Черный лебедь - Виктория Холт Страница 18

— Но его лицо…

— Дорогая Люси, ты отчетливо видела шляпу и плащ. Свет уличного фонаря не так уж ярок. Остальное ты вообразила.

— Тебе действительно кажется, что все могло случиться именно так?

— Я думаю, это наиболее вероятное объяснение.

Я закрыла глаза. Именно на такое я и надеялась.

Спокойная рассудительность Ребекки начинала действовать на меня. Несомненно, она права. Конечно, я видела не привидение. Конечно, внизу не мог стоять Фергюс О'Нил. Фергюс О'Нил был мертв. Он понес наказание, обусловленное законом. Он был убийцей.

Ребекка заметила, что ей удалось убедить меня, и обрадовалась.

— А теперь я принесу тебе кое-что выпить на ночь, — сказала она.

— Неизбежное теплое молоко? — спросила я.

— Это лучшее, что можно придумать. Доверься Ребекке.

Я бросилась в ее объятия.

— Ну конечно же, моя милая, — уверяла я ее:

— Ты всегда оказывалась рядом, если мне нужна была твоя помощь.

— И так будет всегда, ты же знаешь.

Я это знала. Уже сейчас мне было гораздо лучше, и, когда Ребекка появилась со своим теплым молоком, я выпила его и вскоре уснула мирным сном.

* * *

Ребекка была права. Корнуолл оказал на меня целительное воздействие, Мы пересекли мост между трагедией и той новой жизнью, которую нам следовало строить для себя.

Я все чаще думала о Джоэде. Скоро он возвратится домой, и тогда мы объявим о нашей помолвке. Мы начнем строить планы на будущее. Мы будем держать дом в Лондоне, а жить я предполагала в Марчлэндзе.

Джоэлю придется постоянно бывать в обоих местах — и в парламенте, и в своем избирательном округе. А я стану дожидаться его возвращения с затянувшихся дебатов в палате общин; у меня будет готов для него ужин. Все будет так знакомо, только вместо отца я буду ждать Джоэля.

Надо перестать думать о прошлом и начать думать о будущем. Оно окажется чудесным. Жить тяжело лишь в настоящем времени.

Да, этот мост существовал, но мы уже пересекли его.

Меня всегда завораживал Корнуолл. Наверное, это было совершенно естественно, поскольку именно здесь я родилась. Ребекка следила за тем, чтобы мои дни были заполнены. Я радовалась, что рассказала ей о своих переживаниях. Она понимала мою озабоченность, мою нервозность и с присущим ей здравым смыслом делала все, чтобы устранить эти ощущения. И ей это почти удалось.

Заполнить чем-то дни было нетрудно. Занятий было множество. Чего стоили одни сады Хай-Тора! Здесь не соблюдался чинный порядок, кусты и деревья росли естественным образом, чем-то напоминая сады Мэйнор Грейнджа в Мэйнорли. Дети любили играть в этих садах, и я проводила с ними много времени. Здесь имелся выгон, где детей учили кататься на пони, держа лошадок на корде. От нас с Селестой требовали присутствия на занятиях и восхищенных аплодисментов.

Сами мы тоже ездили верхом. И, конечно же, мы посетили Пенкаррон, дом родственников Патрика, вызвав своим появлением настоящую суматоху.

Были еще поездки в Кадор к моим дедушке и бабушке. Кадор я любила особой любовью: в этом величественном здании я прожила большую часть своего детства. Первые годы, проведенные в домике Дженни Стаббс, почти не запомнились мне; но вновь оказаться В Кадоре с его боевой башней, с видом на море — это всегда глубоко волновала меня.

Похоже, между стариками наших семей было решено не затрагивать вопрос о смерти моего отца. Но случались моменты, когда эта тема витала в воздухе и я чувствовала, что лучше бы уж мы выговорились.

Ведь я продолжала думать о нем, да и они, наверное, тоже.

Я обязана была совершить паломничество к пруду святого Бранока. Мы с Ребеккой отправились туда вдвоем.

Она все понимала. Это место много значило для нас обеих. У Ребекки с ним были связаны ужасные воспоминания, поскольку, по словам Белинды, именно там Патрик пытался напасть на нее, и это чуть не сломало Ребекке жизнь. Да, этот пруд имел для нее особое значение. Что же касается меня, то он был совсем рядом с моим первым домом, где я жила вместе с Дженни Стаббс.

Мы подъехали почти к самой воде. Пруд был, как всегда, мрачен, плакучие ивы гляделись в мутную воду, поднявшуюся после недавних проливных дождей.

Зачарованное место, полное тайн, полное воспоминаний, одно из тех мест, где рождаются легенды.

— А домик стоит как ни в чем не бывало, — сказала я.

— Да, время от времени в нем живут. Он оказывается очень полезен, когда кто-то нуждается в жилье.

Всякое ведь случается. Наверное, уже год, а то и больше, тут живут Блейки.

Я кивнула.

Должно быть, — Ребекка подумала сейчас о тех людях, которые жили здесь в тот период, когда Белинда сделала этот пруд декорацией для своей жестокой мелодрамы, к счастью, закончившейся благополучно для ее участников. Ну, а я думала о бедной безумной Дженни Стаббс, вспоминавшейся мне какой-то смутной, неотчетливой фигурой с мягким певучим голосом, с нежными руками… Дженни, которая с такой радостью приняла меня за своего ребенка и выходила меня, когда я была совсем слаба…

Охваченные воспоминаниями, мы с Ребеккой стояли возле пруда. Возможно, не слишком разумно было приходить сюда.

В это время из дома вышла миссис Блейки. Она воскликнула:

— День добрый, госпожа Картрайт! Гляжу, вы и мисс Люси сюда прихватили. День добрый, мисс Люси!

— Придется немного поболтать с нею, — шепнула Ребекка, и мы подошли ближе. — Мисс Люси приехала, чтобы немного отдохнуть, — объяснила Ребекка.

— Ах, мои дорогие, я уже слышала…

Ребекка быстро перебила ее:

— Да, все это очень печально. А вы, кажется, неплохо устроились.

— Ну, так ведь мы и живем здесь год, а то и больше, миссис Картрайт. Заходите-ка да опрокиньте по стаканчику моего сидра. Мой Том поговаривает, что даже в «Приюте рыбака» такого не сыскать, как у меня. — Она напустила на себя некоторую скромность. — Но лучше, чтобы кто посторонний это сказал.

У Ребекки всегда прекрасно складывались отношения с местным населением. Этому она выучилась у моей бабушки.

— Что ж, очень мило с вашей стороны, правда, Люси?

Миссис Блейки расплылась в счастливой улыбке.

Она явно гордилась своим домом, и действительно, здесь все сияло чистотой. Медная кастрюля, висевшая около очага, сверкала как золотая; то же самое можно было сказать и об остальной посуде; полы были натерты, а мебель тщательно отполирована.

— Как тут у вас уютно! — заметила Ребекка.

Во мне ожили какие-то проблески воспоминаний, ведь первые годы своей жизни я провела здесь. Дом был знакомым и в то же время чужим. Должно быть, при Дженни Стаббс все здесь выглядело совсем по-другому.