Притяжение красоты - Фрида Митчелл Страница 18

Маргарет смотрела на Федерико и ничего, казалось, не слышала. Не могла сосредоточиться, видя перед собой мускулистую фигуру в кресле напротив. Его слова доносились как бы издалека. Халат согревал ее тело. Чудесная ночь, наполненная ароматами, таинственными звуками, легким ветром — завораживала. Ну и попала она в историю! Не могла больше ни в чем противиться Федерико Бокерия, хоть на кусочки режь!

Тот сидел спокойно, полотенце прикрывало его бедра, вопреки ее ожиданиям не шевелилось, и то, что скрывалось под ним, — тоже. Федерико молчал. Монотонно звенели цикады, тихо шелестела листва темных деревьев, окружавших бассейн, запах магнолий кружил голову.

Наконец он заговорил.

— Поймите меня, я собираюсь рассказать вам все с самого начала. Чисто испанская жизнь, испанские страсти, если хотите.

Маргарет уже по привычке отметила — речь господина Бокерия была тиха и внятна.

— История эта началась сорок лет назад. Испанское общество тогда был совершенно мужским. Оно, наверное, и сейчас мужское, особенно в маленьких деревнях. Тем более в частной, патриархальной жизни, где роль женщины четко ограничена. Моя мать родилась как раз в такой деревне, далеко на юг отсюда.

Федерико замолчал, он напряженно вглядывался в противоположную сторону бассейна, и Маргарет вдруг осознала: рассказ о семье дается ему с трудом.

— Пожалуйста, можете ничего не объяснять, — поспешила она выручить его.

— К сожалению, должен, — возразил он вздохнув. — Раз отец просил, я расскажу все. Ваша сестра — жена Мануэля, теперь мы все одна семья, а в семье не должно быть секретов. Придет время, Рикардо от Карен тоже узнает эту историю.

Он помолчал, спустя минуту добавил:

— Моя мать и сейчас выглядит красавицей.

— Да, да, я сама в этом убедилась. Камилла, ваша мама, может дать сто очков вперед даже тридцатилетним женщинам, — заверила зачем-то его Маргарет.

Она начала суетиться? К чему бы это?

— В молодости моя мать была просто необыкновенной красавицей. В ее родной деревне жил человек, который хотел жениться на ней, а она его отвергала. Тогда он подстерег ее однажды ночью и изнасиловал. Матери тогда исполнилось пятнадцать лет.

— О! Федерико! — Маргарет могла ожидать чего угодно, но не такого поворота давным-давно минувших событий.

— Тот человек владел двумя рыболовецкими ботами. В деревне его считали завидным женихом. Он не стал скрывать своего жуткого поступка, пришел к отцу моей матери, во всем признался и, естественно, сразу получил согласие на свадьбу. А моя мать сгорала от стыда. И все же, надо отдать тому человеку должное, он поступил как настоящий мужчина...

Маргарет почувствовала, что на сердце стало горько, больно, она даже не могла вдохнуть полной грудью ароматный ночной воздух и, более того, не могла выдавить ни слова. Но странное дело, к рассказчику Маргарет начинала относиться тепло, с состраданием и даже — она не могла до конца признаться себе в этом — с нежностью. Господи, почему ее сегодня кидает то в жар, то в холод, а в душе творится непонятное?

— ..На следующий день после помолвки разразился ужасный шторм, он разметал рыболовецкие суда, два потерпели крушение, погибли. На одном из них находился насильник моей матери. Она страшно обрадовалась тому, что мерзавца больше нет на свете, презирая и ненавидя его. Но, спустя несколько недель, поняла — просто так погибший ее не оставил. Его семя проросло внутри нее, она была уже не одна. Ну, да что там красиво описывать обстоятельства, попросту говоря — мать забеременела.

Маргарет, запахивая полы халата, в ужасе прошептала:

— Мануэль?

— Да, родился в свой срок Мануэль, мой старший брат. История случилась за три года до того, как яхта моего отца однажды вечером сделала непредвиденную остановку в порту маминой деревни. А моя мать уже три года страдала от своей семьи и соседей. Как только над ней не издевались за «грех», который она совершила.

Рассказчик глубоко вздохнул, голос его дрогнул. Маргарет чуть было не воскликнула: «Бедняжка!»

— Пока на яхте ремонтировали двигатель, — помолчав, продолжал Федерико, — отец заметил мою мать. Она ворочала на причале корзины с рыбой, ночной улов. Ей многое приходилось тогда делать самой... Маргарет, можете поверить, для моего отца это была любовь с первого взгляда. Он настоял на том, чтобы Камилла вышла за него замуж и рассталась со своим прошлым. Конечно, о Мануэле речь не шла, сын есть сын, его никто не собирался отнимать у матери. Она нежно любила ребенка, не взирая на обстоятельства, в которых тот был зачат. Мой отец — богатый человек, подарил любимой женщине новую жизнь, увез ее на север Испании, они зажили счастливой семьей. Все в округе их любили, уважали, а Мануэля мой отец воспитал, как собственного сына.

— А потом Мануэль все узнал, — задумчиво произнесла Маргарет, и было непонятно, к Федерико она обращается или к самой себе. Сладкий запах магнолий, насыщающий воздух, никак не вязался с жуткой семейной тайной, только что прозвучавшей в ночной тишине.

— Да, узнал, — ровным голосом подтвердил Федерико. — И, будучи похожим как две капли воды на своего отца, как внешне, так и внутренне, — стал мучить мать. Почему-то возненавидел ее. Вы думаете, я пристрастен? — заметил он, когда Маргарет взглянула на него широко открытыми глазами. — Вовсе нет. Мы никогда с Мануэлем не ссорились, даже со стороны казались друзьями. Он меня ни в чем не обвинял, я, конечно, тоже. Дети не должны быть судиями жизни своих родителей. Но, когда он направился в Данию, я знал, почему брат так поступил: в его жилах текла сильная, горячая кровь его отца. Мануэль был агрессивным юношей, темпераментным, воинственным. Ко всем, кто переходил ему дорогу, испытывал настоящую мужскую ненависть. Может быть, на него плохо повлияли те первые три года, которые он прожил с нашей юной матерью? Трудности озлобляют людей. Короче, Мануэль был честолюбив, горяч и злобен.

— Он винил в чем-то Камиллу? — спросила Маргарет.

— О да. Однажды между Мануэлем и моим отцом вспыхнула ссора. Они ругались так, как это умеют делать истинные испанцы: искры летели в стороны. Моя мать хотела растащить мужа и сына, помирить их, но брат бросил ей в лицо жуткое обвинение. До замужества с моим отцом она знала много печали, унижений, наверное, слышала сотни оскорблений, но то, что мать услышала от собственного сына, убило ее. Понимаете, я говорю в переносном смысле. Мать не умерла, но с тех пор стала совсем другой. Отец дал Мануэлю приличную сумму денег, достаточную для того, чтобы начать ресторанный бизнес в Дании, и брат укатил восвояси со словами, что никогда не простит мать. Простить свою мать! Да он был не достоин, чтобы целовать подошвы ее туфель!

— Я виновата, Федерико, не знаю, что и сказать, — задумчиво произнесла Магги.

— Вы ведь не любили его, Маргарет? Мануэль не мог вам нравиться.

Мужчина смотрел прямо в ее глаза. Как он близко сидел! В какой-то момент поток мужественной силы, постоянно исходящий от него, чуть не лишил ее дыхания. Горло Маргарет свело, руки и ноги онемели.