Да будет воля моя - Дженнифер Бенкау Страница 17

Дерия вздыхает:

— Ну, ты себе тут настроила планов. Ты не считаешь, что…

— Это не слишком трудно, нет. И не слишком опасно. Это просто хорошо. Нет никакой альтернативы, и я так хочу. Я делаю, что хочу. Всегда, до тебя дошло? А сейчас я хочу уйти.

— Подожди, пожалуйста. — Дерия хочет инстинктивно взять маленькую женщину за руку, но та делает шаг назад и засовывает руку в карман куртки. — Ты могла бы поблагодарить меня за помощь. Кстати, спасибо за пиво. Но ты мне тоже помогла, на прошлой неделе, когда меня преследовали. И я хочу поблагодарить тебя за это. Значит, мы квиты.

Маленькая женщина ничего не отвечает. Ее взгляд представляет собой сплошное недоверие, но она не уходит. Дерия находит помятую визитную карточку своего кафе в кармане пальто.

— Здесь я работаю. Большинство дней с утра до вечера.

— У тебя целых две работы, а у меня — ни одной. И я покупаю тебе пиво. Круто.

Дерия улыбается:

— Да, заходи, если у тебя не планируется ничего лучшего.

Маленькая женщина нерешительно берет в руку визитку.

«Никаких подвохов?» — спрашивает она глазами.

«Никаких подвохов», — глазами же отвечает Дерия. Она старается, чтобы эта мысль дошла до маленькой женщины. Она очень хочет помочь, у нее такое чувство, что она должна ей помочь. Кто тогда, если не она?

— Я не знаю, но загляну когда-нибудь. Может быть.

— Просто спроси меня. Меня зовут Дерия.

Молчание.

— Тебе не нужно даже называть свое настоящее имя. Но мне хотелось бы как-нибудь тебя называть.

— Я не знаю, — говорит маленькая женщина, снимает с головы кепку-бейсболку и проводит рукой по коротко остриженным грязным серо-коричневым волосам. Римма была не права, она совсем не похожа на одну из «Мончини». Ее голова похожа на…

— Киви? — предлагает Дерия, и маленькая женщина внезапно улыбается, и на какой-то момент она действительно выглядит как восемнадцатилетняя. — Можно я буду называть тебя Киви?

— Киви мне нравится! — говорит маленькая женщина. А затем Киви улыбается. — Я зайду, когда у меня будет время, — отворачивается и уходит.

Он незаметно следовал за ней, не имея никакой конкретной причины.

Он наслаждался, наблюдая за тем, как она живет, что она делала, если ее поезд опаздывал, как она звонила по мобильному телефону и потом прятала его, и сбрасывала с себя вынужденную улыбку, как осенью ветка сбрасывает последний ненужный лист.

Если бы она увидела его, он бы ей кивнул. Пожелал бы ей приятного вечера и, может быть, обменялся бы с ней парой вежливых слов. За пределами помещений его врачебной практики люди вели себя очень скованно и нервно оборачивались по сторонам. Они не хотели быть невежливыми, но и не хотели, чтобы их видели за разговором с психологом.

Подошел ее трамвай. Она вошла в него, и, может быть, он последовал бы за ней. Но у него была еще одна пациентка, а потом еще и встреча с производителем роялей, которого он не мог заставить ждать. Его роялю требовался капитальный ремонт, и в данный момент это было важнее. Таким образом, он отправился в путь к своей практике. Кирстен, его помощница во время приемов, уже ждала его, приготовив чай. У Кирстен была легкая рука — во всяком случае, по части чая. Она раздобывала сухие лекарственные травы прекрасного качества, знала особенности их хранения и все о каждом отдельном сорте, какой горячей должна быть вода и как долго нужно настаивать чай. Она нравилась ему, у нее был не только возраст, по которому она годилась ему в матери, у нее также было что-то материнское, что шло ему на пользу. Прежде чем он принял ее на работу и научил работать на приеме пациентов, она продавала колбасу, стригла собак и чистила туалеты — и большинство из этого она делала в один и тот же день. Иногда он делал ей небольшие подарки — цветы, конфеты, подарочный чек для «Дугласа». Изредка он дарил ей что-нибудь личное, подарок, о котором она даже не знала, что он для него означал.

— Да, но Махтин! — восклицала она, произнося «х» вместо «р», и смеялась.

Ему нравилось, как она произносит его имя. Каждый раз он снова видел дома накрытый обеденный стол и вдыхал запах обеда, который готовила ему его мать.

— Махтин, ты такой старомодный! Это все до задницы.

И это он тоже любил. Добрая сердцем матушка нечасто употребляла ругательные слова, но уж когда делала это, то получалось у нее действительно яростно.

— Конечно, его можно отремонтировать, Кирстен. Это хороший смартфон, дорогой. Эппл. — Кроме того, это еще было смертельным оружием. Он украл его, а затем применил при последнем убийстве. Очень удобной при этом оказалась функция диктофона. Мужчина послушно выполнял все указания, которые в конце концов привели его к трагическому несчастному случаю и смерти.

— Эппл. — Кирстен покачала головой. — Да, ну и что мне теперь с ним делать?

Да, такой была она, его Кирстен. Немного неблагодарная, так он считал. Он подарил ей сувенир стоимостью в одну человеческую жизнь, а она еще негодовала из-за того, что на дисплее была трещина. Но она, конечно, не могла знать, насколько рискованно было для него забирать мобильный телефон из машины, чтобы его не заметили. Ему пришлось выдавать себя за человека, желающего оказать первую помощь, а после этого давать свидетельские показания в полиции. При этом он вынужден был признаться себе, что ему нравились опасности таких игр. Он повышал степень трудности и тем самым заставлял себя быть очень аккуратным.

— Ах, Кирстен, любимая моя, — сказал Мартин и потянулся к чашке с чаем, чтобы взять ее в приемную для бесед с пациентами. — А я думал, что ты отнесешь эту вещь в бюро находок. И, если повезет, ты получишь вознаграждение за эту находку.

— Да, ты так считаешь?

— Может быть. Для людей такие дорогие мобильные телефоны все же имеют ценность. У них обычно в телефоне записаны свои контакты, личная электронная почта и какие-то неудачные фотографии.

— Ах, — сказала Кирстен, — да, тогда я, конечно, так и сделаю.

Улыбаясь, Мартин пошел к ожидающим его пациентам. Кирстен никогда не сдаст мобильный телефон в бюро находок. Она всю жизнь будет безуспешно пытаться добраться до этих контактов, электронной почты и фотографий. По крайней мере ей будет чем заняться.

После обеда, к счастью, дождь прекращается и появляется солнце. Надин вынуждена сегодня поработать немного дольше, чем обычно, а Дерия рада, потому что у нее появляется редкостная возможность погулять с Феликсом в парке. Официально после развода она уже не является теткой Феликса, но ни для нее, ни для семилетнего мальчика ничего не изменилось. Его отец видит все по-другому. Свен встал на сторону своего брата. В его глазах с момента развода Дерия рассталась не только с Робертом, но и одновременно со всей семьей. С тех пор ей разрешается видеть Феликса только тогда, когда его матери срочно нужна нянька, так что она готова даже врать своему мужу.