В водовороте страсти - Камилла Чилтон Страница 18

– Нет, вот этого.

Отпустив ее руку, он приподнял голову Миа за подбородок и накрыл ее губы своими. Одновременно другая рука Коула опустилась еще ниже за пояс шорт Миа. Теплые пальцы стали поглаживать ее кожу, мять нежную плоть. Миа задохнулась от остроты ощущений, несмотря на теплый день, ее пробила дрожь. Коул медленно, но целеустремленно опускал пальцы все ниже. Вот уже его кисть изогнулась, обхватывая ее снизу. Миа замерла, боясь пошевельнуться и тем самым спугнуть Коула, отвлечь от цели.

Коул дразнил ее, его пальцы порхали поверх нежных лепестков плоти, не проникая внутрь. Наконец Миа не выдержала и издала жалобный всхлип, без слов умоляя Коула прекратить сладкую пытку. По-видимому, он понял ее, потому что его палец наконец погрузился в ее лоно, что вызвало у Миа взрыв наслаждения. Она потеряла способность мыслить и могла только чувствовать. Закрыв глаза, она раздвинула ноги, чтобы ничто не мешало Коулу.

Он не сразу воспользовался новой возможностью, и Миа от досады и неудовлетворенности издала недовольный стон. Коул наклонился к ее уху, шепотом попросил Миа набраться терпения и захватил губами нежную мочку. Его дыхание щекотало ей щеку. Миа запрокинула голову и открыла глаза ровно настолько, чтобы успеть заметить в глазах Коула жар страсти. Он тоже этого хочет, поняла Миа, с удовлетворением осознав силу своей женской власти.

Она прижалась к Коулу всем телом и затрепетала, почувствовав, как ей в живот упирается его затвердевшая плоть. Одежда превратилась в досадную помеху, Миа одновременно и досадовала, и радовалась, что этот барьер не позволяет им зайти слишком далеко. Ласки Коула обжигали ее огнем, Миа знала, что он желает его так же сильно, как она его. По крайней мере, его тело желает. А вот как ко всему этому относится разум Коула, Миа до сих пор не знала.

– Миа…

Даже ее имя в устах Коула звучало, как самая эротичная ласка. Миа задрожала. Ей не очень понравилось, какое направление приняли ее мысли, а уж реакция тела – еще меньше. Да, она желала Коула, но не ценой потери контроля над ситуацией.

Собрав остатки силы воли, она отстранилась, избегая встречаться с Коулом взглядом. Только когда они больше не прикасались друг к другу и Миа могла быть уверена, что не поддастся искушению снова броситься в объятия Коула, она осмелилась посмотреть ему в глаза. Во взгляде Коула еще тлело желание, но к нему примешивалась растерянность. Миа распрямила плечи, мысленно напоминая себе, что поступает правильно.

Сейчас отношения с Коулом больше не представляли угрозы для ее карьеры, агенты ФБР сплошь и рядом встречаются с другими агентами, но заходить слишком далеко было бы ошибкой. Коул наверняка тоже это понимает. Это значит, что, если она не прекратит безумие первой, это сделает он, чего Миа не могла допустить.

Она ослепительно улыбнулась.

– Ну, что я говорила?

Коул нахмурился.

– А что ты говорила?

– Нам не нужен секс.

– Радость моя, возможно, он нам не нужен, но совершенно ясно, что мы оба его хотим, да еще как.

– Ясно, говоришь? – Миа распахнула глаза, выражая предельное удивление. – Я всего лишь хотела доказать свою точку зрения.

Это была явная ложь, но ложь во спасение. Скажи Миа правду, Коул понял бы, как сильно ее к нему влечет, и это существенно ослабило бы позиции Миа.

– Свою точку зрения? – Коул фыркнул полупрезрительно, полусердито. – Впрочем, чему я удивляюсь? Это же твой типичный образ действий: начать, оборвать на середине – и все только для того, чтобы вышло по-твоему. Чтобы доказать свою чертову точку зрения или победить в каком-нибудь чертовом соревновании.

Миа скрестила руки на груди и задрала подбородок.

– Итак, я была права. Мы можем прекрасно изображать страстно влюбленную парочку, не занимаясь сексом в действительности. Думаю, я очень убедительно это доказала.

Лицо Коула пошло пятнами. Он был вне себя от гнева, и Миа его не винила. Но сейчас для нее важнее всего было то, что она вернула себе контроль над ситуацией. Неожиданно Коул крепко, словно тисками сжал ее руку и пугающе тихо произнес:

– Я в этом не уверен.

Что-то в его тоне насторожило Миа.

– В чем ты неуверен?

– В том, что ты права.

Миа попыталась рассмеяться, но смех получился нервным.

– Не надо, Коул. Ты сам видел, что мы способны изобразить достаточно пылкую страсть, чтобы одурачить любого эксперта в «Приюте любви».

– А я и не говорю, что у нас будут какие-то проблемы в «Приюте любви».

Коул отвел с ее щеки прядь волос и заправил за ухо. От легкого прикосновения Миа поёжилась. Ей очень хотелось развернуться и убежать в гостиницу, но она не сдвинулась с места.

– Тогда что ты имел в виду? – глядя Коулу в глаза, спросила она.

– Что это не было притворством. – Вопреки воле Коула в его голос прокрались гневные нотки. – Это было не просто игрой.

Миа вздохнула и опустила глаза, ее взгляд задержался на уровне подбородка Коула.

– Разумеется, это была игра.

Коул взял двумя пальцами ее подбородок, наклонился и… Миа успела только ахнуть, но его требовательные, настойчивые губы поглотили этот звук. Поцелуй закончился, едва успев начаться. Коул выпрямился и отстранился. Миа била крупная дрожь.

– Я так не думаю, – веско сказал Коул. – И на всякий случай, радость моя, имей в виду: я еще докажу, что ты была не права.

После возвращения в гостиницу Коул понял, что ему необходимо выпить. Он заказал в баре двойную порцию виски и со стаканом в руках вышел на балкон. И вот сейчас он стоял у перил, смотрел на океан и пытался распутать клубок противоречивых эмоций, бушевавших в его душе.

Коул сделал большой глоток. Крепкий напиток обжег горло. Коул наклонился над перилами, дожидаясь, пока спиртное приглушит жар желания. Каким же он был дураком. Вместо того чтобы руководствоваться в своих поступках разумом, он пошел на поводу у примитивных инстинктов. Он думал не головой, а совсем другим местом, которое, похоже, всегда реагирует на Миа слишком остро.

Рядом с Миа, думал Коул, я всегда легко теряю контроль над собой. Есть в Миа какой-то скрытый огонь, она как будто испускает какие-то искры, от которых я мигом воспламеняюсь. Как ни пытаюсь я этому противиться, меня влечет к ней словно мотылька на огонь. За несколько лет это влечение вопреки расчетам не угасло, скорее, наоборот, стало еще сильнее.

За последние несколько лет Миа стала в чем-то тверже, а в чем-то мягче. Мягкость ее проявлялась в том, что она стала более охотно разговаривать со мной и даже шутить, тогда как раньше говорила только самое необходимое. Твердость же выражалась в том, что она стала более уверенной в себе. Миа знает, чего хочет, и готова побороться за свою мечту, даже если для этого ей придется переступить через простака вроде меня.