Сватовство - Джуд Деверо Страница 19

— Не знаю, говорил ли кто тебе или нет, но Руфь внешне очень похожа на мою жену. Когда я увидел фотографию Руфи, я стал мечтать, что верну то, что потерял однажды. Я мечтал вернуть Дженайну снова к жизни, думал о пикниках и прогулках при луне, о том, как нам будет хорошо всем четверым прижаться друг к другу. Я никогда не задавался вопросом, что такое сама Руфь, потому что считал, будто знаю это. Она потеряла мужа и ребенка после несчастного случая, и я думал, что это означает — мы будем вместе. — Повернувшись, чтобы взглянуть на Кейл, он увидел, что в глазах ее нет прощения. — Я понимаю, что меня потянуло к тебе с самой первая минуты, как я тебя увидел. Ты сидела на чемодане, сердитая на весь свет. Потом ты начала чихать, и когда посмотрела на меня… — он усмехнулся, — ты заставила меня почувствовать себя прямо кинозвездой, атлетом и астронавтом одновременно. Я подумал, что ты самая хорошенькая женщина, которую я когда-нибудь видел, и это раздражало меня черт знает как.

Он глотнул шампанского и опять взглянул на нее.

— В истории со змеей я вел себя ужасно глупо. Я должен был тебя поблагодарить, но то, что ты оказалась находчивой, бесстрашной и прекрасной, в мои планы не входило. Тут была Руфь, мой идеал женщины, а я сходил с ума по маленькой блондинке. Ты заставила меня чувствовать как бы… ну… супружескую измену.

Он осушил бокал, еще налил себе шампанского и опять отвернулся.

— Я провел с Руфью Эдварде последний месяц. Потребовалось много времени, но я окончательно разобрался, что она не Дженайна, а совершенно другой человек. И этот человек мне очень не нравится. — Он весело засмеялся. — А сыновья ее просто ненавидят.

Повернувшись, он посмотрел на Кейл, все еще стоящую у дверей террасы с непроницаемым лицом.

— Так я ваша вторая кандидатура. Продолжайте, ковбой. Уверена — вам удастся найти и выбрать третью женщину. Почему вы ищете женщин в Нью-Йорке? Найдите себе милую пастушку и…

— Я в Нью-Йорке живу, — ответил он, явно не собираясь входить в подробности.

— Вы свое сказали, так что сейчас можете удалиться, — сказала она, повернувшись, чтобы уйти, но Кейн обнял ее и стал целовать. Он целовал ее уши, шею, лицо.

— Я люблю тебя, Кейл, — сказал он. — Я люблю то, как ты заставила меня видеть только тебя, — других женщин я не вижу. Я люблю твой цинизм и чувство юмора. Мне нравится, как ты смотришь на моих детей и на меня. И мне нравится, как мы занимаемся любовью. Люблю твою отчаянность, твою ранимость, то, что тебе нужно…

— Мне ничего не нужно! — Нелегко было соображать, когда он так близко от нее. Кейн засмеялся:

— Я еще никогда не встречал человека, который больше бы нуждался, чем ты. Тебе нужны… — он целовал кончик ее носа, — любовь… — он поцеловал щеку, — доброта. — И при каждом слове он нежно целовал ее лицо: — Внимание. Семья. Безопасность.

Он крепко сжимал ее в объятиях.

— А мне нужен кто-нибудь, способный видеть реальность. Мне нужен кто-то, кто не даст мне годами барахтаться в жалости к себе, не замечая, что еще есть в жизни. Я представляю, что с тобой, если я даже почувствую тоску, ты меня лягнешь, прикажешь прекратить хандрить и подсунешь работу. Я не представляю, чтобы ты позволила кому-нибудь утонуть в собственной печали.

— Все так прозвучало, будто я надсмотрщик на плантации.

Весело смеясь, он прижал ее к себе еще теснее и потерся о нее всем телом.

— Что мне еще сказать, чтобы убедить тебя, что я люблю тебя и хочу жениться именно на тебе?

Кейл отодвинулась от него, держась на расстоянии вытянутых рук.

— Я знаю, вы думаете, все так романтично. У нас все довольно… скоропалительно… ну ладно… произошло на сеновале, и вот вы начали думать, что это основа для совместной жизни. Но вы не можете на мне жениться. Я не гожусь в жены.

— А что у тебя не так? — спросил он, но по его тону она сразу поняла, что он ее поддразнивает.

— Я — это бизнес, вот что такое я. И большой бизнес. — Она перевела дыхание и нанесла смертельный удар, гарантирующий, что мужчина уйдет навсегда: — За последний год я заработала один миллион четыреста тысяч долларов, а в этом году, возможно, заработаю больше.

Кейн еле сдержал улыбку и прижался губами к ее уху:

— Отлично, любимая. Можно и на это прожить.

Она оттолкнула его:

— Да слушаешь ли ты меня, ковбой? Я не ваша обыкновенная маленькая домашняя хозяйка. Я не маленькая женушка, которая ждет не дождется вечером, когда ты вернешься. Я поглощена своим писательством так, что забываю поесть, и уж точно забуду, что должна приготовить муженьку мартини. Или ты пиво пьешь? И что это значит — что ты живешь в Нью-Йорке?

— Я имел в виду, что я совсем не то, что ты обо мне думала. Я такой же ковбой, как ты цирковая артистка. Я имею дело с сырьевым рынком и с настоящими деньгами, а то, что ты заработала, — кот наплакал.

Она уставилась на него, быстро моргая и слегка приоткрыв рот.

— Продолжай, — сказал он, — признавайся во всем, что ты про себя знаешь. Не имеет значения, что ты скажешь, и не имеет значения, что ты сделаешь, — я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. В этом доме я куплю этаж, и я с малышами и их воспитательницей будем здесь жить, так что эта квартира у тебя останется только для твоего писательства и чтобы от нас отдохнуть. Все, что ты захочешь, у тебя будет.

Она вспомнила множество причин, по которым не должна выходить замуж, и одна из них — она его ненавидит. Ну да, она ненавидит его так же, как ненавидит писать книги. С тех пор, как она с ним рассталась, она не способна ни о чем другом думать, кроме как о нем. Всякую минуту — бодрствовала она или спала — она думала о нем и его детях.

— Я тебя ненавижу, — прошептала она, потому что совсем ослабела в его сильных руках.

— Я знаю, — тоже прошептал он, — и я тебя не упрекаю. Но если ты проведешь со мной остаток жизни, может быть, я смогу сделать так, что ты изменишь свое мнение обо мне.

Она не могла говорить из-за кома в горле, который душил ее. Услышав дверной звонок, она оттолкнула его, пытаясь удержаться от слез.

— Мне…

— Это, должно быть, мальчишки. Они хотели показать тебе новые книги и…

— Джейми и Тод здесь? — В следующую секунду она уже бежала к двери квартиры.

После секундной нерешительности дети облепили ее, и втроем они покатились по полу в холле. Через минуту к ним присоединился Кейн, и трое мужчин принялись щекотать Кейл.

— Ответь мне, — попросил Кейн, — ответь мне немедленно!

— Да, — сказала, хохоча Кейл. — Да, я выйду за тебя замуж!

Одним движением Кейн отодвинул от Кейл сыновей и поднял ее.

— Не знаю, почему я не распознал тебя в ту минуту, как только увидел…

— Но не я, — прошептала она, — только не я…