Спелое яблоко - Пола Льюис Страница 18

– Простите, Марианна. Хотя я и католик, но не люблю исповедаться прекрасным дамам. В жизни у каждого мужчины, как и у женщины, может быть что-то глубоко личное, чего не стоит выносить на обсуждение других лиц. Я же не прошу вас рассказать мне о своей личной жизни в Дублине. Хотя, не сомневаюсь, вам есть что поведать. В жизни всегда остаются какие-то осколки от прошлого. Я не собираюсь оправдываться. Поэтому давайте сразу установим рамки наших взаимоотношений. Мне почти тридцать лет, и, естественно, я уже успел повидать кое-что в этой жизни. То, что я могу рассказать, я расскажу. При том условии, конечно, если это вас будет интересовать.

– Извините, что перебиваю, Патрик. Но я женщина, и интерес к копанию в чужой жизни заложен во мне самой природой. Так что, если вам нужно будет с кем-то поделиться самым сокровенным, то не стесняйтесь. Я люблю чужие тайны. Просто обожаю. Так что при первом же порыве идите сразу ко мне на исповедь. В любое время. Кроме, конечно, того времени, когда я сплю. Я не люблю, когда прерывают мой сон.

– Спасибо за любезное согласие принять мои словесные излияния. Не беспокойтесь. Я знаю кое-что о соблюдении приличий в отношениях с дамой. Я не буду вторгаться в вашу спальню с 11 вечера до 7 утра. Такой временной диапазон для комендантского часа, надеюсь, вас устроит. Пока могу только сказать, что я чист перед вами. За мной нет прошлого, которого я мог бы стыдиться, и у меня нет серьезных моральных обязательств перед женщинами ни здесь, ни в США. И потом, не слишком ли рано мы начинаем обсуждать личные вопросы? Мы ведь, собственно, только-только познакомились и заехали в ресторан просто потому, что проголодались. И мы вполне можем насладиться хорошей едой и легкой, приятной беседой, не затрагивая серьезные проблемы. Или, если хотите, мы можем придать нашей беседе деловой характер, хотя я лично предпочитаю вести деловые разговоры после еды. Не хочется портить себе аппетит и вызывать язву желудка. У нас еще будет возможность перейти к обсуждению серьезных тем. Я это предвижу. Как только ваша тетушка ляжет в больницу, а вам придется заниматься всем ее хозяйством. Вот тогда и воспользуетесь моими профессиональными услугами как юриста и как человека, имеющего здесь кое-какие полезные связи.

– Хорошо, Патрик. Вы меня почти убедили. Хотя, как вы понимаете, я повторюсь, некоторые вопросы были вызваны чисто женским любопытством. Ничего личного. Да и, безусловно, я должна знать хотя бы, за что на меня могут напасть местные дамы. Если страдаешь, то надо знать, за что страдаешь. И как от этого можно защититься. А еще лучше, как этого можно избежать. Заранее принять какие-то меры. Я не люблю ненужные скандалы. Да и вам они, пожалуй, ни к чему. Хочу просто прожить спокойно те несколько недель, которые понадобятся для завершения процесса лечения тетушки. Тем более что вы правы – проблем и без того предвидится очень много. Особенно в хозяйственной сфере. Для этого не надо быть великим провидцем. Дай бог с ними хоть как-то справиться. Какая уж тут личная жизнь. Это вы здесь на отдыхе, а не я. Я тут уже с тетушкой прошлась по пансионату. Прикинула, что мне без нее предстоит делать. И, честно признаюсь, просто в ужас пришла.

– И что же вас так напугало?

– Не объем и сложность физического и умственного труда, как ни странно, хотя и это тоже. Больше всего меня пугают будущие отношения с людьми. С постояльцами пансионата. Мне кажется, они уже заранее смотрят на меня как на глупую и неумелую девчонку, с которой и говорить серьезно не о чем. И это притом, что я, была вместе с тетушкой. Когда они вынужденно сдерживались в своих словах и эмоциях. Просто смотрели на меня как-то слишком выразительно, когда тетушка рассказывала им о том, что я вскоре должна ее временно заменить. С таким откровенным сожалением и недоверием на меня смотрели, что никаких слов не надо.

Хотелось после этого просто упаковать свой чемодан и отправиться восвояси, назад, в Дублин, к папе с мамой. У меня сложилось такое впечатление, что они уже тоже пакуют свои чемоданы. И как только тетушка ляжет в больницу, все постояльцы тут же разбегутся. А если даже и останутся, то после моего недолгого правления о пансионате пойдет такая дурная слава, что тетя после больницы не скоро найдет новых клиентов. И потом, мне кажется, что я слишком самолюбивая и агрессивная для такой работы. Я бы не смогла работать официанткой и постоянно выслушивать чьи-то нарекания. Я сразу же переругаюсь вдрызг, особенно, если почувствую, что клиент не прав.

– Скорее всего, это просто возрастное. Со временем пройдет. Станете более уживчивой и покладистой, когда жизнь обкатает. Да и вообще, с возрастом становишься более терпимым к чужим недостаткам. Начинаешь понимать, что все люди не идеальны. Молодости вообще свойственен максимализм в оценках и суждениях. Требуешь от людей больше, чем они могут дать. От того и постоянный конфликт внутри человека, от несовпадения ожиданий и реальности.

– Да. В ваших речах сразу чувствуется адвокат. Я понимаю, что в своей работе вы постоянно сталкиваетесь с изнанкой жизни, с ее теневыми сторонами, которые вам приходится раскрашивать перед общественностью в более приемлемые цвета. А потом, мужчинам проще. У них более философский взгляд на многие вещи. И более огрубленное восприятие.

– Не буду оспаривать это суждение. Я все же не профессиональный психолог и не женщина. Нет соответствующей теоретической подготовки. Но зато я хороший практик. Ведь человек постоянно сталкивается в своей жизни и с хорошим, и с плохим. А вот выбор окраски мира зависит от него самого. Можно быть оптимистом в оценках, и пессимистом. Каждый выделяет в первую очередь свое, исходя из собственных критериев, пропуская все происходящее через призму собственных ощущений и ценностных ориентиров. Отсюда и взгляд на жизнь – через черные или через розовые очки. Или вперемежку. А некоторые видят ее в сумеречной, серой зоне спектра. Как унылый скептик.

– А как вы думаете, я произвожу впечатление человека, поменявшего розовые столичные очки на местные черные?

– Да нет, по первому впечатлению. Во всяком случае, мне бы этого не хотелось. Неужели местная жизнь успела всего за несколько дней внушить вам абсолютный пессимизм? Неужели до сих пор не удалось увидеть никаких розовых просветов? Видимо, это моя вина. Придется взять над вами шефство и показать, что не все так плохо в этом мире, по крайней мере, в пределах западного побережья. Если вы, конечно, не возражаете против моей опеки.

– При условии, что мне не придется эту опеку делить с другими, – не удержалась от колкости Марианна.

– Неужели вы ревнуете? – притворно удивился Патрик. – Не слишком ли рано? Да и я, вроде бы, еще не давал для этого повода. Я же сказал, если что и было, то все давно в прошлом. Там и останется. Во всяком случае, я постараюсь, чтобы не было накладок, – шутливо заверил он.

И серьезно добавил:

– Я ведь однолюб и человек серьезный. Если уж увлекусь кем или чем, то надолго и по-настоящему. И никакого раздвоения и метаний между половинками.

– И как долго может продлиться это ваше «надолго»?

– А это зависит от другой стороны. Я человек целеустремленный. Полагаю, что способен сохранить свои чувства на всю оставшуюся жизнь.