Моя прелестная роза - Мэри Джо Патни Страница 18

Метнув быстрый взгляд на Стивена, она сказала:

— Вы отнюдь не выглядите испуганным, как до начала спектакля.

Он с презрением вздернул брови:

— Уж не думаете ли вы, что эти крестьяне могут проявить неуважение к правителю Афин?

Она расплылась в широкой улыбке.

— Из вас вышел потрясающий величественный герцог.

Если бы только она знала…

Затрубили охотничьи рожки, пора было выходить на Сцену. Раздавшиеся при их появлении рукоплескания зрителей застигли его врасплох.

— Вы им понравились, милорд, — вполголоса сказала она.

Как ни странно, такой теплый прием доставил ему большое удовольствие.

В двух последних сценах он произносил свои реплики с куда большей уверенностью. Однажды он все-таки запнулся, но Розалинда движением губ подсказала ему нужные слова. В последний раз он оставил сцену с опьяняющим чувством легкости и успеха. Итак, хвала Богу, герцог Ашбертон не посрамил своего достоинства.

После заключительных слов Пэка публика разразилась оглушительными рукоплесканиями. Актеры стали один за другим выходить и раскланиваться. Когда настала очередь Стивена и Розалинды, он взял ее за руку. Это выглядело теперь совершенно естественным.

Их появление приветствовали с большим энтузиазмом. К ногам Стивена упал скомканный комочек, оказавшийся кружевным дамским платком. Это его позабавило. Пользуясь шумом рукоплесканий, Розалинда со смехом сказала ему:

— Вы, кажется, покорили женское сердце, Стивен.

— Надеюсь, нет. — В рукоплесканиях, однако, было что-то опьяняющее. Все еще не отпуская руки Розалинды, он поклонился, тогда как молодая женщина сделала такой реверанс, как если бы находилась при королевском дворе. Затем они отошли в сторону, уступая место другим актерам, которые хотели получить свою долю славы.

Когда наконец все актеры вышли на сцену, они соединили руки и поклонились. Слева от Стивена стояла Джессика, справа — Розалинда. Стивен почему-то подумал, что, окажись в зале его друзья, они сочли бы его безумцем, но в то же время позавидовали бы, что он находится в компании таких прелестных женщин.

Спектакль закончился. Зрители встали и начали расходиться. За кулисами Томас обнял Стивена за плечи.

— Неплохо сыграли, сэр. Во всяком случае, не хуже любого другого исполнителя этой роли, какого мне доводилось видеть.

— Мне помогло мое высокомерие, — скромно ответил Стивен.

Мария — еще красная от волнения — сказала:

— Пора возвращаться в «Три короны». Там мы поужинаем, а заодно и отпразднуем ваш дебют на сцене.

Стивен охотно согласился, радуясь, что сможет провести еще вечер в обществе приятных людей. Затем он отправился в переполненную мужскую артистическую уборную. Там он скинул свою пурпурную мантию и остался, как был, в рубашке, сапогах и бриджах.

Он уже собрался уйти, когда вошел Эдмунд Честерфилд.

— Вы уже, должно быть, вообразили себя актером, Аш? — заносчиво сказал он.

Джереми Джоунз отвел глаза. Стивен понял, что Честерфилд не слишком-то популярен у своих товарищей по ремеслу.

— Ну какой я актер, — миролюбиво сказал он. — Любитель, которому группа профессионалов милостиво разрешила попытать свои силы. — Завязывая галстук, он добавил: — Ваш Деметрий, кстати, был очень хорош.

— Так вы говорите, я был очень хорош, — смягчившись, переспросил Честерфилд. — Деметрий куда более интересный персонаж, чем Лизандр.

Выходя, Стивен подавил улыбку. Оказывается, удачно подобранным комплиментом нетрудно обезоружить завистливого актера.

«А ведь я буду скучать по этим людям, — пронеслось у него в уме. — И даже очень».

Все члены труппы любили отмечать всевозможные события, и дебют Стивена Аша оказался весьма неплохим к тому поводом. Съев гостиничный ужин и провозгласив несколько тостов в честь Стивена, все пришли в хорошее настроение. Устроившись в углу, музыканты стали наигрывать какие-то свои мелодии, в то время как актеры, разбившись на разрозненные группки, углубились в разговоры.

Розалинда всегда любила подобные вечеринки. Их оплачивал се отец — по этой, в частности, причине он никогда не смог бы разбогатеть, зато позволял поддерживать теплую атмосферу, незнакомую другим труппам. Она посмотрела на Стивена, который говорил с Джейн и Уиллом Ландерс, молодой парочкой, подвизавшейся на второстепенных ролях. И спросила у сидевшей с ней рядом Джессики:

— Скажи, ты все еще воображаешь Стивена в роли аристократического героя в твоей маленькой трагедии, воображаешь, как он будет умирать от неразделенной любви к низкородной героине, говоря проще, к тебе?

Рассмеявшись, сестра откусила кусочек пирога.

— Он слишком суровый человек, чтобы я могла представить себе его тоскующим от любви.

Розалинда доела пирожок и запила его шампанским.

— Для джентльмена он достаточно хорошо чувствует себя среди нашей труппы. Похоже, он накоротке со всеми ее членами.

— Это потому, что он настоящий джентльмен, — раздумчиво сказала Джессика. — Настоящим джентльменам не приходится доказывать свое превосходство: оно самоочевидно.

Как раз в этот момент Стивен рассмеялся какому-то замечанию Джейн. На его лице не было обычной серьезности. Внимательно его оглядывая, Розалинда поняла, что всегдашняя мрачность, пусть на время, ушла куда-то. Она была рада, что хоть так они отблагодарили его за все, что он для них сделал. Но ей было больно думать, что утром он уедет. Неужели она никогда его больше не увидит?

Эта мысль придала ей смелости.

— Стивен — член нашей труппы, — сказала она. — Пусть только на один вечер. Не важно. Мы должны посвятить его в актеры.

Джессика рассмеялась, в ее голубых глазах заплясали игривые огоньки.

— Превосходная мысль. Вот только не уверена, сможет ли он сохранить свою всегдашнюю самоуверенность.

— Конечно, да, — как бы размышляя вслух, произнесла Розалинда. — У него врожденное чувство достоинства, думаю, что оно не изменит ему и на смертном одре.

Глаза Джессики сверкнули, запомнив эти слова — могут пригодиться в игре, — она быстро кивнула, подтверждая свое согласие.

— Сейчас я объявлю, что Стивен должен пройти обряд посвящения. — Джессика поставила бокал на стол, скользнула на середину комнаты и подняла обе руки, повелительно призывая к вниманию. — Так как Стивен Аш успешно выступил на одних с нами подмостках, я предлагаю посвятить его в члены труппы.

Эти слова вызвали общий смех. Один только Эдмунд Честерфилд насупился. Если в центре внимания оказывался не он, а кто-нибудь другой, это неизбежно повергало его в дурное настроение.

— Что это за обряд, прелестная Гермия? — осторожно поинтересовался Стивен. — Меня окунут в какую-нибудь лохань, откуда пьют лошади?