Женщины и мужчины в дружбе и любви. Мадридский треугольник - Ангелина Маслякова Страница 18

— Ну не надо меня сразу размазывать по стенке, — встрепенулась Ира. — Лучше расскажи мне о своей подруге, чтобы я знала, к чему готовиться.

Поняв, что ей не отказали, Мила сразу же приободрилась:

— Я познакомилась с Жанной в Америке, когда мои девочки вот-вот должны были родиться. Мы совершенно случайно столкнулись в клинике, где я планировала рожать. После этой встречи я о ней уже не могла забыть. Это женщина-ураган, точнее, сгусток энергии. Она притягивает к себе, словно магнит.

— Может, присядешь? — предложила Ира, предвкушая интересную историю.

Мила встрепенулась и отрешенно посмотрела на подругу, словно удивляясь тому, что та вырвала ее из потока воспоминаний.

— Что? Ах, да. Спасибо, — пробормотала она и села на краешек дивана, стоявшего неподалеку.

На несколько секунд в воздухе повисла пауза: Мила собиралась с мыслями, чтобы продолжить рассказ, а Ирина с нетерпением ждала продолжения.

— Так вот, — наконец-то произнесла Людмила. — Жанна поразила мое воображение. Я влюбилась в нее без памяти. Влюбилась в ее манеру громко и эмоционально говорить, размахивая при этом руками, влюбилась в ее острый, цепкий взгляд, влюбилась настолько, что даже скучаю по ней! Вот увидишь, она супер! Ты будешь в восторге!

Слова подруги заинтриговали Ирину. Ей захотелось увидеть эту яркую женщину. Она уже представила, как веселые шумные вечеринки сменят вялотекущие однообразные дни. И все благодаря загадочной подруге Милы.

— Что от меня нужно? — с боевой готовностью пионерки спросила Ирина.

— Приглашаю тебя на дружескую вечеринку. А завтра все вместе съездим в город.

— Меня одну? — смущенно переспросила Ира.

Она давно почувствовала, что подруга не симпатизирует ее мужу. Правда, до сегодняшнего дня это ее мало волновало, поскольку они встречались в основном на ее территории. Но как теперь объяснить Андрею, что она приглашена на ужин без него? Несмотря на то что совсем не интересовались жизнью друг друга, они все еще оставались мужем и женой, а значит, надо было создавать хотя бы видимость семьи.

Людмила прекрасно почувствовала, что беспокоит ее подругу. Будучи человеком чутким и благородным, она, не демонстрируя своих искренних чувств и широко улыбнувшись, произнесла:

— Я жду всю вашу семью. Но если кто-то не придет, я не обижусь.

«Пригласила всех, но дала понять, что не всех хочет видеть», — с некоторым раздражением подумала Ирина, но промолчала, сама втайне надеясь, что муж не захочет пойти в гости к Миле.

Последнее время они с Андреем все больше и больше отдалялись друг от друга. Перед поездкой в Доминикану Ирина думала, что совместный отдых поможет забыть обиду и укрепит их союз, Андрей забудет о своих любовных похождениях, будет стараться стать хорошим мужем и отцом. Но вышло с точностью до наоборот. Чем больше времени они проводили вместе, тем меньше им хотелось это делать. Необъяснимое чувство тянуло подальше от дома, а совместные вечера тяготили и Ирину, и Андрея. Они оба чувствовали это, но не решались произнести вслух, понимая, что такие слова вконец убьют то, что они подсознательно пытались сохранить.

Спираль отчуждения закручивалась все сильнее. Где и когда была дана точка отсчета обоюдному неприятию, вспомнить никто не мог. Вполне возможно, они давно бы уже разбежались, но что-то продолжало держать их вместе. Вряд ли это были дети, так как с рождением каждого последующего ребенка они отдалялись друг от друга все больше и больше.

Скорее всего, это был страх. Страх одиночества. Он присущ многим семейным парам, прожившим долгие годы вместе. В какой-то момент наступает пресыщение и усталость от совместной жизни. Кто-то расстается, а кто-то продолжает жить по инерции. Возможность же развода вгоняет в дикую панику, потому что люди не привыкли к одиночеству. Сама мысль о том, что дома больше тебя не ждут, вызывает нервную дрожь и заставляет и дальше терпеть присутствие изрядно надоевшей второй половины.

Мила посмотрела на часы и поднялась с дивана:

— Ну все, Ирусь. Мне пора. Надеюсь, ты сегодня придешь.

— Конечно, приду, — решительно кивнула Ирина, не желая пропустить возможность познакомиться с интересной женщиной, а заодно и немного проветриться.

Ирина проводила взглядом удаляющуюся фигуру подруги и попыталась представить, как же выглядит знакомая Милы. Ей почему-то казалось, что это непременно должна быть немного полная, ярко-рыжая женщина с густо подведенными глазами, с толстым слоем тонального крема на лице. Алая помада и короткая юбка довершали этот виртуальный образ. Ничего другого почему-то в голове не возникало.

Дабы вечером не ударить в грязь лицом, Ирина решила привести себя в порядок. В последнее время она совсем забыла, что все-таки женщина. Ира настолько устала от ежедневного макияжа и неудобной одежды, которую приходилось надевать в Москве, что так и не достала из чемодана косметичку и модные тряпки, а обходилась лишь мылом, дешевым увлажняющим кремом и двумя хлопковыми сарафанами.

Она вылезла из гамака и по привычке, сформировавшейся за долгие одинокие вечера, посмотрела вслед вечерним ускользающим солнечным лучам.

Ирина любила одиночество. Это не было для нее пыткой или мучением. Как, впрочем, и для большинства многодетных матерей, которые с раннего утра и до поздней ночи слышат требовательные крики своих чад. Одиночество было для Ирины спасением. Оно позволяло ей не думать ни о детях, ни о муже, ни о еде, одежде или других бытовых вопросах. Оно давало возможность думать о себе, а это было уже само по себе счастье.

Первое время в редкие минуты покоя Ирина по инерции продолжала разбираться в чужих проблемах, но затем научилась ценить эту бесценную возможность тишины и начала мечтать. Казалось бы, о чем мечтать женщине ее возраста и возможностей? Однако мечты покидают человека лишь в последние минуты его земного существования. До тех же пор он грезит о лучшей жизни. Причем почти всегда скрывая свои мысли от окружающих, в первую очередь от родных…

Ирина вошла в дом и остановилась, чтобы глаза привыкли к темноте, окутавшей ее жилище. Босые ноги ощутили приятную прохладу, которую источал песочного цвета камень, уложенный небольшими ромбиками по всей гостиной.

Она окинула взглядом привычные бледно-голубые стены, увешанные абстрактными полотнами местных художников, и внезапно решила, что необходимо перекрасить гостиную в оранжевый цвет.

«Так будет веселее, жизнерадостнее. Голубой — очень холодный грустный цвет. А мне нужен праздник», — подумала она и направилась в спальню.

Закрыв за собой дверь, Ирина скинула сарафан и уже хотела направиться в душ, как случайно увидела свое отражение в зеркале. Она вздрогнула и словно загипнотизированная потянулась к своему отражению. Увиденное скорее огорчало, чем радовало.

Каждое утро и вечер Ирина умывалась, стоя перед зеркалом. Каждый день она видела свое отражение десятки раз. Но единственное, что ее волновало, когда она бросала на себя взгляд, — чистое ли у нее лицо, не осталась ли на губах зубная паста или крошки еды? Насколько привлекательно она выглядит, Иру не беспокоило. Точнее сказать, она даже не задумывалась о своей привлекательности.