Фонтан мечты - Джози Литтон Страница 18

Амелия порывисто обняла мать. Джоанна всегда была такой сильной, такой надежной, но сейчас она нуждалась в поддержке.

– Я люблю Акору, но я не уверена в том, что моя жизнь – там.

– Я знаю, – со вздохом проговорила Джоанна. – Я тоже не вполне в этом уверена.

– Я могу просто жить, как жила: и там, и тут.

– Могла бы. – Каким-то мистическим образом интонации Джоанны изменились. Теперь это был уже не разговор матери с дочерью, а разговор между двумя женщинами; – Или ты могла бы поступить, как я, и сделать прыжок.

– Прыжок?

– Когда я вскочила на борт корабля твоего отца, – с по-женски чарующей улыбкой говорила Джоанна, – я сделала прыжок в другое измерение. В другую жизнь, в которой была вера и надежда.

– Ты, должно быть, знала...

– Я ничего не знала. Мой брат пропал, отправившись в Акору, страну, опутанную легендами и домыслами зловещего свойства. Твой отец был единственным шансом найти его. Чужеземный принц, чужак, инородец, который уже приказал мне его не беспокоить.

– Не может быть! – Она о таком даже не слышала.

– Очень может быть, и притом публично – на приеме в Карлтон-хауз, не где-нибудь.

– И что ты сделала? – спросила Амелия, заинтригованная этой неожиданной стороной жизни ее родителей той поры, когда они еще не были ее родителями, а просто мужчиной и женщиной, которых тянуло друг к другу.

– Я загнала его в угол. Знаешь, есть ирландская поговорка: мужчина преследует женщину до того момента, пока его не поймают. Думаю, это вполне подходит к твоему отцу.

Амелия засмеялась. Сама мысль о том, чтобы ее отец... И все же в этой истории было свое очарование, и вдруг внезапно она поняла, что все так и было.

– Но вы очень славно поладили.

– К счастью, нам действительно хорошо друг с другом. Хотелось бы мне, чтобы и тебе когда-нибудь так же повезло.

Мать была с ней, как всегда, предельно откровенна. Амелия и не знала, что ответить. Как сказать, что и она тоскует по женскому счастью, и в то же время боится, что не создана для него. Те мужчины, что до сих пор ей встречались... Они не шли ни в какое сравнение с теми, что нашли ее мать и тетя. Любовь – редкость в этом мире. Смеет ли она надеяться на любовь?

Только не с Хоули, в этом она была убеждена. И не с другими, за исключением разве что...

Волка?

О нет, определенно нет! Дерзкий американец, которому она была обязана, это верно, но даже при этом с таким мужчиной ни одна разумная женщина не станет строить планы на будущее. А она была женщиной разумной. Принцессой.

Этот глубокий рокочущий голос. Эта улыбка... Эти руки. Мужчина, способный держать себя под контролем, и женское чутье говорило ей, как это ценно.

– Сомневаюсь, что я вообще выйду когда-нибудь замуж, – непослушными губами произнесла Амелия.

Джоанна рассмеялась. Джоанна – бывшая леди Хоукфорт, теперь принцесса Акоры, Джоанна, которая не побоялась совершить прыжок в никуда, смеялась. А потом крепко обняла дочь. И вскоре обе они закрутились в приготовлениях к приему, который... Бог знает, что сулил.

– Как я выгляжу? – спросил Нилс. Он хмурился, глядя на себя в большое зеркало. Он только что побрился, темные блестящие волосы его были зачесаны со лба назад. Сегодняшний прием требовал официального наряда. Он надеялся, что оделся по протоколу.

– Как павлин, – ответил Шедоу и широко улыбнулся. Он лежал на огромной кровати с балдахином, заломив руки за голову. Он отдыхал, в то время как брат его сражался с демонами моды.

– Черт, – выругался Нилс, – заткнись. Шедоу рассмеялся, легко вскочил с кровати и подошел к брату.

– Ты неплохо выглядишь, – сказал он его отражению в зеркале.

– Да уж, сегодня мне нельзя выглядеть плохо.

– Откуда вдруг такая озабоченность? Ты остался жив, пройдя сквозь горнило вашингтонских салонов. Здесь что, труднее, чем там?

– Думаю, труднее.

Англичане веками оттачивали ритуалы, и неписаные правила поведения в обществе были лишь строже оттого, что оставались неписаными. Но лучше об этом не думать. Хотя не думать об этом нельзя. Сейчас все имело значение. Если он провалит миссию из-за незнания этикета, пощады не будет, и в первую очередь от самого себя.

Мальчик из Кентукки. Достиг богатства. Достиг власти. И вот явился сюда.

– Серьезно, – сказал Шедоу, – ты отлично смотришься.

Нилс коротко кивнул и вновь взглянул на свое отражение. На нем был фрак из отличной черной шерсти, брюки в пару, широкий белоснежный пояс и рубашка чуть кремового оттенка, ботинки и плащ. Наряд казался ему самому смехотворным, но он заказал все, как положено. Он не носил манишек, высоких крахмальных воротников, чтобы прямо держать голову, и бантов на туфлях. Есть вещи, которые мужчина не может сделать даже из любви к родине.

– Где твоя пушка? – спросил Шедоу.

– Здесь. – Нилс отвернул полу фрака и показал кожаную кобуру.

Брат кивнул.

– Нож?

Нилс чуть приподнял левую штанину.

– Хорошо, – сказал Шедоу. – Похоже, ты упакован.

– Похоже.

– Не так все плохо, – сказал Шедоу, чтобы поднять брату настроение. – Ты найдешь Ангела, убьешь его, и мы можем ехать домой.

– Чтобы собрать флот и начать войну.

– Война – дело хорошее, если это война за правое дело.

– Говорят, Акора – рай на земле.

– Там живут мужчины, такие же, как мы с тобой, и не менее опасные.

Нилс отвернулся от зеркала, от того образа, каким он должен предстать перед публикой, и порывисто обнял брата.

– Мы выясним правду и поступим так, как она нам подскажет. Понял?

– Не позволь принцессе отвлечь тебя от дела.

– Она мне не помешает.

– Она по-своему красива, и у нее есть сила.

– Ради Бога, она же принцесса.

Шедоу усмехнулся и положил брату ладони на плечи.

– Думаешь, это важно в постели?

– Может, и нет, но по твоим же словам она – враг.

– Да, – сказал Шедоу и помрачнел лицом. – Как бы мне чертовски хотелось, чтобы это было не так.

Того же хотелось и Нилсу, но он даже себе не хотел в этом признаваться.

– Мы делаем то, что обязаны делать, – сказал он вместо этого и вышел в ночь.

Дом сиял, как новогодняя елка. В каждой комнате горел свет, подъезд к дому украшали фонари, развешанные через равные интервалы. Нилс оставил экипаж на улице и к дому подходил уже пешком. Поступил он так вынужденно, потому что давка была такой, что иначе он бы и через час не появился на пороге. Весь высший свет Лондона явился поглазеть на то, как королевское семейство Акоры принимает принцессу Викторию.