Бандитский подкидыш - Ирина Шайлина Страница 18

В салоне висит гнетущее молчание. Густое и тягучее, как нуга, как расплавленная смола. Я тону и вязну в этой тишине, но нарушить её не смею. Нисколько не деликатничает только Лев. У него нет настроения, он часто хнычет жалобно, ему не нравится в автомобильной люльке. Ребёнка словно подменили.

Подменили и его отца. Смешно, но оказывается, мне нравилось, когда он был слаб. Он нуждался во мне. А теперь это другой мужчина. Сильный. Такому и не нужна, наверное, какая-то там Катька. У которой из всех богатств небольшая сумма отложенная на отпуск, да старая дача у черта на закоулках. Ему нужна та, у которой царственный голос. Которой на всех плевать. Та самая, из телефонной трубки. Вот они пара, а я так…временная нянька.

Плакать хочется ужасно, дорога все не кончается, я давлюсь слезами. Хочется доехать уже куда-нибудь, закрыть за собой дверь и наплакаться вволю, со Львом вместе, дуэтом.

– Долго ещё? – решаюсь спросить я.

Давид повернулся ко мне, чуть улыбнулся и на мгновение стал прежним. Тем, кто обнимал меня ночами. Гладил мою кожу самыми кончиками пальцами. Щекотал мою шею своим дыханием… но только на мгновение.

– Нет. Совсем немножко.

И сейчас мне становится страшно того, что эта дорога скоро закончится. Здесь мы все рядом, и ставший чужим Давид, и Лев, личико которого кривится скорыми слезами, и потерянная я. А что дальше – неизвестно.

Город закончился. За окном поплыл лес. Осени надоело быть словно вырванной из лучших стихотворений и самых красивых полотен. Она устала быть золотой и стала серой. С неба льёт, под колёсами автомобиля плещутся лужи. Лес длинный, бесконечный, такой тёмный, что приуныли даже вечно-зелёные ели. Если поехать налево, там где-то будет моя деревня, остановка, на которой мы в тот день со Львом автобус ждали.

Но мы поехали направо.

Посёлок появился внезапно. Просто вынырнула из-за стены леса стена, за ней ещё одна. Я искренне надеялась, что мы не сюда. Вот моя деревня, несмотря на всю свою заброшенность была уютной. А тут…глухие заборы, людей не видно, словно повымерли. Одна радость – Лев уснул.

Мы ехали сюда. Остановились перед большими железными воротами, они медленно, с лязгом открылись. Въехали внутрь. Большой двор, наглухо забетонированный, ни одной травинки. Качели железные скрипят. В углу, на цепи, большой вислоухий пёс, тощий ужасно, словно не кормят его.

– Я не хочу тут, – вырвалось у меня.

– Здесь ты будешь в безопасности, – голос Давида категоричен.

Вышла. Отстегнула люльку со спящим ребёнком. Стою и не знаю, куда деваться, что делать. Из дверей дома выкатился малыш лет пяти, грязный, штаны на коленке подраны. Выбежал, палец в рот засунул и стоит, смотрит. А за ним… Целая толпа. Одних детей штук десять. Мужики жмут руку Давиду, женщины галдят. Я по сторонам глазею. Дом явно был богатым – два этажа, огромная мансарда, веранда красивая. Но каким-то бесприютным, словно не нужен никому, как этот тощий пёс или грязный ребёнок. Неуютно.

– Пойдём, – взял меня за руку Давид, тяжёлого ребёнка забрал.

Напрасно забрал, со Львом мне как-то легче было. Я взгляд спрятала, чтобы не смотреть ни на кого, за Давидом пошла. Тёмный коридор. Пыль везде. На полу валяются игрушки, обрывки бумаги, фантики. Комната, в которой я, судя по всему, жить буду. Кровать, тумба, окно с поникшими занавесками, вытертый ковёр.

– Мне не нравится здесь, – снова начала я. – Пожалуйста, возьми нас с собой.

– Маленькая, – расстрогался Давид, меня к себе прижал, макушкой к плечу. – Я заберу тебя, но нужно немножко подождать. Здесь тебя не найдут, здесь тебя защитят. Хорошо?

– Хорошо, – согласилась всхлипнув я.

Он поцеловал меня, не в губы даже, в лоб, – как покойницу. Ушёл. Я села в угол, люльку к ногам подтянула и заревела. Дуэтом не вышло – Лев так и не проснулся до сих пор.

Ревела я с упоением не меньше получаса. Между делом отметила – машина Давида уехала. Бросил меня здесь, в этом странном месте. Заметила пакеты. Вздохнув принялась их разбирать. Вещи для меня и Льва, принадлежности ребёнку. Видимо, заранее позаботился.

– Надо обживаться, – сказала я ребёнку. – Жаль, что ты спишь. Но хорошо, что ты есть.

Ковёр был в крошках мелкого сора. Сдернула покрывало с постели – на этом белье явно уже спали. Нового в пакетах не было. Я решилась и вышла в коридор, на территорию, которая мне казалась враждебной. Откуда-то слышатся голоса. Иду. На кухне девушка, тонкая, красивая. Коса тёмная через плечо, глаза в пол-лица.

– Здравствуйте, – поздоровалась я, но девушка не ответила. – Меня… Таней зовут. Вы не дадите нам постельное белье?

Девушка посмотрела на меня, как на дуру. Представляться не стала.

– Там есть, – отозвалась она и вернулась к мясу, которое резала на кубики.

Вздохнула. Вернулась в комнату. Сняла все белье, отнесла в ванную – там машинка. И порошок тоже есть. Верёвки натянуты во дворе. В режимах стирки не разобралась и машинка закончила только через два часа – Лев к тому времени проснулся и орал дурниной.

Затем пошёл дождь, именно тогда, когда я белье и вывесила. Я велела себе терпеть и не сдаваться. В подсобке у ванной нашла швабру и ведро. Ковер вытряхнула и почистила – мне с ребёнком тут жить, нужна чистота. Когда я его вытряхивала из дома вышла толстая женщина.

– Не нравится, значит, тут, – констатировала она. – Грязно у нас?

– Нет, – соврала я и покраснела, наверное, – У меня просто аллергия на пыль.

Женщина цокнула языкрм и ушла. Лев гулил в люльке, я домыла пол и покормила ребёнка. Еду мне принесли в комнату и я заставила себя её есть. Доесть не сумела, все что осталось осторожно собрала на салфетку. Всё равно с ребёнком гулять надо, заодно собаку покормлю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Во дворе никого, хотя я знаю, что в доме много людей. Белье потрогала – мокрое ещё совсем. Поставила люльку на скамью и пошла к собаке.

– Он дикий, – сказал неизвестно откуда выкатившийся мальчик. – Совсем дикий.

– Я не буду близко подходить, – обещала я.

Собака не казалась дикой. Скорее – уставшей. При виде меня коротко рыкнула, показала зубы, но и то скорее ради приличия. Обратно свернулась, сберегая тепло. Подходить я не стала, бросила кулёк с едой с расстояния. Пёс сожрал все мгновенно, прямо с салфеткой, хорошо что тонкая, бумажная. И на меня посмотрел выжидательно.