Конец лета - Даниэла Стил Страница 18

– Динна, напрасно вы так, я вовсе не хотел поставитьвас в неловкое положение, мне действительно хочется увидеть ваши картины. Номое мнение ни черта не значит. Ким сказала, что вы хорошая художница, и вы самиэто знаете. На пляже вы сказали, что живопись – это ваша жизнь, а такими вещамине шутят. – Бен помолчал и добавил мягче: – В моем коттедже в Кармеле вы виделичасть тех вещей, которые я люблю. Это то, чем я дорожу. А ваше искусство – этото, что важно для вас. Если вам понравится мой Уайет, я буду рад, но если непонравится, от этого он не станет нравиться мне меньше. Что бы я ни увидел,ваша работа от этого не изменится и не станет для вас менее важной. На этоникто не может повлиять.

Динна молча кивнула. Она медленно подошла к стене, к которойбыли прислонены около двадцати полотен, скрытые от глаз, обделенные вниманием.Ни слова не говоря, Динна стала одну за другой поворачивать картины лицевойстороной, глядя только на холсты, но не на Бена. Так продолжалось до тех пор,пока Бен не сказал:

– Подождите.

Динна удивленно посмотрела на него. Он стоял, прислонившиськ письменному столу, и смотрел на нее со странным выражением лица, которое онане смогла определить.

– Когда вы увидели моего Уайета, вы что-нибудьпочувствовали?

Он испытующе всмотрелся в ее лицо. Динна кивнула:

– Я много чего почувствовала.

– Что именно? Динна улыбнулась:

– В первый момент удивление, когда я поняла, что этоваш дом. Потом что-то вроде благоговения и радость от того, что я вижу этукартину. Женщина на картине... у меня было такое чувство, что меня к ней тянет,как будто я с ней знакома. Думаю, я почувствовала все, что Уайет хотел сказатьсвоей картиной. На какой-то момент картина меня околдовала.

– А меня – ваши работы. Вы хотя бы отдаленнопредставляете себе, как много вы вложили в эти картины, вы понимаете, как онипрекрасны? Вы поворачивали их одну за другой, и каждый раз что-то трогало меняза сердце. Динна, это просто фантастика, вы не представляете, как они хороши!

Бен улыбнулся, и сердце Динны вдруг забилось чаще.

– Я их люблю. Но это понятно, ведь они мои. Диннасияла. Бен сделал ей бесценный подарок, и она знала, что он готов подписатьсяпод каждым словом. Очень много времени прошло с тех пор, когда кто-нибудь виделрезультаты ее трудов – видел и проявил к ним интерес.

– Они не просто ваши, они – это вы.

Бен подошел к одному из полотен и стал внимательно егорассматривать. На картине была изображена маленькая девочка, склонившаяся надванной, – Пилар.

– Это моя дочь.

Теперь Динна получала удовольствие от процесса, и ей самойуже хотелось показать Бену побольше.

– Прекрасная работа. Покажите мне другие.

Динна показала все. Когда показ был закончен, Динна едва непела от ликования. Ее картины понравились Бену!

Он понял ее творчество. Ей хотелось броситься ему на шею изасмеяться во весь голос.

Бен откупорил бутылку вина.

– Вы ведь понимаете, что это значит?

Динна вдруг насторожилась, правда, не очень сильно.

– Что?

– Что я теперь от вас не отстану, пока вы не подпишетеконтракт с моей галереей. Что вы на это скажете?

Динна широко улыбнулась, но отрицательно покачала головой:

– Я не могу.

– Почему?

– Выставки – это не для меня.

Марка бы хватил удар, если бы она решила выставляться. Он бысказал, что это вульгарно и отдает торгашеством, хотя галерея Томпсона имеларепутацию вполне респектабельной, никак не вульгарной, а семейство Бена ужемного лет пользовалось уважением в мире искусства. Динна навела справки, когдавернулась из Кармела. Дед Бена владел одной из лучших галерей Лондона, у отцабыла галерея в Нью-Йорке. Хотя Бену было всего тридцать восемь лет, в миреискусства он получил карт-бланш. Об этом Динна тоже прочитала.

– Правда, Бен, я не могу.

– Как это не можете? Послушайте, Динна, не упрямьтесь.Вам нужно приехать ко мне в галерею и осмотреться. Вы почувствуете себяувереннее, когда увидите, что у меня там выставлено.

Уговаривая Динну, Бен преобразился и вдруг показался ейтаким юным, что она засмеялась. Динна знала, что хранится в его галерее – этоона тоже выяснила. Писсарро, Шагал, Мэрри, Кассатт, две-три работы Ренуара,великолепный Моне, несколько работ Коро. Кроме того, в галерее было несколькохорошо спрятанных работ Поллока, Дали и Конинг, которые он выставлял оченьредко. Словом, у Бена было только лучшее. Наряду с произведениями признанныхмастеров были у него и тщательно отобранные работы молодых, еще неизвестныххудожников. Бен хотел, чтобы среди них оказались и ее работы. Могла ли Диннамечтать о большем? Но как рассказать об этом Марку? «Мне пришлось это сделать.Он меня попросил. Я хотела...»

– Нет. – Марк не поймет, да и Пилар тоже. Она решит,что ее мать выскочка и хвастунья. – Вы не понимаете.

– Тут вы правы, я действительно не понимаю.

Бен протянул Динне кусок французской булочки и сыр. Ееработы были расставлены по всей комнате, двадцать две картины, и все емунравились. Динна взяла хлеб с сыром и улыбнулась.

– На чердаке хранится еще тридцать картин, и еще четыре– у Ким.

– Вы просто сумасшедшая.

– Ничего подобного. Бен протянул ей персик.

– А я говорю, сумасшедшая. Однако я ничего против неимею. Но может быть, вы придете завтра вечером на открытие новой экспозиции? Вэтом ведь нет ничего плохого? Или вы даже это боитесь сделать?

Бен явно ее провоцировал, и Динне это не понравилось.

– Кто вам сказал, что я боюсь?

Она откусила сочный персик и улыбнулась.

– А разве кто-то должен сказать? Просто я не вижуникакой другой причины, почему бы вам отказаться выставлять свои картины.

– Я отказываюсь, потому что это не имеет смысла.

– Это в вашем отказе нет смысла. – Их разговор мог быпоходить на спор, если бы они оба не смеялись. Отчасти тому способствовало ивыпитое вино. – Но несмотря ни на что, вы мне нравитесь, – объявил Бен. – Мненравится иметь дело с сумасшедшими вроде вас.

– Я не сумасшедшая, а просто упрямая.

– И вы выглядите точь-в-точь как женщина с картиныУайета. Вы тоже заметили сходство?

Бен поставил стакан. Его взгляд снова притягивал Динну.После короткого колебания она кивнула:

– Да, заметила.

– Только у вас я могу видеть глаза. – Бен очень долгоудерживал ее взгляд, потом наконец отвел глаза. Он подумал, что у той женщины скартины глаза должны быть точно такими же. – У вас красивые глаза.