Любить запрещается - Барбара Картленд Страница 17

– Я не предполагала, что должна буду делать что-нибудь подобное, – сказала она. – Вращаться среди его гостей, играть роль…

– …хозяйки дома, – подсказал он. – Если хотите знать, у Дарта есть серьезные основания просить вас об этом.

– Какие? – спросила Ария.

– Узнаете, – загадочно произнес он. – И поторопитесь, ибо Дарт никогда не опаздывает, как остальные американцы. Здесь единственное место, где за американские доллары еду подают вовремя.

– Думаю, надо привести себя в порядок, – взволнованно сказала девушка.

– Не беспокойтесь, вы и так в порядке, – сказал он, улыбнувшись ей; девушка казалась такой хрупкой и юной, стоя в солнечном свете в золотом ореоле рыжих кудрей.

– Неужели мне придется каждый раз присутствовать? – спросила Ария.

– Только когда вас пригласят, – ответил лорд Баклей. – Но я подозреваю, что приглашать вас будут довольно часто.

– Но почему? – удивилась она. – Едва ли я нужна там мистеру Гурону. Он не знает меня, я не знаю никого из его друзей. Вы должны понять, как это ужасно для меня.

– Я буду заботиться о вас, – пообещал он.

Ария нашла в этом некоторое утешение, хотя сказала себе, что не должна больше улыбаться ему так приветливо.

– Пойдемте, – сказал лорд Баклей, – я провожу вас в логово львов, и даже больше – представлю вас лично каждому из них!

Девушка не нашлась что ответить и со смущением, которого не испытывала уже много лет, пошла с ним по коридору, ведущему к главной лестнице. Несмотря на страх перед тем, что ее ожидало, она не могла не залюбоваться деревянной отделкой холла и висящими в нем картинами.

– Они милы, не правда ли? – спросил лорд Баклей, проследив направление ее взгляда. – Вы знаете, кому принадлежит этот дом?

– Нет, – ответила Ария, – хотя я поняла, что мистер Гурон всего лишь арендует его.

– Так вот, изначально он был построен для первого герцога Мелчестерского, – продолжал он, – и оставался во владении этой семьи до прошедшей войны и к тому времени пришел в плачевное состояние. Говорят, что по неосторожности можно было всякий раз, вставая с постели, попасть ногой в крысиную нору. Поэтому нынешний герцог продал его греческому миллионеру Ногносису. Тот потратил целое состояние, чтобы привести дом в надлежащий вид, но сам пользуется им от силы три месяца в году. Остальное время дом снимают люди вроде Дарта или те из моих знакомых, кто готов заплатить мне комиссионные за то, что я устраиваю им аренду.

– Вам – комиссионные? – удивилась Ария.

– Да. Неужели вы до сих пор не догадались, что я живу на них? Монетка здесь, монетка там. А на что мне еще жить?

Его откровенность была такой обезоруживающей, что Ария почти поверила, что у него не было другого выхода.

Однако прежде, чем она успела что-нибудь сказать, они вошли в гостиную, в дальнем углу которой рядом с камином Ария увидела чайный стол с серебряными приборами.

Комната была длинной и с низким потолком; занавеси и покрывала сероватого цвета контрастировали со стенами цвета голубого фарфора. Но глаза Арии были прикованы к людям, собравшимся за столом.

Одно лицо она узнала сразу – красивую платиновую блондинку, которая приезжала с Дартом Гуроном в Квинз-Фолли. Она сидела откинувшись в большом кресле и выглядела еще ослепительнее, чем обычно, в платье из джерси изумрудного цвета; ее тонкие запястья были украшены массивными золотыми браслетами всевозможных форм и размеров.

– А, вот и ты, Том, – обратилась она к лорду Баклею. – Мы гадали, куда ты исчез. Ты помнишь, мы хотели закончить партию в канасту? [4]

– Извини, Лулу, – ответил он. – Закончим после чая. Позволь представить тебе мисс Милбэнк.

Лулу Карло повернулась, чтобы посмотреть на Арию, и все могли видеть, как с ее алых губ сползла улыбка, а лицо приняло враждебное выражение.

– Новая секретарша? – спросила она, подняв брови и не подав руки, что было очень невежливо, отметила про себя Ария.

– Мисс Лулу Карло, разумеется, не нуждается в представлении, – повернулся к ней лорд Баклей. – Вы наверняка видели ее во многих фильмах.

– Боюсь, у меня нет времени ходить в кино, – ответила Ария притворно скромно и сразу поняла с легким чувством удовлетворенного женского тщеславия, что ей удалось отплатить кинозвезде за грубость.

Арию поочередно представили полудюжине гостей; несколько человек носили титулы, имена двоих других, смутно вспомнила она, имели какое-то отношение к миру кино. Когда она пожимала руку высокому молодому человеку, в котором узнала одного из лучших в Англии игроков в поло, через большое, до пола, окно, ведущее в сад, в гостиную шагнул Дарт Гурон с каким-то человеком.

– Карл уверяет, что завтра будет дождь, – объявил он. – Но он говорит так только потому, что знает, как мои пони не любят месива на поле.

– Дождя не будет, костями чувствую, – откликнулся кто-то, но Дарт Гурон уже обратился к Арии.

– А, вот и вы, мисс Милбэнк. Разлейте, пожалуйста, чай.

Ария усаживалась за стол, когда с другого конца раздался голос Лулу, негромкий и явно обиженный.

– Я думала, ты позволишь сделать это мне, дорогой Дарт.

– Зачем утруждать себя? Ты же не пьешь ничего в это время дня.

– Меня совсем не затруднит налить чаю… тебе.

В последнем слове прозвучала нежность, но Дарт Гурон сделал вид, что не заметил этого. Он обносил гостей блюдом с сандвичами, в то время как лорд Баклей принимал от Арии чашки по мере того, как она их наполняла.

Вдруг Лулу поднялась со своего кресла и подошла к столу.

– А почему бы кому-нибудь из лакеев не заняться этим? Дворецкий же взбивает коктейли? – осведомилась она с неприкрытой враждебностью в голосе.

Наступила неловкая тишина, как всегда, когда люди чувствуют, что назревает сцена. Дарт Гурон не спеша выбрал себе на блюде сандвич и ответил:

– Напротив, обычно я сам смешиваю коктейли, только потому, что Макдугалл постоянно уверяет меня, что научился смешивать коктейли у самого Старого Гарри, я имею слабость время от времени позволять ему делать это. Однако, уверяю вас, я до сих пор так и не знаю, кто такой Старый Гарри.

Все засмеялись, но Лулу, стоя рядом с ним, даже не улыбнулась. Она не так красива, когда злится, подумала Ария. Вся ее привлекательность заключается в неотразимом выражении игривости и веселья, которое передается даже в картинах с ее участием.

Когда-то Ария посмотрела один из фильмов, где Лулу играла роль девушки, которая неожиданно получила в наследство десять тысяч долларов и отправилась в Париж только для того, чтобы в одном безумном кутеже промотать все, и до сих пор помнила наивную восторженность героини.