встретив его, ты смогла сбросить накопившуюся энергию. Пробыв с этим человеком несколько дней, ты могла восстановить нужный для комфортного состояния баланс в твоем организме. И тебе стало хорошо, боли прошли. Расставшись с ним, твой организм еще некоторое время сохраняет этот баланс, а потом начинает понемногу накапливать энергию. Если накопление идет не очень быстро (а это скорее всего так и есть, поскольку ты еще очень молода), то «лишняя» энергия могла начать «давить» через несколько месяцев, а то и лет.

Аня какое-то время молчит, осмысливая услышанное. Потом медленно поворачивается к Егору и смотрит на него каким-то другим взглядом.

– Егор, это ты, – тихо говорит она.

Егор хмыкает что-то неопределенное, он не готов реагировать. Все это для него внове, он никогда серьезно не задумывался ни об этой необычной энергии, ни об экстрасенсах, ни о чем таком. Поэтому сейчас он слушает ее с известной долей скепсиса. Конечно, он видел, как Аня снимала боль и останавливала кровотечение. Он был поражен. Он был растерян. Он поверил. Но в себе он не ощущал никаких способностей. Он-то обычный человек. Но если Ане хочется верить, что он помогает ей, если ей так легче, он не будет спорить. Он не станет разубеждать ее. Он готов помогать ей любыми способами.

Сказать совсем честно, где-то в глубине души Егор чувствовал, что какая-то доля истины во всем этом есть. Они с Аней связаны. Они друг другу нужны. Он смотрит на Аню и улыбается:

– Никуда теперь от меня не денешься. Обижайся, сердись, люби других, но меня не забудешь. Я могу теперь вытворять все, что угодно, а ты будешь терпеть.

Аня смеется, и у Егора становится легче на душе. Вот во что он свято верит, так это в силу психологии: если человек убежден, что он здоров, – он будет себя хорошо чувствовать. Раз Аня убеждена, что рядом с Егором она в безопасности, – значит, она будет в безопасности, а уж он ее не оставит.

– Ну что, Аня, убедил я тебя? – улыбается Георгий Дмитриевич. – Помнишь, я сразу тебя назвал целительницей, а ты отнекивалась…

– Да я же не знала, – оправдывается Аня, – спасибо вам большое, Георгий Дмитриевич, это все так… неожиданно и… спасибо.

– Можешь теперь объявления в газету давать: «Исцеляю, снимаю порчу, верну мужа». – Егор подсмеивается над Аней. – «Качественно, недорого, подтверждено клиническими исследованиями».

– Да ладно, Егор, перестань издеваться, – Аня шутливо толкает парня, – начинаешь уже «вытворять что угодно»?

– Мне особенно нравится «верну мужа – подтверждено клиническими исследованиями». Добавляй в конце «Наследница графа Стомбальо» или даже лучше в начале, – включается в шутливый разговор Георгий Дмитриевич, – это здесь особенно популярно. Вон и колечко у тебя замечательное, на вензель похоже.

Аня с удивлением смотрит на свое колечко.

– Никогда не обращала внимания, – трогает она голубой камешек, покручивая кольцо, – странно.

– Ну и не бери в голову, – Георгий Дмитриевич почему-то смущается, – глупости все это. Но про дар свой не забывай, – опять серьезно добавляет он.

Егор поднимается и тянет Аню за руку:

– Пойдем купаться, целительница, Георгию Дмитриевичу мы уже надоели, наверное, да и Митька скучает. – Кивком головы Егор показывает на мальчишку, одиноко лежащего на большом полотенце и перебирающего разноцветные камешки.

– Нет-нет, – Георгий Дмитриевич протестующе поднимает руку, – вы мне не надоели, напротив, мне и самому все это очень интересно, но Митьке и правда пора уделить внимание.

Он подкрадывается к сыну, лежащему на животе, и, схватив его за бока, поднимает вверх. Митька радостно вопит, и они, взяв маску и трубку, отправляются на поиски маленьких крабов, частенько появляющихся около больших камней, неровной грядой уходящих в море. А Аня с Егором снова идут на пирс. Веселая толпа ныряющих и сочувствующих принимает их. Они прыгают в воду, вылезают по все той же знакомой лестнице и снова прыгают. Смеются, балуются, толкаются, брызгаются. Им хорошо. Об одном только жалеет Аня, что нет рядом Антона. Теперь ей кажется, что это она обидела его. Конечно, вчера она вела себя не лучшим образом, глупостей наговорила (на этом месте опять зажгло в груди – кто ее за язык тянул!), но он-то тут при чем? В чем он виноват до такой степени, чтобы не разговаривать с ним? Не признался в неземной любви? Не рассыпался в уверениях в вечной дружбе? Ах да, целовал ее… тут виноват, это точно. Аня с разбегу прыгнула в воду.

Вернувшись домой с пляжа, Аня первым делом поставила на зарядку телефон. Маленький львенок, прикрепленный к мобильному еще на пляже, лукаво поглядывал на нее своими голубыми глазками: «Я рядом. Царь». Вздохнув, Аня легла на кровать. Дома никого не было: Юлька была на работе, а бабушка Катя сегодня утром уехала к родственникам в поселок со смешным названием «Старый Крым», как будто есть еще и новый, и вернется только послезавтра. В комнате было прохладно, царил приятный полумрак: окна были задернуты плотными шторами, тихо жужжал вентилятор. Даже прохладный душ, принятый Аней и всегда помогавший ей, не снял вялость и усталость, которые обычно наваливались на нее после пляжа. Глаза слипались, мягкая приятная дремота обволакивала девушку, погружая в сон. Аня еще немного поборолась с ним, пытаясь напомнить себе, что скоро придет Юлька и поспать все равно не даст, но это оказалось бесполезным. Оправдательная мысль «Еще целый час до ее прихода» и следом другая: «Ключи у нее есть», – поставили точку в неравной борьбе. Аня уснула.

Юлька решила не звонить, открыла дверь своим ключом и первым делом заглянула в комнату, где спала Аня, не стала будить подружку, а тихо присела на соседнюю кровать. Она ласково смотрела на спящую Аню, и ей подумалось, что последние дни она была слишком занята собой и своим Мишей и совсем не уделяла внимания сестренке. Почему-то сейчас Юлька ощущала себя если не старше, то по крайней мере ровесницей Ани и почувствовала угрызения совести. Они даже не обсудили ту жуткую аварию, а ведь Аня, она же там лечила. Юлька подумала, что приняла это как должное, а может быть, Ане нужно было об этом поговорить. И с Антоном у них что-то непонятное происходит. Юлька уже не маленькая и совсем, совсем неглупая, и она очень хорошо знает своего брата. Сегодня она позвонила ему на работу и не узнала его голос. Антон никогда не разговаривал таким усталым, бесцветным голосом. Когда Юлька спросила у него, что с ним такое, он вопреки обыкновению не отшутился и ничего не рассказал, а лишь вздохнул и пробормотал: «Ох, Юлька, Юлька…» Уйдя пораньше с работы, Юлька побежала к нему. Антон встретил ее как обычно, весело разговаривал с ней и со своими ребятами и вообще выглядел как всегда. Но Юлька поняла, что это только, что называется, «на людях». Глаза у брата были грустные. Она ничего не спросила, но почему-то ей показалось, что Антон думает об Ане. Да что там «кажется»! Она же видела, как Антон смотрит на Аню. Он никогда ни на кого так не смотрел, это Юлька знает точно. Уж она-то насмотрелась на всех этих девушек, с которыми ее любвеобильный братец имел дело. Она хорошо научилась различать, кто как смотрит. И теперь ей сразу видно, влюблен человек или просто развлекается. Многие, очень многие девушки всерьез, по-настоящему любили Антона и смотрели на него так, как он сейчас смотрит на Аню. Он ее любит. Юлька вздыхает. Разве Ане непонятно, что Антон любит ее? Зачем тогда она мучает его? И сама мучается – вчера полночи проплакала во сне, Юлька слышала. Она взглянула на часы: до свидания с Мишей оставалось около часа. Она тихо встала и вышла из комнаты. У нее созрел план.