Три мгновения грешного лета - Алиса Берг Страница 19

– Ничего, довольно мило, – выдавила из себя Светлана.

– Я понимаю, что это не люкс, но мне тоже тут понравилось.

– Я заказал столик. Видите, там табличка?

Они сели. Вдобавок ко всему стулья оказались неудобными, приходилось держать спину в напряжении.

– А теперь можно начинать и официальную часть нашей встречи. Жаль только, что нет стенографистки для ведения протокола, – пошутил Стефанов. – А если серьезно, Светлана Викторовна, мне бы хотелось с вами поговорить не только о делах нашего издательства, но и на другие, в том числе и личные темы. Вы вообще у меня вызываете желание с вами разговаривать.

– Разумеется, я буду рада, если наше общение приобретет более неформальный характер.

– Я слышал, что у вас погиб муж. Я вам соболезную.

– Да, но это было уже год назад. Даже чуточку больше.

– Вы хотите сказать, что уж преодолели ваше горе?

– В какой-то степени, да. Нельзя жить только прошлым.

– Я полностью с вами солидарен в этом вопросе. Когда от меня ушла жена, я сильно переживал. Очень долго, не меньше трех лет.

– Вы так сильно ее любили?

– Да, это было единственное в моей жизни большое чувство.

– А сейчас много ли от него осталось в вашей душе?

Стефанов задумался.

– Сложный для меня вопрос. Иногда мне кажется, что все окончательно стерлось, а иногда у меня возникает неясное ощущение, что на самом деле все сохранилось в неприкосновенности, только куда-то ушло далеко. И там находится в ожидании. Вы понимаете, о чем я?

– Думаю, что да. Меня тоже периодически посещают такие ощущения. С одной стороны все проходит, а с другой – все остается. И где-то там копится.

– Вот-вот, – обрадовался Стефанов. – Я именно это и имею в виду. На самом деле, это иллюзия, что можно избавиться от прошлых кошмаров. Они все равно поджидают тебя в самом неожиданном месте. И всегда сохраняется шанс, что они однажды вернутся.

– Неужели все так безнадежно?

– Не знаю, – честно сознался Стефанов. – Я знаю лишь одно, что человеку всегда хочется счастья и любви. И ради этого он готов снова и снова идти на риск.

– И сейчас вы тоже рискуете? – спросила Светлана и прикусила язык. Зачем она задала этот провокационный вопрос?

Директор издательства как-то проникновенно посмотрел на нее. Ей даже показалось, что ему хочется взять ее за руку, но он не решился.

– Думаю, что да. Хотя, если бы честным, это не мой стиль. Я всегда проявлял осторожность. Может быть, даже излишнюю осторожность. Не в этом ли причина того, что я не добился того, о чем мечтал? А может, дело совсем в другом.

– А о чем вы мечтали?

– В юности я грезил лаврами великого писателя. Постоянно думал о том, какие книги напишу. Но когда действительно пришло время сесть за их написание, то оказалось, что результат совсем не такой, какой ожидался. Мне быстро разъяснили, что я не являюсь счастливым обладателем таланта. Такие романы может писать едва ли не любой грамотный человек. Скажите честно, вы читали мои сочинения?

Светлана колебалась. Она далеко не была уверенна, что сейчас именно тот момент, когда следует говорить правду. Но лгать ей было противно.

– Да, немного читала.

– И как? – в его голосе послышалась надежда.

– У меня создалось впечатление, что те люди говорили вам правду.

Она увидела, как погасло его лицо.

– Мне кажется, что от этого удара я не оправился до сих пор. И, быть может, никогда не оправлюсь.

– Я все же полагаю, вы уже оправились. И многого добились. Стали директором издательства.

– Боюсь вас разочаровать, но это стало результатом не столько моих достижений, сколько игры случая. Однажды я случайно встретился со своим старым знакомым, который оказался по совместительству и главным акционером нашего издательства. Мы с ним вспомнили былое, нас многое объединяло. Из него, как и из меня, не получилось писателя, но в отличие от вашего покорного слуги он совершенно об этом не жалеет, а скорее даже радуется. И вот, будучи изрядно под градусом, он мне и выдал предложение стать директором издательства. А я, будучи тоже под градусом, сразу же согласился. На следующий день, когда мы оба протрезвели, мы вновь встретились. Я был уверен, что это всего лишь пьяная шутка, но он к моему большому удивлению, воспринял эту идею серьезно и повторил предложение. А я повторно согласился, так как особо терять мне было нечего. Вот, собственно, и весь сказ. Я вас разочаровал?

– Нет, что вы, ведь главное не то, как вы стали директором, а то, каким вы будете руководителем, и как изменится издательство под вашим руководством, – попыталась утешить его Светлана.

Он посмотрел на нее, и она поняла, что он понял, что это всего лишь попытка смягчить горькую пилюлю.

Возникшую неловкость разрядил официант, принесший бутылку вина и заказанные блюда. Стефанов разлил темно-красную жидкость по бокалам.

– Давайте с вами, Светлана Викторовна, выпьем за наше успешное сотрудничество. Надеюсь, нам улыбнется удача. Хорошим людям должно везти в этом мире. Тем более, что у меня есть интересные планы. И я надеюсь осуществить их с вашей помощью и поддержкой.

– Я постараюсь, – одновременно скромно и неопределенно ответила она.

Они выпили, причем, Стефанов осушил одним глотком сразу весь бокал. И у Светланы закралось подозрение, уж не злоупотребляет ли он алкоголем. Это было бы хуже всего, иметь начальника-алкоголика, который к тому же имеет виды на тебя. Такого сочетания она бы не пожелала даже злейшему врагу.

– Я очень надеюсь на вас, – повторил свой тезис Стефанов. – Если я не получился как писатель, то очень хочу, чтобы из меня получился бы хороший издатель. Между прочим, эта миссия не менее великая. Что бы делали писатели без издателей? Еще неизвестно, кому мир больше обязан появлением на свет великих произведений. Вы согласны?

Светлана не была согласна. Как бы она не уважала издателя, но место хорошего писателя она считала гораздо выше на лестнице иерархии талантов. Но спорить на эту тему ей не хотелось, Стефанов мог увидеть в этом намек на собственную незадавшуюся литературную судьбу. А у него и без того не самолюбие, а сплошная кровоточащая рана.

– Мне кажется, что эта та цепочка, которую невозможно разорвать, – дипломатично ответила она. – Без издателя никто бы не узнал о писателе, а без писателя издатель не смог бы проявить свой талант в отборе и распространении книг.

– Это очень верно сказано! – даже с излишним восторгом поддержал ее Стефанов. – Мне правильно о вас говорили, как о большой умнице и как об очень талантливом переводчике. Я уверен, в мире существует новая литература, созвучная нашему неведомому еще веку. Только ее надо раскопать. Давайте рука об руку вместе займемся этим.