Стервами не рождаются - Валентина Седлова Страница 18

Единственное, что служило источником постоянного раздражения для Марины, так это то, что Дима чуть ли не через день заводил одну и ту же песню. Она называлась: «Я старый, больной пропойца. Ты красавица и умница. Мы друг другу не пара. Ты должна будешь уйти от меня, хотя я этого и не хочу, потому что я страшный эгоист». Эту песню он с различными вариациями повторял снова и снова, рискуя свести Марину с ума. Она пыталась объяснить ему, что уходить никуда не собирается, а в ответ слышала, что рано или поздно это все равно произойдет. Образовался какой-то замкнутый круг: слышать о том, что Марина останется с ним насовсем, Дима не мог, а отпустить ее сам — не хотел. Однажды они почти поругались из-за этого, но вовремя остановились. Марина списывала все это на ипохондрию, свойственную многим мужчинам в этом возрасте, но как донести до Димы то, что ей абсолютно все равно, сколько ему лет, не могла придумать, как не старалась.

Примерно два-три раза в месяц он срывался в запой. Для себя Марина решила, что пьянство — это та же хроническая болезнь. Вот был бы Дима, к примеру, астматиком. Или язвенником. Она бы что, не ухаживала за ним? Ухаживала. Хотя оставаться равнодушной, глядя на то, как человек сам ломает себе жизнь, она тоже не могла. Она уже знала про неудачное кодирование и про то, что Дмитрий больше не за какие коврижки не согласится повторить это снова. Даже ради нее, она в этом нисколько не обманывалась. Поэтому у нее в запасе оставались только пассивные методы борьбы с Диминым пьянством: припрятывание бутылок и денег, запертая входная дверь с «потерянным» ключом, разбавленная водой водка. Проделывать все это приходилось с тончайшей ловкостью, поскольку если бы он, будучи нетрезвым, заподозрил ее в чем-нибудь подобном, то все могло закончиться весьма плачевно. Он много рассказывал ей про свою жизнь, в том числе и про женщин, бывших в свое время его близкими подругами. Так вот, одной из них Дима закатил такой скандал, что соседи вызвали милицию, чтобы его утихомирить. Другой почти сломал руку, в которой она держала отнятую у него бутылку. На тот момент почти пустую. Марина не хотела оказаться на месте одной из них, поэтому постоянно балансировала на грани обмана. В последнее время это получалось у нее все легче и легче, почти виртуозно.

Как-то раз в середине октября, где-то часа в два дня, в дверь позвонили. Дима пошел открывать, а на немой вопрос Марины, кого это к ним черт несет, недоуменно пожал плечами. Гостей они не ждали, тем более в столь раннее время, сантехников и электриков о помощи тоже не просили. Да и Дима собирался сегодня на встречу с очередным заказчиком, и стоял уже практически одетый, разве что без ботинок.

— Юлька, каким ветром в наших краях? Проходи, сейчас чаю вскипячу.

— Привет-привет! Вот, случайно оказалась по делам в твоем районе, иду мимо дома, дай, думаю, зайду. Уже больше года не виделись, так ведь? Рассказывай, как у тебя дела. Как живешь, чем можешь?

Марина, тихонько выглянула из своей комнаты, и увидев лицо нежданной гостьи, юркнула обратно. Несмотря на то, что она никогда не встречалась с ней раньше, Марина очень хорошо ее знала по фотографиям из Диминого альбома. Это была его бывшая жена, Юлия. Почему-то попадаться ей на глаза очень не хотелось. Марина самой себе не могла объяснить, чем страшит ее общение с этим человеком, но чувствовала себя так, будто ее схватили за руку на месте преступления. Она поплотнее прикрыла дверь, и забилась в самый дальний угол дивана, в надежде, что так ее не заметят и не тронут. Увы, в этом она жестоко ошибалась.

— Проходи, Юла Андреевна, и знакомься. Это Мариша, мой самый близкий человек на сегодняшний день. Марина, ты помнишь, я показывал тебе свой походный альбом? Так вот, это — Юля, моя бывшая жена.

— Очень приятно, — тихо произнесла Марина, опасаясь даже взглянуть прямо в лицо Юлии.

— Привет! А ты здорово навела здесь порядок, сразу чувствуется женская рука, молодец! А то, когда я в последний раз сюда заходила, то не поверишь, все его выжившие цветы росли буквально по колено в кофейной гуще! Земли у них просто не осталось. Этому лодырю, видишь ли, было лениво донести чашку до раковины и сполоснуть ее!

— Ну давай, давай бурчи. Разве сама не знаешь, что тому, кто старое помянет — глаз вон? Нет, ты совершенно не меняешься, тебя, как того горбатого, только погост исправит! Слушайте, девчонки, давайте сделаем так. Юль, ты никуда не торопишься? Вот и славно. Я сейчас отъеду по делам часа на три-четыре, а вы приготовьте что-нибудь вкусненькое ради такого случая. Заодно и познакомитесь поближе. А когда я вернусь, уже и посидим нормально. Как считаете?

— Отлично, идет — весело отозвалась Юлия.

— Ты только побыстрее, ладно? — робко подала голос Марина.

Проводив Дмитрия женщины отправились на кухню. Марина совершенно не знала, как себя вести, как держаться с его бывшей женой. Тем более, что она, в отличие от Марины, прожила здесь на правах хозяйки не год, и не два. Как же она может командовать ею на кухне, которую исподволь уже привыкла считать своей? И как к ней обращаться? По имени-отчеству? На «ты» или на «вы»?

Все сомнения разрешила сама невольная виновница их появления. Она запросто, будто уже сто лет была знакома с Мариной, спросила, что делать, чего и как резать, где лучше помыть руки. И так изящно это у нее вышло, что через пять минут они уже запросто общались с Мариной, как обыкновенные подружки-балаболки. Причем на «ты» они перешли в самом начале разговора, будто Юлия и не была почти на двадцать лет старше Марины. Выглядела она, правда, при всем при том, не больше, чем на тридцать пять. А при определенном освещении и вовсе могла сойти за ровесницу Марины. Видимо, всегда внимательно относилась к своей внешности. От нее прямо-таки веяло доброжелательностью и весельем. Даже первые сеточки морщин в углах глаз придавали ей какой-то особенный шарм. При этом она совершенно не была навязчивой особой или тем более какой-нибудь моралисткой. Если Марина что-то говорила ей, то Юлия очень внимательно, не перебивая, ее выслушивала, и лишь потом выдавала свое мнение по тому или иному вопросу. Пока готовился салат и доходило на плите лобио, они успели обсудить и последнюю коллекцию от Юдашкина, и взаимоотношения в семье Марины, и то, каково приходится в длительной загранкомандировке нынешнему мужу Юлии, налаживающему там по поручению начальства деятельность филиала своей фирмы. Еще через час общения казалось, что Марина всю жизнь знает эту удивительную женщину, раскачивающуюся напротив нее на стуле, подогнув под себя одну ногу, и увлеченно грызущую горбушку черного хлеба. Поняв, что Юля не кусается и не «учит жить», Марина, преодолев себя, все-таки решилась задать ей один весьма щекотливый вопрос, который давно уже вертелся у нее на языке:

— Юля, а можно очень нескромный вопрос?

— Конечно, о чем ты говоришь!

— А почему вы расстались с Димой?

— Сложно сказать. Не в смысле наших взаимоотношений, просто не знаю, как лучше сформулировать на него ответ.

— Вы развелись, потому что Дима пил?

— Не только из-за этого. Вернее да, это тоже была одной из причин нашего расставания, но косвенной, я бы сказала. Дело в том, что мы с ним оба словно исчерпали лимит нашего взаимного общения. Словно сосуд с пресловутой последней каплей, которая его переполнила. Мы устали друг от друга. Мы наперед знали, что кто из нас скажет или сделает в той или иной ситуации, а оставаться и дальше такими марионетками как-то не хотелось. Словно роль в пьесе, которая уже сыграна несметное число раз и набила у артиста оскомину. Если честно, то мне было очень трудно уйти от него. Я по жизни очень сильно привязываюсь к людям, и рвать с ними отношения для меня всегда очень неприятно и больно. А здесь я не видела, к чему нам с ним можно стремиться, чего хотеть для нас. И Дима, кажется, тоже. Мы и расстались-то не сразу. Я к нему еще раз пять возвращалась. Приду, проживу неделю-две, и снова ухожу. Наверное, так нельзя было. Лучше уж сразу, одним махом рубить. Но у нас так не получилось. Мучили друг друга еще почти год. А потом все потихоньку наладилось. У меня появился друг, который спустя некоторое время стал моим вторым мужем. Дима тогда познакомился с девушкой по имени Лариса. Они достаточно долго были вместе, года два… Потом тоже расстались.