Подвенечное платье - Элисон Эшли Страница 18

— Ты не должна благодарить меня, Эйприл. Я так счастлив видеть тебя здесь и хотя боюсь даже просить тебя об этом, но… может быть, ты поживешь какое-то время в Албери хауз? Это так важно для меня.

Сказав это, сэр Лайонел почувствовал, что сердце замерло у него в груди. От ее решения зависело сейчас не только его будущее, но и вся его жизнь. Его маленькая Эйприл, она так прелестна и так трогательно бесстрашна, но за этим бесстрашием и независимостью — он это понял! — скрывалась чуткая и ранимая душа.

Отойдя к окну, Эйприл долго смотрела на мерзнущие под моросящим дождем деревья. Хочет ли она остаться на какое-то время здесь? Если да, то почему? И не будет ли это предательством по отношению к Кевину? Но этот… второй ее отец… Он и в самом деле, кажется, рад ее присутствию. И мама. Мама ведь так надеется на то, что если мы и не подружимся, то хотя бы найдем общий язык. Решено. Она примет его приглашение, тем более что это отвечает ее собственному желанию. Отойдя от окна, Эйприл вернулась в свое кресло и, глядя прямо в глаза сэра Лайонела, неожиданно сухим и даже как бы строгим голосом произнесла:

— Я согласна пожить какое-то время в Албери-хауз, мистер Барнслоу. Но, прошу вас, отнеситесь ко мне так, словно я самая обыкновенная, не заслуживающая особого внимания гостья. Слишком много изменений произошло в моей жизни за последнее время, и сейчас мне не хотелось бы стать объектом повышенного внимания. Ко всему этому нужно привыкнуть, если вы понимаете, о чем я.

— Я все прекрасно понимаю, Эйприл, и уважаю твое желание. Я не буду докучать тебе, но если вдруг ты захочешь поговорить со мной или о чем-то спросить, я всегда к твоим услугам.

Проводив Эйприл в ее апартаменты, сэр Лайонел вернулся к себе и тут же, не прибегая к помощи Найджела, набрал бостонский номер Вирджинии. Услышав ее мелодичный, все еще с явственным лондонским акцентом голос, он вдруг понял, что таким счастливым, как сегодня, он не был уже очень и очень давно. Рассказав ей о приезде в Албери-хауз их дочери и о ее согласии пожить в нем некоторое время, сэр Лайонел еще раз напомнил Вирджинии о ежегодном Рождественском бале в Албери-хауз, на котором хотел во всеуслышание объявить об их помолвке.

— Да, Лайонел, — пытаясь не выдать охватившего ее волнения, ответила Вирджиния, — я обязательно приеду к Рождеству, но сейчас я должна еще оставаться в Бостоне. Передай от меня привет Эйприл, скажи, что я очень скучаю по ней.

— Обязательно передам. Я люблю тебя, Вирджиния.

— Я тоже люблю тебя, Лайонел. — Положив трубку, Вирджиния долго сидела без движения, устремив взгляд в окно. Неужели она сможет еще быть счастлива? Неужели наступит такой момент, когда рядом с ней будут находиться самые дорогие ее сердцу люди?

— Дэнис, дорогой, надеюсь, ты не забыл, что мы с тобой собирались поехать завтра на скачки в Кемптон? Там открылся новый трехъярусный панорамный ресторан. Дженнифер уже была там и сказала, что это самое настоящее чудо. Поле оттуда видно как на ладони и…

— Извини, Памела, но завтра я никак не смогу поехать с тобой. Завтра я должен быть дома, и Патрисия не имеет к этому никакого отношения.

— А разве я упомянула ее имя?

— Нет. Но хотела. И перестань, пожалуйста, ревновать меня к Патрисии. Если бы я хотел, то давно женился бы на ней.

— А на мне? На мне ты не хочешь жениться?

— Не провоцируй меня, Памела. А вдруг я соглашусь?

— О! Тогда я буду самой счастливой женщиной в Лондоне. Мы с тобой неплохо смотримся вместе. Ты не находишь? И нам так хорошо в постели. И у нас с тобой так много общего.

— Общего у нас действительно много, но порой мне кажется, что основная твоя цель — вовсе не совместная жизнь со мной, а желание как следует досадить Патрисии.

— И это тоже, — рассмеялась Памела. — Она несносна. Всякий раз, когда мы где-либо оказываемся вместе, она обязательно справляется у меня о ценах на рыбу. Никак не может забыть о том, что мой прадед торговал рыбой на рынке. А я, кстати говоря, абсолютно не стесняюсь этого факта. Честная торговля куда лучше, чем сомнительные биржевые сделки, которыми занимался ее отец. Ты не находишь?

— Нахожу, — улыбнулся Дэнис, — нахожу, что ты самый очаровательный прокурор Соединенного Королевства. Ни у одного из тех, с кем я знаком, нет таких замечательных стройных ножек и такого очаровательного личика.

— Не смей смеяться надо мной, негодный мальчишка! Иначе мне…

Продолжить Памела не успела. Одно сильное, почти неуловимое движение — и вот она уже лежит на постели, а он нежно, едва касаясь пальцами ее разгоряченного тела, поглаживает ее живот и грудь. От его прикосновений волна желания прокатилась по ее телу.

«Ну почему? Почему я всегда так бурно реагирую даже на самую невинную его ласку?» Сдержав готовый сорваться с губ стон, она наклонилась, чтобы поцеловать его, но вместо ее губ он начал по очереди целовать ее полные, с ярко-розовыми сосками, груди. Затем медленным движением раздвинул ее ноги. Ослепительную, словно подсвеченную изнутри белизну ее тела подчеркивали черные ажурные чулки и тонкий пояс с резинками. Дотронувшись до покрытого светлыми завитками волос треугольника и убедившись, что Памела готова принять его, он разделся сам…

Выйдя из душа, Памела подошла к уже почти одетому Дэнису и, нежно прижавшись щекой к его груди, произнесла:

— Ты так и не сказал мне, дорогой, почему не останешься ночевать у меня и почему не поедешь со мной на скачки в Кемптон.

— Ничего особенного, Памела, просто отец попросил меня быть завтра дома. Возникла довольно сложная семейная история, даже не знаю, как начать.

— Обожаю семейные истории. Рассказывай скорей, пока я не умерла от нетерпения.

— В общем, сегодня по телефону отец сообщил мне, что в Албери-хауз приехала его дочь, и поэтому он просит меня быть завтра дома, чтобы я мог познакомиться с ней.

— Ты случайно не делаешь из меня первоапрельского дурака, Дэнис? Откуда у сэра Лайонела дочь? Ведь ты его единственный сын!

— Единственный приемный сын. Не забывай об этом. Просто много лет назад он любил какую-то женщину, у них родилась дочь, а потом эта женщина неожиданно исчезла из его жизни. Это, кстати, все, что я знаю. Остальное можешь узнать у Патрисии, ей-то наверняка известны все подробности.

— Постой, Дэнис, — с горящими от возбуждения глазами обратилась к нему Памела, — а эта женщина, она появилась в жизни твоего отца еще при жизни леди Элизабет?

— Да. Мама была еще жива. Извини, по некоторым причинам мне не хотелось бы развивать эту тему. До свидания, Памела. Увидимся на днях.

— Пока, Дэнис, — задумчиво произнесла она в ответ.

Проводив Дэниса до двери, Памела села в кресло и задумалась. Такое даже трудно было себе представить: лорд Барнслоу, человек с самой незапятнанной репутацией не только в Лондоне, но и во всей Великобритании, и вдруг — незаконнорожденная дочь! А где-нибудь поблизости наверняка имеется и мамочка этой самой дочки! Наконец-то у Памелы появилось оружие против Патрисии, которая, кстати, приходится этой самой незаконнорожденной дочери кузиной! Пусть только попробует теперь эта напыщенная особа укорить Памелу тем, что предки ее якобы торговали рыбой на базаре! Она найдет, что ответить ей!