Непокорный - Патриция Поттер Страница 18

— Крайне обязан, — неловко проговорил незнакомец, словно не привык к подобным словам.

— Это мама все приготовила, — добавил Джефф, потом поставил поднос и направился из комнаты.

— Джефф. Мальчик обернулся.

— Скажи своей маме… скажи ей… черт… — Джефф видел, как на лице раненого заиграли желваки. — Скажи… что я…

Джефф заулыбался:

— Я передам ей, что вы сказали спасибо. Он выскочил за дверь, прежде чем незнакомец успел возразить против вольного толкования того, что он пытался выразить.

Уэйд опустошил поднос наполовину. Господи, как же вкусно она готовит. Такого печенья он не пробовал с того утра, когда уехал из дому в город.

Напоминание о смерти вызвало у него тошноту» но он заставил себя выпить молока. Ему нужно было набираться сил. Ему нужно убираться отсюда, как можно скорее.

Внутри все сжалось: он подумал, какой опасности подвергает этих людей. Еще хуже ему стало от мысли, что они могут узнать, кто он такой на самом деле. Узнать, что его настоящее имя проклято в двух штатах и что ему была уготована петля еще четырнадцать лет назад.

От него не ускользнуло, что мальчик начинает смотреть на него как на героя. С тем же успехом Джефф мог бы обожать гремучую змею. Такой свет Уэйд видел когда-то в глазах Дру, но не оправдал обожания сына.

Уэйд встал и подошел к окну. Ливень смыл часть огорода, пшеничное поле тоже почти все пропало.

Ограда загона нуждалась в починке. Интересно, сколько лошадей в хозяйстве, нельзя ли одну одолжить? Лично у него на этом свете только одна собственность: двадцать лошадей, которых он затабунил в горах и присоединил к лошадям Чивиты. Юты были отменными коневодами, и он многому от них научился. За его собственным табуном теперь приглядывал в высокогорной долине брат Чивиты, Манчес.

Уэйд должен туда добраться.

А потом?

Что он будет делать, однорукий? Не сможет заарканить дикую лошадь. Не сможет даже объездить ее.

В голове роились мысли. Он отдаст животных Манчесу. Он в долгу перед своим шурином. Наверное, отдаст пару лошадей Мэри Джо Вильямс. И тогда у него не останется никаких долгов. Тогда он исчезнет.

Фостер сделал несколько шагов, проверяя ноги. Раненая нога заныла тупой болью, которая усиливалась, чем больше он вышагивал. Как далеко сумеет он пройти? До забора, если повезет. В этой комнате он был таким же узником, как если бы сидел в тюремной камере.

Ему нужна лошадь. Согласится ли женщина одолжить ему животное? Хотя, с какой стати? Ведь он сам признался в убийстве.

Он мог бы украсть. Уэйд Фостер многое знал о краже лошадей. Но потом он представил себе лицо Джеффа и то, как удручен будет мальчик, если Уэйд украдет лошадь.

Черт бы побрал ребенка и его радостные глаза, и улыбку, полную надежды. Фостер совсем не нуждался в таком доверии.

Он сделал еще несколько пробных шагов. Рану на ноге задергало. От езды верхом она снова откроется. Сколько крови должен человек потерять, прежде чем умрет?

В дверь постучали. Он замер, затем прорычал разрешение войти. Не мог же он запретить женщине войти в собственную комнату.

Дверь открылась, на пороге стояла она. Он внимательно ее осмотрел: темно-рыжие волосы, пахнущие цветами, гладкая кожа, широкие скулы, стройная фигура, взгляд, в котором было много решимости и слишком мало страха. Она улыбнулась, увидев, что он на ногах.

— Вам лучше!

Он смущенно ответил:

— Настолько хорошо, что готов вернуть вам вашу комнату. Я поживу в сарае, если вы не против. Всего лишь день или два, пока не смогу передвигаться. Я и так доставил вам слишком много хлопот.

Улыбка исчезла с ее лица, а взгляд стал настороженным, словно на глаза опустилась завеса.

— Сомневаюсь, что у вас хватит сил далеко уехать, а в сарае сыро, легко можно подхватить простуду. Я бы предпочла, чтобы вы оставались здесь. Нам с Джеффом совсем неплохо вдвоем.

— Я не…

— Если отряд вернется, вам безопаснее находиться в моей спальне, — сказала она. — Здесь вас искать не будут. А сарай наверняка обыщут.

Уэйд стиснул зубы. Она права, черт возьми. Он не мог представить, что кто-нибудь вторгнется в спальню этой женщины против ее желания. Она усмирит наглеца одним взглядом.

Пропади все пропадом, она даже его усмиряет.

Он вздохнул, сдаваясь. Потом почувствовал, что вот-вот упадет и, не желая делать это вновь у нее на глазах, отошел к кровати. Неловко опустился на одеяло, держась прямо одним усилием воли.

— Еще один день, — сказал он, — и я сумею…

— Быть может, дойти до ворот, — перебила она. — Большее расстояние вам не преодолеть.

— Лошадь. Если бы вы мне одолжили… — Он решил покинуть это место так или иначе, даже если ему придется просить, чего он не делал лет двадцать. — В горах у меня есть несколько лошадей. Если… я доберусь до них, то возмещу…

— На лошади вы тоже далеко не уедете, — сказала она мягко, даже с сожалением. — И лишних лошадей у нас нет, только моя и Джеффа, а еще два тяжеловоза, которые возят фургон и работают в поле.

Уэйд почувствовал досаду. Досаду от собственной беспомощности и зависимости. Ему захотелось отомстить своей судьбе, только судьбы под рукой не было. А женщина была. Он посмотрел на нее со злостью.

— Что сказали бы ваши соседи, если бы узнали, что вы приютили любовника индианки?

Она даже бровью не повела.

— То же самое они сказали бы, если бы узнали, что я дала кров человеку, который убил того старателя.

— Неужели для вас ничего не значит, что я жил среди ютов? Она ответила не сразу, встревоженно посмотрев ему в глаза.

— Не знаю. Не могу сказать, что понимаю это.

— Я слишком хорош, чтобы жениться на индианке? — насмешливо спросил он. — Так вот, как раз наоборот. Чивита была слишком хороша для меня.

— Это меня не касается, — сказала она.

— Нет, касается, — возразил он. — Если меня здесь найдут, то скорее всего это затронет и вас, и Джеффа.

Искра, сверкнувшая в ее глазах, сказала ему, что она уже думала об этом. И снова он невольно почувствовав восхищение. Интересно, какой у нее все-таки был муж?

— Расскажите мне о своем сыне, — неожиданно попросила она.

Уэйд помедлил.

— Он был просто ребенком, — наконец произнес Фостер, голос его дрогнул. — Обыкновенный мальчик с мечтами и надеждами… и чувствами такими же, как у всех. — Он не хотел говорить о своем сыне с кем бы то ни было, с ней тоже. Но желание сохранить память о Дру заставило его продолжать: — Думаю, он пытался защитить свою мать, когда погиб. Его тело лежало рядом с ней.