Принцесса навсегда - Мэг Кэбот Страница 18

Ну что я могу сказать — слава Богу. Джей Пи был настолько занят своей игрой, что понятия не имел, о чём был тот последний разговор с репортёрами. Он скорее проверит новости в Google про меня (или Майкла Московитца), чем позавтракает. Вот насколько он спятил!

Так или иначе, когда мы возвращались на мансарда, вокруг не было ни единого признака присутствия журналистов, прячущихся в кустах (из-за опыта с мамой, наверное).

И тогда Джей Пи спросил меня, может ли он подняться ко мне.

Я, конечно, знала, что он имеет в виду. Ещё я знала маму и мистера Дж., которые будут спать, как всегда в пятницу после долгой рабочей недели. Последним, чем я хотела бы заниматься после инцидента с папарацци, было бездельничанье с моим бойфрендом в моей комнате. Но он сказал (понизив голос, чтобы Ларс не мог подслушать), что это шанс, с его-то графиком репетиций и моими принцессовскими обязанностями.

Итак, я попрощалась с Ларсом в вестибюле и позволила Джею Пи подняться ко мне. Да, он БЫЛ мил, когда защищал меня от папарацци. К тому же он отдал мне последний кусок хрустящей кожицы лосося, хотя я знала, что ему самому хочется съесть его.

Я ужасно себя чувствую из-за того, что я врала ему. Серьёзно.

Отрывок из "Искупления моего сердца" Дафны Делакруа.

— Я сказала тебе не двигаться! — крикнула маленькая захватчица, сидя верхом на спине Хьюго.

Хьюго, восхищаясь тонкой стопой (единственной частью тела, которую он мог видеть), решил, что ему нужно извиниться. Действительно, девочка имела право сердиться; она просто, самым невинным образом, пришла искупаться, а не шпионить. И пока он наслаждался её сексапильным телом, его совсем не радовал её гнев. Лучше он успокоит энергичную девчонку и сопроводит к Стефенсгейту, где он мог бы удостовериться, что она будет защищена от качаний на спинах других мужчин, таким образом, не причинит себе вред.

— Я искренне прошу Вашего прощения, юная леди, — начал Хьюго серьёзным тоном, хотя ему было трудно удержаться от смеха, — Я наткнулся на Вас в Ваш самый личный час, и за это просто обязан просить прощения.

— Я думала, что ты простак, но не настолько глуп, — таков бы удивительный ответ девочки. Хьюго был поражён: в её голосе также слышались нотки смеха.

— Конечно же, я хотела, чтобы ты "наткнулся" на меня, — уточнила она. Быстро, почти молниеносно нож оставил горло мужчины, и девица схватила оба его запястья и связала их сзади прежде, чем Хьюго мог понять, что произошло.

— Теперь ты — мой заложник, — сказала Финнула Крэйс, явно довольная своей хорошо проделанной работой, — Чтобы ты мог снова обрести свободу, тебе придётся заплатить. Миленько.

29 апреля, суббота, 10:00, мансарда.

С самого пробуждения я думаю только о том, что сказал тот репортёр... о папе, проигрывающем в голосовании, и что во всём этом виновата я.

Я знаю, что это неправда. То есть, да, у нас идут выборы.

Но то, что папа проигрывает — это не моя ошибка.

И, естественно, мой разум зациклен на словах бабушки, сказанных в офисе д-ра Нутца. Про то, что если бы мы достали хотя бы одну кардиоруку Майкла, у папы был бы больший шанс против Рене.

Кроме того, я понимаю, что это было бы неправильно. Истинная причина того, что мы нуждаемся в кардиоруке — то, что она смогла бы облегчить жизнь многим жителям Дженовии.

Кардиорука в Королевской больнице Дженовии не стимулировала бы экономику, не обеспечивала бы приток туристов, не помогла бы папе на выборах, хотя бабушка, похоже, действительно в это верит. Но кардиорука помогла бы больным Дженовии, которые могли бы не ездить за границу, чтобы получить медицинское обслуживание, а просто получили бы безвредную хирургическую операцию в своей стране. Они экономили бы время и затраты.

Плюс, если верить статье, шрамы зажили бы быстрее благодаря высокой точности кардиоруки.

Я не хочу сказать, что если бы достали одну, то за папу больше бы голосовали. Я говорю, что если бы мы достали одну руку — это было бы правильно, по-принцессовски, полезно для моих людей.

И я не говорю, что идя сегодня на мероприятие, хочу возвратиться с Майклом. То есть, если бы даже он думал обо мне, хотя он, конечно же, не думал, потому что он переехал, к тому же это прекрасно иллюстрирует тот факт, что он уже некоторое время находится на Манхэттене, но до сих пор не позвонил. Даже не прислал е-мейл.

Но я точно могу сказать, что я сегодня ДОЛЖНА пойти на мероприятие в Колумбийский университет. Поскольку так поступила бы настоящая принцесса для своих людей. Заполучить для них самую современную медицинскую технологию. Только я собираюсь сделать это без самого большого клёвого инструмента, то есть, у меня нет идеи. Не могу же я пойти и сказать: "Гм, Майкл, вследствие того, что мы встречались некоторое время, и даже при том, что я ужасно относилась к тебе, не мог ты переместить Дженовию в начало очереди и сразу же выдать нам кардиоруку? Вот чек".

Но думаю, это неплохой способ. Часть обязанностей принцессы включает в себя проглатывание своей гордости и выполнение правильного решения для своего народа, несмотря на свои чувства и обиду.

Так или иначе, он мне ещё должен за ситуацию с Джудит Гершнер. И я понимаю, в чём причина того, что он не говорил мне о том, что переспал с Джудит, в том, что он знал меня, и что я не была достаточно зрела и готова принять такую информацию.

Он был прав: я не была готова.

Конечно, это ужасная манипуляция — использовать свои прошлые романтические отношения ради постановки страны в начало очереди к кардиоруке, но эта страна — Дженовия.

И это — моя королевская обязанность, сделать всё для моей страны.

Последние четыре года были потрачены не для умелого обращения с диадемой, которая всё время падает с головы.

То есть, в конце концов, я училась у бабушки не только правильно пользоваться столовой ложкой.

Пойду лучше позвоню Тине.

29 апреля, суббота, 13:45, Медицинский центр Колумбийского университета.

Это. Была. Худшая. Идея. В мире.

Я знаю, этим утром, когда я проснулась, у меня была благородная идея сделать что-нибудь невероятно важное для жителей Дженовии.

И — ладно, я признаю это, — пусть и нехорошим путём, помочь папе.

Но, на самом деле, это просто безумие. Представляете, вся семья Майкла здесь. Все Московитцы! Даже его бабушка! Да! Здесь Нана Московитц!

Я так смущена, что готова провалится сквозь землю.

И, хорошо, я заставила всех сесть в задние ряды (охрана здесь слабая: они позволили нам делать всё, что хочется, хотя у нас было только два билета), где, слава Богу, нам не грозит быть замеченными кем—либо из них (но Ларс и Вахим, телохранитель Тины, такие высокие, не факт, что нас не заметят. Я попросила их ждать снаружи. Они на меня так сердятся. Но что мне, собственно, надо было сделать? Я не могу рисковать, иначе есть шанс, что Лилли увидит их).