Избранница фортуны - Надежда Опрышко Страница 17

— Дмитрий Васильевич, ужин готов.

— Спасибо, мы идем. — Д.В. похлопал сына по плечу. — Сейчас тебя ждет кулинарная симфония.

Настя покраснела, услышав похвалу. Она действительно постаралась — все-таки праздничный ужин.

Мужчины уселись за стол, развернули салфетки. Окинув торопливым взглядом, все ли в порядке, Настя собралась уходить. Обычно она только сервировала и накрывала стол, с остальным Д.В. справлялся сам.

— Куда же ты, Настя? — Этот вопрос застал ее врасплох. Она обернулась.

— К себе.

— Как же так? Даже не выпьешь с нами бокал шампанского? — Градский-младший обворожительно улыбнулся, снимая золотистую фольгу с бутылки.

Она покосилась на Д.В. — тот, как обычно, был погружен в мир цифр и подсчетов и ничего не замечал вокруг. Поделом ему будет, если кухарка воспользуется демократичным предложением сыночка и усядется распивать шампанское.

— Мне нужно уйти. — Для большей убедительности Настя посмотрела на ручные часики. — Я уже опаздываю.

Она не стала уточнять, что по вторникам, а сегодня и был вторник, у нее занятия на курсах.

— Ну что ж, не смею задерживать.

Практически бесшумный хлопок прозвучал как выстрел в спину.

Несколько часов спустя Настя, лежа в кровати, смотрела телевизор. Она убеждала себя в том, что ей просто необходимо знать, сколько посуды может перемыть новый универсальный «Фэри». Но мысли ее то и дело возвращались к тому моменту, когда она впервые увидела Градского-младшего.

Она сразу же отметила его безупречного покроя костюм, строгую рубашку с французскими манжетами и модный галстук — слава Богу, насмотрелась за эти месяцы на деловых людей нового поколения. Она так и подумала: «Еще один сотрудник Д.В., посланный за нужными бумагами. Сейчас раздастся звонок из банка, подтверждающий ее версию». Заметив дорожный чемодан у начищенных до блеска ботинок, она поняла свою ошибку. Но и тут ей в голову не пришло, что перед ней Станислав Градский. Услышав такое нелепое утверждение, она затребовала паспорт.

Чуть позже она безоговорочно согласилась с тем, что вела себя по-идиотски, но, как у всякой женщины, у нее нашлись этому оправдания. Во-первых, он появился неожиданно, во-вторых, она, по коротким телефонным диалогам, представляла его себе совсем иначе. Старше, солиднее, недоступнее и не таким уж красивым. А какие у него глаза, ярко-синие, как у Пола Ньюмена. Разве у простого смертного могут быть такие глаза, такая мужественная фигура? А когда он мягко подкупающе улыбнулся ей, она на миг ощутила приступ беспричинного восторга и почти сразу же вслед за этим осознала меру своей уязвимости.

С этой минуты Настя без устали напоминала себе: он не должен тебя интересовать. Ты не должна ни смотреть на него, ни разговаривать с ним без нужды. И, самое главное, ты не должна думать о нем. У тебя своя жизнь, а у него своя, ваши дороги случайно пересеклись и скоро разбегутся. Аутотренинг помогал до тех пор, пока она не услышала душераздирающий вопль Аллочки: «Стасик, свинтус этакий, приехал!», и веселый раскатистый смех в ответ. Этот заразительный смех перевернул ей душу.

«Да что же это такое?!» — испугалась она, зарываясь горящим лицом в подушку.

«Да что же это такое?!» — досадовал Стас, наблюдая за Настей, убирающейся в гостиной.

За те несколько дней, что он провел дома в вынужденном безделье, она ни разу ему не улыбнулась, ни разу не открыла свой прелестный ротик, если только этого не требовали обстоятельства, ни разу не преступила за ту невидимую черту, что провела между ними. Вроде бы он не рыгает после обеда, не напивается до бесчувствия, не дергает кошку за хвост, не разбрасывает грязное белье и полотенца, в общем, не делает ничего такого, что может вызвать ее неудовольствие, и тем не менее ясно видел, что девушку тяготит его присутствие. Это понимание раздражало, выводило из себя, заставляло задуматься: почему же он, богатый, красивый, открытый к диалогу и стремящийся к дружбе интеллигентный мужчина, совершенно не нравится этой милой, трудолюбивой девушке в тесных джинсах?

…За эти два месяца Настя уже вполне освоилась в квартире. Она двигалась проворно, со знанием дела и вместе с тем изящно. Была у нее какая-то врожденная грация, несмотря на дурацкий фартук, завязанный пышным бантом на тонкой талии. Стас тайком любовался ею, но враждебное десятиминутное молчание утомит кого угодно. Он отложил журнал, в котором так и не прочитал ни единой строчки, и полез в карман за сигаретами.

— Скажи, тебе неприятен только я или все мужчины?

Прикуривая от зажигалки, он не сразу заметил, что Настины щеки вспыхнули румянцем.

— Я не понимаю, почему ты задаешь мне этот вопрос?

Она была явно шокирована его бестактностью. Он и сам не знал, что вдруг на него нашло, обычно он вел себя не столь агрессивно, даже когда его откровенно отвергали, впрочем, такое случалось с ним крайне редко. Стас почувствовал, как что-то похожее на вину шевельнулось в его душе. Перед ним же не рафинированная городская мисс, которая выдержит любой словесный прессинг и не поморщится, а скромная юная провинциалка. Сестренка уже посвятила его в некоторые подробности Настиной личной жизни. Из семьи учителей, блестяще окончила школу, прилично знает английский и французский, что же еще… ах, да, не поступила в МГУ и превратилась в домработницу. Почему она не уехала назад, в этот свой Нижневартовск? Тайна, покрытая мраком.

Стас взглянул на Настю, такую трогательную, рыжая коса растрепалась, глаза грустные, наверное, тоскует по родителям, ведь ей еще нет восемнадцати, а он…

— Извини, я не хотел тебя обидеть, — пробормотал Стас, утопая в клубах сигаретного дыма.

Настя молча, с невозмутимым спокойствием взялась за пылесос, включила его и принялась с усердием водить по бордово-бежевым разводам уилтонского ковра. Минутой позже рычащий вихрь подступился к его ногам, обутым в домашние шлепанцы. Стасу недвусмысленно намекали, что он здесь лишний. Ему ничего другого не оставалось, как покинуть гостиную. Через полчаса он хлопнул входной дверью. «Радуйся! Я исчез до глубокой ночи!»

Он возвратился домой в час двадцать одну минуту ночи. Ничего удивительного, что Настя запомнила точное время: она лежала в постели и отсчитывала минуты на часах, думая только о нем.

В час тридцать пять она услышала, как хлопнула входная дверь, он поднялся к себе.

Проснувшись без пятнадцати семь, Настя услышала шаги по коридору. Они направлялись в сторону спортзала и были слишком легки и пружинисты для Д.В.

А в семь двадцать пять она уже порхала по кухне, готовила завтрак, наливала чайник. Наступал новый трудовой день, все разбегались по делам. Аллу через полчаса отвезет в колледж Миша на «БМВ», Д.В., проглотив творожную запеканку, уже уехал на шестисотом «Мерседесе», за рулем которого сидел банковский шофер, и только Стас наверняка останется в квартире, чтобы изводить ее своим молчаливым присутствием или провокационными вопросами. Настя не знала, как с этим бороться, потому что всякий раз ей приходилось бороться и с собой. Ее измучил этот волнующий, притягивающий к себе взгляд: куда бы она ни посмотрела, повсюду ее встречали темно-синие глаза. Они то отталкивали холодным блеском, то манили своей глубиной. А стоило ему приблизиться к ней, заговорить, случайно дотронуться, как она чувствовала стремительно нарастающее возбуждение, и непослушное тело начинало реагировать на его мужские чары. Она бы ушла из этого дома, чтобы сохранить хоть капельку спокойствия, чтобы не видеть этих глаз, не слышать этого голоса, но здравый смысл и вечно пустой кошелек в равной степени удерживали ее от опрометчивого шага. Еще два-три месяца, а там…