Виноваты звёзды 2 - Полина Грёза Страница 18

— Ну иди я тебя обниму, амазонка! — распахнул руки Григорий, — Вот кому не сидится дома. Всё тянет на какие-то приключения. А я давно говорю — замуж тебе надо. Вон Данил несколько лет уже ждёт не дождётся. И детишек пару — тройку. Чтобы резко расхотелось убивать себя за копеечную зарплату. И работу хорошую, чтобы как специалист реализовывалась. Денежную высокую должность. У меня в фирме как раз есть такая. Для тебя держу.

— Спасибо за заботу, дядь Гриш, но работа меня вполне устраивает.

— Чего там может устраивать? Ни выходных, ни проходных. То наряд, то экстренный вызов. И крест на личной жизни. К тому же, практически за "спасибо". Ну и какой же мужик с этим мириться будет? Только такой же сумасшедший, как и ты.

— Кстати, Григорий, — вмешался генерал Королёв, — Разреши представить. Это Денис. Человек, которому я обязан жизнью своей дочери. Военный врач, Марьянин сослуживец, очень толковый хирург ну и её жених. Бойфренд, как сейчас любит говорить молодежь, — Андрей Михайлович невинно пожал плечами и мягко подтолкнул обалдевшего Шевченко к предназначенному для него креслу, — Вот, с родителями знакомиться привезла. Кстати, он такой же сумасшедший, как и она…

***

Марьяну усадили между Денисом и Данилом. Напротив, кидая недобрые взгляды, ёрзал в кресле Григорий Константинович. Он выглядел озабоченным, то и дело доливал себе коньяк в пузатый фужер. На лице отражались невесёлые раздумья.

— Марьяна, можно тебя на пару слов? — пытаясь выглядеть беззаботным решился, наконец, Шевченко — старший.

— Да, конечно, — мило улыбаясь ответила девушка и встала из-за стола.

Они медленно пошли по вымощенной плиткой дорожке вглубь двора.

— Дааа, не думал я, что так получится… А ты, оказывается, предательница, Марьяна Андреевна…

— Это почему же?

— Ну, как же… Один раз свадьбу сорвала, Даник тебя простил. Два года в это захолустье каждые выходные к тебе ездил. И вот — на тебе. Какой-то непонятный Денис объявился…

Марьяна покачала головой и улыбнулась:

— Дядь Гриш, мне уже двадцать семь, а не шестнадцать. У меня есть работа и нормальная зарплата. Я ни от кого не завишу, сама покрываю свои базовые потребности. И имею право распоряжаться своей жизнью, как хочу. Кстати, Данику тоже двадцать семь. И, может, вы наконец, спросите у своего сына чего он сам желает? Думаю, узнаете много интересного.

— Да мне, честно говоря, всё равно, — холодно посмотрел Шевченко-старший, — Я — его отец. И он сделает так, как скажу.

— Вы воспитали очень послушного мальчика. Удобного для вас. Только, к сожалению, жизнь не бесконечна. Что он будет делать, когда останется один? Не боитесь, что когда-нибудь рядом появится девочка, которая так же успешно будет им руководить?

— Вот. Умница. Конечно появится. И это ты, Марьяна. Для этого ты мне и нужна. Ну, и, не буду скрывать, деньги твоего отца в качестве инвестиций. Данил не глупый, но у него слишком мягкий характер. Он хороший исполнитель, но не руководитель. Не умеет расставлять приоритеты и мыслить глобально. А вы знакомы с детства. Тебе он доверяет, прислушивается. Ты — то, что мне нужно. У тебя достаточно ума, чтобы правильно руководить компанией. Ты быстро схватываешь и умеешь принимать решения. А ещё в меру хитра и авантюрна. Без этого тоже никак. Именно поэтому я выбрал тебя в качестве жены для единственного сына. Ну, и гены у тебя хорошие. Для моих будущих внуков. И нужна ты мне именно сейчас. Чтобы было время на обучение всем премудростям. А я мог уйти на покой с лёгким сердцем…

— Спасибо, дядь Гриш, но это не то, о чем я мечтала.

— Мечтала она… Марьяна, ну ты же умненькая девочка… Как же не понимаешь, что этот проходимец просто пользуется твоей наивностью. Поет сладкие песни, а самому нужны только деньги и связи твоего отца… Чтобы пробить дорогу себе, любимому… А ты любишь и веришь… Я не могу тебя винить за это. Пока не обожжешься — не поймёшь… Знай одно. Все эти розовые сопли — от них лишь проблемы… Я же гарантирую тебе безбедную жизнь, которую сама будешь строить, как тебе надо… У тебя будут деньги и власть. Они — как наркотик, круче самых сильных чувств… И твой Денис это очень хорошо понимает. Поэтому так усердно вешает лапшу на уши.

— Нет, дядь Гриш… Когда у тебя кончились патроны и ты сидишь в углу с готовой к взрыву последней гранатой в руках, вешать лапшу на уши как-то не очень хочется…

— Короче, я тебя не переубедил… Что-ж, иди к нему. Лети к огню, как безмозглая бабочка. Только, когда станет невыносимо больно, вспомни мои слова. Я буду ждать…

***

Григорий Константинович ушёл, а девушка тихо опустилась на скамейку возле пруда. Не то, чтобы Шевченко — старшему удалось заронить зерно сомнения, Денису она верила, как самой себе, но на сердце стало неспокойно и мерзко. Отношение к людям, как к холодным, бездушным роботам, машинам для зарабатывания денег, вызывало стойкое отторжение. Нет, она бы так не смогла. Неужели сам дядя Гриша всегда был таким: насквозь циничным и убийственно прагматичным? Ведь не рождаются же люди с этим набором качеств? Или в жизни иногда происходит что-то ужасное, в корне ломающее видение мира? Психологическая травма, эмоциональная катастрофа?

— Марьян, всё в порядке? — Денис быстро шёл по дорожке. Его тень то вытягивалась, то уменьшалась в свете садовых фонарей, — Григорий давно уже за столом, а тебя всё нет… Я забеспокоился.

— Всё нормально, просто устала, присела отдохнуть, — вымученно улыбнулась она. Наверное, не стоит ничего ему рассказывать. Слишком гадко и мерзко. Да и зачем оскорблять недоверием близкого человека? — Обними меня, пожалуйста, и скажи, что любишь…

Денис с готовностью притянул к себе хрупкие плечи и дотронулся губами до нежной кожи на виске.

— Люблю. Больше жизни. Кто-то вон там, — он, многозначительно улыбаясь, показал на небо, — привязал меня к тебе невидимой нитью. Разорвать ее никому не по силам. И что бы тебе не наговорил этот дядя Гриша, так будет всегда…

Проснулся Денис очень рано свежим и отдохнувшим. Ласковое майское солнце едва встало, озаряя небо розовым светом. Мужчина настежь открыл окно, впуская в комнату утреннюю прохладу и одуряющий запах цветущей сирени. Потянулся, как сытый кот. Энергии — хоть отбавляй. Валяться в постели не хотелось. Ден достал из рюкзака зубную щётку, бритву и отправился в ванную. А когда вышел обратно, из кухни уже доносился аппетитный запах кофе. Видимо, в этом доме было принято вставать рано.

Спустившись вниз, он обнаружил Марьяну с пухлыми со сна губами, босыми ногами и распущенными волосами, одетую в уютную пижаму, с чашкой ароматного напитка в руках. Она изучала содержимое холодильника. Такая домашняя-домашняя, которую хочется обнять, закутать в плед и усадить в огромное мягкое кресло. Желательно себе на колени.

А потом долго-долго смотреть, гладить по волосам и целовать. Неторопливо и нежно. Никуда не спеша, растягивая удовольствие. Понимать, что твоя. Не убежит, не растает, не исчезнет.