Чарующий остров - Маргарет Уэй Страница 18

— Это в самом деле необходимо, дорогой? — спросила Надя сына, явно сбитая с толку.

— Брок может показать Клэр наш маленький секрет. Ты это уже знаешь под другим названием. Я тебе сейчас объясню. Взгляни на эти наброски. Они совсем по-иному задуманы.

Его мать взяла рисунки с некоторой долей раздражения. Ей да не знать, что происходит и почему! Клэр, взглянув на ее грозное выражение лица, почувствовала легкое удушье, но ей некогда было расстраиваться, так как Адам звал ее. В холле, взглянув на его лицо, опять помрачневшее, она приостановилась. Он с силой сжал ее руку.

— Держитесь за меня, детка. Мне все труднее и труднее быть вдали от вас!

— Ну что еще? Я не убегаю. Может, хватит меня мучить… хоть теперь? Вам бы сжалиться надо мной и объяснить, что происходит. И не надо сцен.

— Маленькие девочки должны заниматься своим делом, вы разве не знаете? А ваше дело — смотреть за Тиной.

— Может, вы меня хотите уволить, мистер Брокуэй?

— О черт, нет же! Мы, может быть, и в трудном положении, но выберемся из него. Любую проблему можно решить, но у вас, кажется, есть свойство все запутывать.

Глаза ее наполнились бессильным гневом. Да сколько же можно! Маленький кулачок сжался, разжался, опять сжался. Он воспринял эту крошечную вспышку своеволия с долей изумления:

— Девочки не бьют мальчиков, запомните. Правило железное.

— Я думала, наоборот, — выпалила она, забыв об осторожности.

— Конечно, — засмеялся он. — У девочек всегда так. Что позволено Юпитеру — не позволено быку. Кстати, это вроде как мой отец говорил: «Брок, мальчик, если хочешь преуспеть, избегай лошадей, крепких напитков и сероглазых газелей».

Она смотрела на него в смущении:

— Ваш отец никогда этого не говорил. Вы это сами только что придумали!

— Это совершенно не важно. Пойдемте-ка, пока Надя не накинулась на нас с небольшим скандальчиком. — Он пересек гостиную, подойдя к золоченому лакированному экрану, разрисованному прихотливыми птичками и цветами в бирюзовых, изумрудных и розовых тонах и прикрывающему горку с фарфоровыми и нефритовыми статуэтками. Клэр проследовала за ним и увидела, как он достал белую фарфоровую фигурку удивительной грации и блеска, изображающую женщину, полную загадочной, вечной красоты.

— Вот ваш двойник — по мнению Дэвида, во всяком случае. Куан Инь, или полностью — Бодисатва Куан Инь, богиня сострадания, спасительница, утешительница, вдохновительница нестойких мужчин.

Клэр вгляделась в изысканную статуэтку:

— Вы такой меня видите?

— Не совсем, Мелисанда. За невозмутимостью скрыт огонь. Вы у меня в руках, запомните. — Он окинул ее откровенным оценивающим взглядом. — Я бы мог переломать все эти длинные хрупкие кости.

Она инстинктивно отшатнулась от него.

— Однако вы все же находите сходство? — тянула она время. Сердце у нее колотилось.

— Разумеется! — ответил он сухо. — В конце концов, эта штуковина моя собственная. Я хорошо все это знаю и знаю методы Дэвида. Я знаю, как он реагирует на некоторые… вещи. Я не упустил всех этих томных взглядов и прочего. Ха!

Она попыталась отмахнуться:

— Что за наказание!

Он издал короткий смешок и протянул ей фарфоровую вещицу. Она с благоговением провела по складкам ее одеяния, на лице ее отражались противоречивые чувства. Сама она не увидела ни малейшего сходства.

— Чудо! — воскликнула она почти с трепетом.

— Возьмите ее. Она ваша.

Она была почти в шоке:

— Я, кажется, теряю чувство реальности!

— А то вы его давно не потеряли! — принужден он был согласиться.

Она вложила фигурку обратно ему в руку:

— Я даже не мечтаю о такой ценной вещи, вы это прекрасно знаете. Она должна быть у вас!

— У вас нет чувства юмора! — Атмосфера меж ними была столь наэлектризована, что они говорили вполголоса. — Ладно, она будет здесь, если вы передумаете. — Он опять хмыкнул: — Залог вашей любви!

Глаза ее загорелись в предвестии гнева.

— Не моей, крошка.

— Разумеется. Для людей вроде меня любовь должна быть доброй, благотворной, милосердной. У вас обо всем этом даже нет и представления!

— И слава Богу, что нет! — Он открыто насмехался над ней. — Милосердная, благотворная — в вашем-то возрасте и с такой чертовой правоверностью! Нет уж, предпочту лучше сгореть в огне. А бедная маленькая Мелисанда обожгла пальчики и теперь бежит от сокровенных желаний. С краю оно безопаснее.

— Вот как? — Она не удержалась, чтобы не придать своим словам ехидства.

— Не старайтесь разыгрывать роковую женщину. Вы не хотите познать саму себя, вы, маленькая трусиха.

Клэр поджала губы, раздраженная до предела.

— Да кому нужна красота? — воскликнула она с горечью. — Вот как бы вас оценили в книге «Кто есть Кто»!

— Они бы сказали: перекрестное скрещивание производит наилучшие образцы. Я смешан из английского и шотландского материала, а моя бабушка по материнской линии родилась в Провансе.

Ее голос приобрел отчетливые истерические нотки, раздражавшие ее саму.

— Вы мастер непоследовательной болтовни, — заявила она ни к селу ни к городу.

— Детский лепет, — оборвал он.

Клэр отвернулась со сдавленным стоном. Да что это с ней? Гэвин в худшие времена никогда ее так не раздражал. Глаза ее наполнились слезами.

— О Господи! — Он не скрывал злости. — Слезы? Каждый Божий день. Вы все портите, черт вас дери.

— Это что, самый страшный порок? Почему вы так дьявольски нетерпимы к нескольким слезинкам? Я легко плачу, уж как получится. Вам-то что?

Адам прервал ее на полуслове:

— Просто вы вызываете во мне желание заняться с вами любовью. Чем бы вы ни были, тут вы свой пол не подведете. Никогда. Ну-ну, не паникуйте. Не здесь, не в моей собственной комнате. По правде сказать, вы меня раздражаете до крайности, однако же это каким-то странным образом мне нравится. Прелестная головка, но как трудно ее понять!

— Я полагаю, вы не знаете… — начала она напыщенно.

Он протестующе вскинул руку:

— Нет, не рассказывайте мне об университетских днях и потерянной любви. Вы что, не видите, каким я становлюсь? Я сам себя ненавижу в эти моменты ярости, — дерзил он, а рот его кривился в усмешке.

Ночной ветерок врывался из сада, принося кучу запахов, вдалеке надоедливо чирикала птичка. Она завороженно глядела на него, казалось, будто каждая черточка его лица впечатывается в ее память помимо воли.

— Я приехала на остров, чтобы защититься от мира, — произнесла она.