Прекрасные мечты - Дениз Робинс Страница 18

Лишь один человек испытал безмерное облегчение, узнав, что Сигна потеряла память. Ивор Гардинер в тот же день после обеда встретился с Паулой. Зайдя в ее квартиру, он был сплошным комком нервов. Он безумно боялся, что Сигна все ей рассказала. Но одного взгляда Паулины — как обычно, теплого и приветливого — было достаточно, чтобы уверенность вернулась к нему.

— Все в порядке? Нашла свою младшую сестренку, любимая? — небрежно осведомился он.

— Да. Я все-таки нашла Сигну. Ах, Ивор, с ней случилось нечто ужасное… она потеряла память.

Ивор зажег сигарету с напускным безразличием.

— Ты серьезно? Абсолютно потеряла память?

— Полностью, — ответила Паулина.

Она в подробностях расписала Ивору состояние Сигны. Ивор выслушал ее с огромным облегчением, хотя и поспешил тут же напустить на себя сочувственный вид.

— Бедный мой ангел, какая несчастливая случайность — ведь ты с таким нетерпением ждала от нее рассказа о вашем отце и о их жизни за границей, — промурлыкал он, обнимая Паулу. — Но не отчаивайся, дорогая моя. Когда-нибудь память обязательно вернется к Сигне.

Паулина положила голову ему на плечо и удовлетворенно вздохнула. Проведя утро в больнице, она чувствовала себя уставшей и разбитой.

— Ивор, милый, как хорошо, что у меня есть ты и твое сочувствие, — прошептала она. — Я тебя так сильно люблю. Я хочу отвести тебя к Сигне и рассказать ей, какой замечательный у нее будет зять.

Ивор перебирал ее гладкие темные волосы. Сейчас Пауле лучше не заглядывать в его глаза — в них было злобное и расчетливое выражение. Любой нормальный человек чувствовал бы сейчас стыд… зная, что он женат на той девушке в больнице, и в то же время заставляя свою собственную свояченицу верить, что собирается жениться на ней. Но он был без памяти влюблен в Паулину, она сводила его с ума. Он считал, что ни при каких обстоятельствах не может сейчас отступиться от нее. Сигна потеряла память. Что ж, ему оставалось только надеяться, что больше она к ней никогда не вернется, что встреча с ним не воскресит никаких ее воспоминаний. Он должен как можно реже видеться с ней. Потом он женится на Пауле и увезет ее куда-нибудь… подальше от Сигны. Сигна ничего не будет помнить, так какое кому дело? Никому из них не будет больно.

Только когда Паулина упомянула про багаж Сигны, его сердце снова испуганно сжалось. Он оказался достаточно глуп, чтобы в сиянии той безумной ночи в Сингапуре, ночи его женитьбы на Сигне, отдать ей свидетельство об их браке. Где было это свидетельство и обручальное кольцо? Очевидно, что не в том чемодане, который Сигна взяла с собой в гостиницу, иначе Паулина уже обнаружила бы и то и другое. Разумеется, в документе было написано имя Ивор Гардинер. Но два Ивора — это слишком. Два Ивора вполне могли вызвать у Паулины подозрения. Дурак он был, что не сменил заодно и имя.

— Сигна совсем ничего не может вспомнить, — сказала Паулина. — Но похоже, весь свой громоздкий багаж она оставила на какой-то железнодорожной станции. Надо как следует поискать в ее сумке, нет ли там квитанции из камеры хранения. — Она вырвалась из его объятий, вышла в коридор и вернулась с сумочкой Сигны. Для Ивора это был тяжелый момент. А вдруг обручальное кольцо Сигны и свидетельство все-таки были в сумочке? Паулина произвела осмотр и, улыбаясь, взглянула на него, сжимая в руке клочок бумаги.

— Точно… вот квитанция… Ватерлоо… один дорожный чемодан.

Ивор сделал дерзкий ход.

— Послушай, любимая, — сказал он. — Ты устала. У тебя было нелегкое утро. Ты должна отдохнуть перед своим вечерним выступлением. Давай квитанцию мне. Я заберу чемодан Сигны и привезу его в твою квартиру.

— О, Ивор, как это мило с твоей стороны, я буду тебе очень благодарна, — ответила Паулина. — Должна признаться, я не прочь немного поспать перед вечерним выступлением.

— У меня сейчас встреча, — сказал Ивор, — но примерно через час, если тебя устроит, я поеду на вокзал Ватерлоо и привезу прямо сюда вещи Сигны.

Паулина была только рада. Она с легкостью отдала ему квитанцию. Но Ивор Гардинер сначала отвез дорожный чемодан Сигны к себе домой. Обнаружив, что чемодан закрыт, он взломал замок. Он был твердо намерен теперь, когда это было в его силах, уничтожить все доказательства своей женитьбы на ней. Ему невероятно повезло. Он нашел небольшую шкатулку для драгоценностей, в которой оказались ее обручальное кольцо, свидетельство о браке и фотография его самого, стоящего на ступенях бунгало Блэйка Сондерса в Сунгей-Муране, — самое очевидное доказательство! Свидетельство и фотографию он сжег без малейших колебаний, а кольцо забросил в ящик стола.

Потом он совершенно спокойно и хладнокровно вызвал слесаря, тут же починившего замок чемодана Сигны, и вместе с чемоданом поехал на квартиру Паулины.

Теперь он был уверен в своей безопасности. Ему больше нечего было бояться. Никто в Лондоне не знал, что он на самом деле Ивор Гардинер, а Сигна потеряла память. Он был спасен!

Неделей позже Сигну перевезли из больницы «Чарринг-Кросс» в самую дорогую частную клинику в Вест-Энде. Обстановка там была по-настоящему роскошной, от этого у Сигны даже захватывало дух, и все оплачивала Паулина.

— Мне так неудобно, что ты все время за меня платишь, — сказала она сестре однажды, когда Паулина пришла к ней, как всегда, утром. — Я уверена, что если все, что ты рассказала мне, — правда, то у нас с отцом были настоящие финансовые проблемы. Это подтверждают и вещи в моем чемодане. Почему я должна жить за твой счет, милая Паула?

Сигна привыкла к имени, которым Паулина теперь называла себя. Паулина, успевшая искренне привязаться к молодой светловолосой девушке с хорошеньким личиком и фиалковыми глазами, рассмеялась и поцеловала ее.

— Твоя сестра очень даже неплохо обеспечена, — сказала она. — Не забивай себе голову заботами о деньгах, милая Сигна.

— Моя сестра — самый замечательный человек на свете, — со вздохом ответила Сигна. — Ах, Паула, какой бы ни была моя жизнь в прошлом, она никогда не была такой счастливой, как сейчас.

Она окинула взглядом свою чудесную спальню. Комната была уставлена огромными кремовыми и бронзовыми хризантемами и красными розами. У кровати на столике лежали персики и виноград, кипы последних журналов и книги модных авторов. Сигна довольно вздохнула. Здорово было стать богатой… оказаться любимой и балуемой, сестрой знаменитой балерины. Но Сигна переживала из-за потери памяти. Она неустанно пыталась ухватиться за ниточку хоть какого-то воспоминания о прошлой жизни среди неясных образов, мелькавших в ее голове. Иногда она чувствовала себя совсем расстроенной и подавленной. Ей казалось, что где-то в глубине ее сознания прячется какое-то потаенное горе… какая-то катастрофа, скрывшаяся за беспамятством. И тогда она начинала бояться, что однажды, когда память вернется к ней, на нее обрушатся неизвестные пока несчастья.

Сейчас же она знала лишь, что она — Сигна Мэнтон, жившая когда-то на каучуковой плантации в Сингапуре. Она слышала от Паулы множество рассказов о разводе родителей… о скандинавской красавице матери, которая в конце концов вышла замуж за своего любовника из России и погибла вместе с ним в авиакатастрофе десять лет назад. Но она ничего, ни единого слова не могла рассказать Пауле об отце, с которым вроде бы жила в Сингапуре.