Любовь по расчету - Элизабет Чедвик (Англия) Страница 18

Юдифь видела — Гайон неспокоен, напряжен, как кошка, готовая сцапать добычу, постоянно начеку. Как правило, он держал это в себе, но иногда готов был сорваться. Однажды показалось, что он вот-вот ее ударит, но Гайон опустил глаза и занялся счетами. Через некоторое время, когда страх уже улегся, он опустил перо, долго смотрел на жену, видимо прикидывая, насколько у нее хватит терпения, кратко извинился и велел выйти. С тех пор Юдифь научилась распознавать предупредительные сигналы, оставляла его одного и занималась делами.

Месяцем раньше, когда погода улучшилась настолько, что путешествие стало возможным, супруги двинулись в путь, сначала в главное владение Гайона в Ледворте, унаследованное от дяди, погибшего во время летней кампании в Уэльсе.

Замок производил внушительное впечатление — построен на возвышенности и виден из го рода, простиравшегося внизу. Из окон открывался вид на дороги, ведущие в сердце Уэльса. Однако, несмотря на современную архитектуру, здание было тесным, холодным, воздух оставался спертым. Предыдущий хозяин после смерти жены не уделял должного внимания житейским проблемам. Хозяйка была в летах, страдала хромотой, служанки пользовались этим и не утруждали себя работой.

Три недели Юдифь и Алисия приводили замок в порядок и, наконец, тот стал пригоден для жизни. Особенно старалась Алисия — безжалостно гоняла прислугу, не называя женщин иначе, как грязнулями и лентяйками, заставляла щетками оттирать полы и стены.

Юдифь не узнавала собственной матери. Приступы активности, которые та проявляла, были для нее не характерны и свидетельствовали о состоянии или внутренней неудовлетворенности, или отчаяния. Однажды Юдифь застала Алисию в домашней церкви, находившейся при замке, в слезах. Она стояла на коленях и молила Бога о прощении. За что? Эта женщина испытала столько невзгод, жизнь ее больше наказывала, чем баловала, какие у нее могут быть грехи? Если она в чем-то могла исповедоваться священнику, то лишь в упущениях по забывчивости или недосмотру. Но это не повод для столь глубокого горя.

Юдифь коленями побуждала коня идти быстрее и вспоминала, когда впервые заметила перемену в поведении матери. Пожалуй, через пару дней после свадьбы. Тогда Алисия удалилась в свою комнату, сославшись на мигрень, два дня не выходила и не допускала к себе никого, кроме Агнес. На третий день она вышла на час позже обычного, чтобы пожелать отцу Гайона безопасного переезда домой. Майлз, припоминала Юдифь, очень огорчался по поводу ее отсутствия, но Агнес не разрешала навестить больную, решительно заявляя, что хозяйка спит, к тому же, плохо себя чувствует.

— Охрана, все назад! — раздался приказ одного из ехавших позади.

Эрик нахмурился. С этой стороны хозяина не ждали, хотя знали, что тот должен вскоре к ним присоединиться. Он почесал нос, прикидывая, что лучше соблюдать осторожность. Лорд Гайон не обидится, а если это кто-то другой, то извинения не потребуются.

— Можете скакать быстрее, миледи? — спросил он.

Юдифь почувствовала недоброе, но постаралась равнодушно пожать плечами.

— Если лошадь согласится, я не возражаю, — девушка натянула поводья.

Сержант, прокричавший предупреждение, поехал в конец отряда, чтобы выяснить, кто их преследует. Группа пустила лошадей в галоп. До замка оставалось чуть больше мили, но дорога поднималась в гору.

Лошадь под Юдифью начала уставать. Девушка пришпорила ее, раздалось ржание.

— Это Роберт де Беллем! — в паническом страхе завопил сержант.

— Боже праведный! — вымолвил Эрик. Он был валлийцем, приученным к самым тяжелым боям, мог справиться с проявлением непокорности, но на этот раз придется сражаться с самым жестоким и коварным противником, к тому же человеком могущественным, а это уже совсем иное дело. Холодный пот выступил на лбу Эрика. Надо во что бы то ни стало вовремя добраться до замка. Там они будут в безопасности.

Эрик обдумывал положение, пытаясь решить, как поступить — пустить врага в замок, притворившись, что его намерения никому не ясны, или отказать и ждать, пока Беллем захватит Ледворт вместе с обитателями? Оба решения казались безнадежными.

Подвесной мост оказался опущенным. Таяние снегов наполнило обычно вонючую канаву чистой свежей водой. Юдифь оглянулась, но ветер хлестнул косами по глазам, удалось увидеть лишь прикрывавших ее сзади стражников.

Роберт де Беллем! О, Боже! Что делать? При въезде во двор девушка натянула поводья и, не дожидаясь помощи, спрыгнула на землю. Последний из свиты стрелой перелетел через мост, охрана замка начала поднимать его. Ворота закрылись. Ледворт ощетинился против одного из самых могущественных баронов на севере Европы.

Эрик перекрестился, услышав, как мост соединился с наружной стеной замка.

— Это называется сжигать за собой мосты, — произнес он мрачно. — Не лучше ли войти в дом, миледи, вас ждет ваша матушка.

Юдифь не спешила.

— Подожди, — она положила руку на плечо охранника. — Если мы его не впустим, то нанесем смертельную обиду, а Беллем не привык прощать оскорбления.

— Но, госпожа…

— На дороге он мог схватить меня безнаказанно, это была его цель, но в своем доме мы обязаны считаться с приличиями. Я знаю, что его привело сюда. Лорд Гайон ждал графа всю зиму.

— Миледи, мне не хотелось бы впускать его в замок. Лорд Гайон вздернет меня на ближайшем суку.

— Позвольте мне отвечать перед лордом Гайоном, — решительно возразила она. — Тьери, сколько у дядюшки людей?

Молодой сержант откашлялся. Решительный тон молодой госпожи не вязался с испуганным выражением лица.

— Около тридцати, миледи, при грубом под счете, — Тьери поигрывал рукояткой кинжала.

— Тогда впустите дядюшку и пятерых самых главных из его свиты, — приказала она Эрику. — Вы отберете у них оружие и прикажете охране быть начеку. Пошлите гонца к лорду Гайону, лучше одного из валлийцев, те умеют пробираться незамеченными.

Эрик развел руками.

— Что, если барон де Беллем откажется передать оружие и оставить людей под стенами замка?

— Не откажется, — мрачно заверила Юдифь. — Развлеки их, пока я приведу себя в порядок.

— Но, миледи…

Она поспешно удалилась, подобрав юбки так, что стали видны лодыжки, косы колыхались при каждом движении. Эрик закрыл глаза и судорожно сглотнул, но взял себя в руки и стал отдавать распоряжения, не будучи уверенным, что это следует делать.

Алисия де Монтгомери в изумлении уставилась на дочь, когда та схватила гребень и начала укладывать волосы. Юдифь сняла верхнюю одежду, но оставила платье золотисто-медового цвета, на него надела шерстяную тунику цвета темного золота, обильно украшенную вышивкой двух оттенков зелени.

— Что ты наделала? — прошептала Алисия, схватившись за горло, словно ее душила петля. — Ты, наверное, сошла с ума? С тем же успехом можешь впустить лису в курятник.