Всё не серьёзно - Марина Дианова Страница 18

Я сидела на большом диване в гостиной совмещенной с кухней и думала о происходящем, пока Андрей не отвлек своим появлением.

- Иди сюда, - я протянула руку, подзывая мужчину ближе к себе.  Когда он уселся рядом со мной на большом диване, я с удовольствием забралась с ногами, утыкаясь носом в сгиб его шеи.

- Сегодня впервые в жизни я почувствовал себя беспомощным, как слепой котенок, - неожиданно признался мужчина.  – Я смотрел на дочь и думал только о том, что я могу причинить ей еще больший вред.  Боялся, что она сломается, если я возьму ее на руки, но только остатки здравого рассудка шептали, что ничего плохого больше не может произойти.  У меня есть связи, у меня есть деньги, у меня есть очень выгодные должники, но я обо всем этом забыл. Забыл обо всем на свете.  Сейчас я, конечно, могу позвонить, надавить, потребовать чтобы прекратили любые следственные действия, которые могу опорочить мое имя, но я не буду этого делать.

- Ты же в любом случае не виноват, - я чуть прикусила шею, стараясь отвлечь от печальных мыслей.

- Да, не виноват, - словно убеждая самого себя, прошептал он.  – Пойдем спать.

Я позволила подхватить себя на руки, обвивая шею человека, ставшего за столь короткий срок так необходим мне.

- Да, завтра у нас тяжелый день.  – Андрей сбился с шагу, удивленно смотря на меня.  – Ты же не думал, что я оставлю разбираться со всем этим безобразием в одиночку?

- Спасибо.

Если спальня дочери была сделана для маленькой принцессы, то сейчас я увидела, где спит король.  Спальня была по-истине королевской.  Темные цвета: коричневый, черный, бордо, разбавленный бежем и капелькой золота, но так, что смотрелось это настолько эстетично, что даже не было мысли о вычурности или лишних понтах.  А еще в комнате все было функционально.  Не было милых каждой девушке мелочей или как называют эти мелочи мужчины – пылесборников, не было плюшевых пледов, кучи маленьких подушечек и статуэток, и кучи фотографий.  Фотографии были, но их было ровно две – на одной была Лера, а на другой я и Андрей – фото сделанное в день рождения нашей фирмы.  Тот самый момент, когда он наклонился к моему уху, чтобы сказать, что я потрясающе выгляжу.  Сейчас, глядя на фотографию я поняла только одно – уже тогда я пропала.  Потому что взгляд которым я смотрю на Андрея пропитан нежностью, симпатией и, чего скрывать, неприкрытым желанием.  Да и он не лучше.  Его взгляд не менее говорящий чем мой.

- У меня еще нет этих фотографий, - призналась я, указывая на фотографию.  Ровно на долю секунды он смутился, но быстро взял себя в руки.

- Вот видишь, как полезно иметь в директорате связи.  Я могу достать еще одну такую.

Признание, что очень бы хотела, так и не покинуло мое горло, поэтому я лишь улыбнулась, продолжая осмотр спальни.

- Спать сегодняшней ночью я не планировала, - призналась я, когда каждый уголок новой территории был изучен.  Наверное это уже попахивает шизофренией, раз я сравниваю себя с кошкой, что аккуратно исследует новый дом, мягкими лапками ступая по ковровому покрытию, залезая во все потаённые места.  – Поэтому, у меня с собой лишь костюм зайчика. Мне нужна пижама.

- Костюм зайчика? – Андрей смотрел на меня изумленно, словно видел в первый раз.

- Да, - я гордо выпятила грудь, демонстрируя непоколебимость в собственных решениях.  – Сегодня я должна была быть зайчиком, но, боюсь, настроя больше нет.

- Ничего, - словно хищник двинулся ко мне этот… хищник – Да что за зоопарк в моей голове?! – Ничего, я знаю как вернуть настрой.  Бегом в душ и я очень жажду увидеть зайчика.

Костюм пришелся по душе нам обоим.  Соблазнять того, кого, казалось бы, изучен уже вдоль и поперек было незабываемо.  Сам Андрей сидел лишь в тонких домашних штанах, смотря на меня в костюме зайца с восхищением.  Одна мысль о том, что такой мужчина хочет меня кружила голову, сводила с ума и заставляла тело плавится.

Этой ночью, не смотря пресловутый костюм, мы занимались любовью.  Любили друг друга, пока уставший от потрясений организм не решил отключиться.

Проснулась я в крепких объятиях.  Одна рука Андрея тесно прижимала меня к разгоряченному телу, а вторая сжимала грудь, словно желая убедиться, что все его при нем.

- Телефон, - сказала я, слегка пиная этого засоню.  – Андрей, - я потеребила руку, что так и продолжала меня обнимать.  – У тебя телефон звонит.

Нехотя раскрыв глаза, Андрей удовлетворенно улыбнулся, а потом нахмурился, словно события вчерашнего дня комом свалились на него.

- Телефон, - подсказала я.

Нащупав трубку, Андрей нехотя нажал на прием вызова.

- Андрей Станиславович, добрый день вас беспокоят из детской больницы.  Ваша дочь переведена из послеоперационной палаты в общую.

- Спасибо, - выдохнул мужчина, прикрывая глаза. – Я могу ее видеть?

- Да, следователь обещал подъехать в течении часа чтобы пообщаться с Валерией, - сообщил женский голос.

- Хорошо, спасибо.  Скоро буду.

Сбросив вызов, он еще некоторое время смотрел на потухший экран смартфона, прежде чем подняться с кровати.

Сборы проходили в ускоренном режиме.  Десять минут на утренние процедуры и сборы и вот, мы уже сидим в машине.

- Наверное нужно заехать в магазин, - предположила я, с содроганием вспоминая кормежку в больнице.

До магазина мы не доехали, остановившись у ресторана.  Андрей наугад тыкал в блюда требуя, чтобы все было готово в течении десяти минут.  От себя я попросила добавить лишь куриный бульон.  Конечно, в сравнении с заказанным папой обилием деликатесов, мой бульон выглядел как бельмо на глазу, но почему-то мне казалось, что жидкая пища в состоянии Леры была куда более предпочтительнее, нежели медальоны из говядины под соусом демигласс.

В больницу нас пустили без вопросов, лишь проверив документы.  Уже у палаты Валерии нас нагнал капитан.

- Добрый день, - поприветствовал он.  – Андрей Станиславович, нам удалось выяснить обстоятельства произошедшего…

- Подождите, - перебил его Андрей.  – Алин, можешь отнести Лерке вещи и обед.  Я сейчас подойду.

«Это что, от меня пытаются избавиться?» - пронеслось в голове, но в последнюю секунду я затолкала раздражение куда подальше, лишь мило улыбнувшись.  Да, наверное мне бы тоже не очень хотелось чтобы подробности семейных неурядиц выходили за пределы узкого круга.

Палата была не большая, рассчитанная на четверых.  Большой стол у окна и четыре кровати – вот и все убранство больницы.  За небольшой ширмочкой стоял умывальник, а туалет был в общем коридоре.  Скромненько.

Леру я узнала сразу.  Она полулежала на кровати и рисовала.  Светлые волосы паклями свисали из под повязки на голове, накрученной на манер тюрбана, ключицы и плечики торчали из под больничной робы, а левая рука была зафиксирована гипсом, но даже в таком состоянии она рисовала.  Рисовала с таким воодушевлением, словно не было вокруг ни обшарпанных стен, ни повязок, ни других людей.  Она творила.