Больше, чем любовь - Татьяна Осипцова Страница 18

– Прямо профессорский кабинет! – прокомментировала она.

– От старых жильцов осталось. Хозяин и правда, профессор, но давно на пенсии. На этой стенке – мои личные книги, но их не так уж мало, полтысячи томов.

Она с интересом осмотрела полки. Одна была сплошь заставлена литературой по экономике, а остальные – художественной. Здесь был не только стандартный «макулатурный набор», который имеется в каждой советской семье, но и библиотека всемирной литературы, энциклопедия, много собраний сочинений.

– А мебель в гостиной тоже от старых хозяев?

– Не вся. Кое-что я прикупил в том же стиле, вот часы, например, которые звонят в точности как Биг Бен. Но я готов их выбросить, потому что они тебя отвлекают…

Просторная кухня оказалась современно и рационально оборудованной. Боря сделал несколько бутербродов с колбасой, с сыром и положил их в микроволновку. Через минуту все было готово.

– Шампанское, коньяк?

– А можно и то, и другое?

– Не возбраняется, и вообще – сегодня нам можно все!

Он вручил ей бутылки, сам взял поднос с бокалами и тарелками.

– Слушай, а как получилось, что у тебя такая большая квартира? – спросила Наташа, идя за ним по коридору.

– Если честно – квартира не моя, я здесь даже не прописан.

– Как? – поразилась она.

– Ну, это длинная история.

– Все равно, расскажи.

Они по-турецки уселись друг против друга на кровати, между ними стоял поднос. Пробка от шампанского полетела под потолок и, упав, закатилась под кровать. Наташа чуть было не полезла ее искать, но Боря остановил:

– Не надо, лучше выпьем за то, что мы, наконец, вместе!

Опустошив бокал, она взялась за бутерброд, и поторопила:

– Ну, рассказывай!

– Года три назад я был в гостях, тут, неподалеку. Возвращался поздно, иду, ищу такси. А зима, гололед, темень. Вдруг слышу: кто-то скулит. Думал, щенок – ей богу, похоже. Оказалось, не щенок, а старушка – упала, а кричать не может, у нее с горлом что-то, как раз из дежурной аптеки шла с лекарством. Поскользнулась, и уже давно лежит и поскуливает в подворотне. С улицы ее не видно, а во двор давно никто не проходил, время-то – за полночь. Я побежал, нашел работающий автомат, «скорую» вызвал. Вернулся и бабулю спрашиваю: кого известить, внуки, дети есть? Нет, говорит, одна я, только соседи, но они очень приличные люди. А бабулька – такая, знаешь, милая. Настоящая питерская интеллигентная старушенция, шестидесяти семи лет. «Скорая» приехала, сказали – перелом ноги. В таком возрасте это серьезно. И какой-то стих на меня нашел: стал я Ирину Романовну в больнице навещать. После лечения домой отвез, потом привозил раз в неделю кое-какие продукты – она еще три месяца из дома не могла выходить. И так мы с ней за это время сдружились – прямо как бабушка она мне стала, или мать. Бабушек у меня никогда не было, а мама… Я семнадцать лет с ней по разу в год вижусь, да и то тайком от отца… Короче, из рассказов Ирины Романовны я узнал, что ее соседи мечтают обменяться, разъехаться, да никак. Ну, я варианты продумал, с людьми поговорил. Не скрою, немного потратился… В результате одна семья живет в Псковской области – это профессор с женой, он старенький, ему свежий воздух только на пользу, а жена давно мечтала в деревню вернуться. Вторая пара – в моей двухкомнатной на Комендантском, третья – у меня на даче. А я здесь, хотя и не прописан.

– А если вдруг они передумают?

– Это вряд ли. Все получили, что хотели, и детей ни у кого нет. А вот от «кирпича на голову» застраховаться сложнее. Ну, в крайнем случае, перееду обратно в свой кооператив. Хотя очень не хочется после такого простора в 137-ю серию. Но я над этим вопросом работаю, и может быть, что-то вытанцуется.

– А где у тебя дача?

– В Сестрорецке. Купил как раз в тот год. Там теперь и живут прежние жильцы, занимают треть дома – комната, кухня и веранда. Они недавно на пенсии, мечтали за городом в земле потихоньку копаться, а своей дачи не имелось. Теперь они на всем готовом: дом кирпичный с удобствами, даже телефон есть. А у меня дача присмотрена… Слушай, а давай отправим туда твою маму с Димкой? – вдруг предложил Боря. – Когда у нее отпуск намечается?

– Со следующего понедельника.

– А у тебя?

– Через месяц.

– В августе? Нет, не пойдет. – Пахомов на секунду задумался, что-то прикидывая. – Значит, делаем так. Мы уговариваем твою маму с Димкой пожить у меня на даче, а ты с понедельника берешь отпуск.

– Да кто ж меня так сразу отпустит? – помотала она головой.

– Как молодого специалиста, имеющего ребенка, обязаны отпустить, – уверенно заявил он. – Итак, в понедельник ты улаживаешь с отпуском на работе, во вторник покупаешь себе всякие купальники, сарафаны, очки и что там еще… А в среду мы летим в Дагомыс.

– Вот так прямо – в Дагомыс?

– Нет, глупышка, – Боря притянул ее за уши и чмокнул в нос. – Прилетим мы в Адлер, а до Дагомыса доедем на машине.

– Как у тебя все просто!

– А не так все это и сложно. Надо только стараться жить как хочешь, и прикладывать к этому определенные усилия, – говоря это, он начал ласкать ее.

– Моих усилий не хватит, – слабо запротестовала Наташа.

– Ну, еще на один разочек? – он смотрел умоляюще и при этом нагло улыбался. Затем притянул ее к себе и поцеловал в ложбинку на груди.

– Ты обольститель! – сдаваясь, прошептала она.

– Да, я такой, – самодовольно согласился Боря.

Первое, что он увидел, проснувшись, было Наташино лицо совсем близко. Он улыбнулся и осторожно подул ей на лоб.

Она открыла глаза.

– С добрым утром, любимая.

Он потащил ее в душ и на этот раз не только помогал мыться… Очнувшись, Наташа указала на вентиляцию…

– Весь дом слышал!

– Плевать! Пусть завидуют, – рассмеялся Боря. – Одевайся скорее, а то я потребую продолжения банкета!

Они уже позавтракали яичницей с ветчиной и пили чай, когда на кухне появилась пожилая дама: в черном сарафане и белой блузке с камеей на вороте, небольшого роста, немножко полноватая, седые завитые волосы чуть отдают фиолетовым, на губах неяркая помада. Наташа сразу поняла, что Боря подразумевал под словами «наша ленинградская старушенция».

Пахомов представил их друг другу и вскоре вышел из кухни, сказав, что ему надо сделать несколько звонков.

Ирина Романовна налила себе чаю и уселась за стол. За несколько минут словоохотливая, но не навязчивая Борина соседка успела сообщить, что раньше Боря ни с кем ее не знакомил.

– Боренька – очень порядочный и деликатный молодой человек, таких теперь днем с огнем не сыщешь. Я никого тут не видела, то есть на кухне. И меня это даже немного удивляло: мужчина в таком возрасте, давно пора обзавестись семьей. Мне кажется, милочка, что неспроста он нас познакомил…