Снежная соната - Кэтрин Полански Страница 18

Не просто потому, что она идет на концерт в самый знаменитый концертный зал Восточного побережья, куда билеты стоят запредельных денег и бронируются минимум за полгода. А потому, что ее пригласил Валентин, который будет там играть.

Со времен жизни с родителями, благотворительных вечеров и театральных выездов у Сильвии осталось какое-то количество нарядов. Она перебрала их все, с сожалением констатировав, что большинство на ней плохо сидит, а точнее, просто отчаянно мало (и куда она только смотрела?!), а оставшиеся не нравятся. Тогда, тайком вытащив из заветной коробочки остатки накопленных денег, Сильвия отправилась в магазин.

«Свое» платье она увидела сразу же, как вошла. Черное, из сияющего шелка, с разлетающейся юбкой и блестящей, но удивительно изящной вышивкой по краю корсета. Именно в таких платьях богатые дамы ездят на званые вечера и посещают концерты. Сильвия немедленно приобрела шелковое чудо, тем более что — вот удача! — оно оказалось из позапрошлогодней коллекции и продавалось с огромной скидкой.

Арнольд в тот вечер, к счастью, работал. Его недовольство тем, что Сильвия одна идет на концерт, еще не угасло, так что отсутствие бойфренда было к лучшему. Не то чтобы Арнольд был любителем классической музыки, но сам факт его почему-то очень расстроил. Сильвия тщательно оделась, умеренно накрасилась и долго вертелась перед зеркалом, пока не прибыло вызванное такси. Ехать в метро в этом потрясающем платье не представлялось возможным, пришлось потратиться еще и на машину. Ничего, убеждала себя Сильвия, теперь у нее есть работа, а дело того стоит.

Она сама не понимала, насколько ей хочется понравиться Валентину, хотя и непонятно, увидятся ли они после концерта. Джекобс об этом ничего не сказал.

Такси доставило Сильвию прямо к дверям Карнеги-холла. Выйдя из машины, она едва не растерялась: вокруг было столько дам в норковых шубах и мужчин в стильных пальто, что глаза разбегались. Наверняка в толпе полно знаменитостей. Сильвия почувствовала себя немного неуютно в своей простеньком демисезонном пальто, которое надела поверх платья; однако, войдя внутрь и сдав верхнюю одежду в гардероб, она перестала стесняться. Может, она выглядит не так шикарно, как некоторые, но уж точно неплохо!

И сразу ее захлестнула ностальгия: вокруг велись разговоры об искусстве, музыке и последних значимых культурных событиях; женщины весело смеялись, сверкая отбеленными зубами; с галстуков мужчин брызгали острым светом бриллиантовые булавки. Давно забытое ощущение накрыло с головой, и Сильвия невольно огляделась, пытаясь высмотреть в толпе родителей.

Словно плетью хлестнуло осознание: родителей здесь нет и никогда уже не будет.

Чтобы не столкнуться случайно со старыми знакомыми, которые, несомненно, отметили бы, как она подурнела и пополнела, Сильвия постаралась быстрее пройти в зал Айзека Стерна — самый большой зал Карнеги-холла, вмещавший более двух тысяч зрителей.

Валентин подарил ей билет на потрясающее место: в самой середине третьего ряда партера. Отсюда была отлично видна сцена. И соседи оказались весьма интеллигентными и не вызывающими у Сильвии смущения: справа — пожилая пара (он — в строгом костюме, она — в скромных украшениях и неброском, но явно очень дорогом платье), слева — женщина лет тридцати, улыбчивая и молчаливая. Сильвия почувствовала, что теперь сможет спокойно наслаждаться музыкой, не заботясь о том, чтобы презентабельнее выглядеть в глазах окружающих.

Зал постепенно заполнялся. Сильвии казалось, что она находится в сказке: она еще ни разу не бывала в Карнеги-холле, хотя родители, кажется, пару раз посещали концерты здесь. Сияние золотых люстр, темно-красный бархат сидений… Казалось, стоит кому-то щелкнуть пальцами — и с потолка, кружась и хихикая, спустятся золотистые феи.

Сильвия проштудировала программку. Увертюра — «Гебриды» Мендельсона, концерт Дворжака для виолончели с оркестром и Четвертая симфония Брамса ми-минор. Сильвия изучала историю искусств, однако в связи с плохой памятью на музыку не могла вспомнить даже первых тактов. Ну что ж, тем приятнее будет услышать это в исполнении оркестра, где играет Валентин.

В зале начало темнеть, раздались громкие аплодисменты, и Сильвия, тоже зааплодировав, смотрела, как оркестранты выходят на сцену.

Она сразу увидела Валентина. Он выглядел совсем не так, как при личном общении. Сначала ей вообще показалось, что это другой человек. Серьезное лицо, сосредоточенные движения — почти как тогда в Центральном парке, когда она впервые его увидела. Он прошел и сел на свое место, не глядя в зал, как будто уже пребывал во власти волшебства, остальным пока недоступного.

И, глядя на него, Сильвия внезапно тоже ощутила себя внутри того чуда, что должно было свершиться, а в том, что сейчас произойдет чудо, она не сомневалась.

Дирижер поклонился под аплодисменты и высоко вскинул руки — и, словно по мановению волшебной палочки, наступила тишина. А затем ударили первые такты увертюры.

Сильвия всегда любила музыку, хотя и плохо помнила. Каждая мелодия рассказывала ей свою историю; и сейчас она словно перенеслась на мрачный берег шотландского острова, где в туманной дали теряется горизонт, а у острых скал встают пенные гребни тяжелых волн. И убегает вдаль изумрудная равнина, и покачивается на водах темного моря рыбацкая шхуна, и возле каменного дома на холме ждет тот, к кому можно вернуться.

Сильвия не отрываясь смотрела на Валентина. Казалось, он не просто исполняет свою партию — он живет в музыке.

Увертюра завершилась, и Сильвия растерянно заморгала, услышав аплодисменты. Разве вокруг еще существует реальный мир? Разве он не исчез, не растворился в туманной шотландской дымке?

Музыканты встали и поклонились, и Сильвия тоже зааплодировала, глядя на Валентина. Ей показалось, что он ищет ее глазами. Нет, просто показалось… Но ведь он точно знает, где она должна сидеть!

В это мгновение их взгляды встретились. И Сильвия могла поклясться, что Валентин слегка улыбнулся и кивнул — именно ей.

Она почувствовала, что краснеет, и виновато покосилась на своих соседей, однако они не обращали на Сильвию никакого внимания. Может быть, маленький знак со стороны Валентина ей просто померещился? Теперь уже не скажешь: оркестранты рассаживались обратно на свои места.

И вот по залу поплыла другая, но не менее чарующая музыка: концерт для виолончели с оркестром Дворжака. Мужественная и прекрасная мелодия рассказывала о настоящей любви, и, глядя, как играет Валентин, Сильвия на мгновение попробовала представить себе… только подумать… Нет! Это пустое, это совершенно невозможно!

Она даже зажмурилась на несколько мгновений, чтобы прогнать непрошеные мысли. Но они так захватили ее, что первое отделение закончилось незаметно.

Перерыв Сильвия провела, не вставая с места. Она просто не могла идти вместе с толпой из зала, смотреть на людей, выпрямлять спину. Ей хотелось еще раз пережить то, что она только что испытала.

Во втором отделении оркестр исполнял Четвертую симфонию Брамса, и нежная романтическая музыка захватила Сильвию окончательно. Она видела, как легко улыбается Валентин, и ей казалось, что она различает голос его скрипки в голосах всех остальных инструментов.