Милая заложница - Конни Мейсон Страница 19

Элспет стояла у стола спиной к Робу. Она налила в таз горячей воды из чайника. Над тазом поднялся пар, и девушка плеснула в него холодной воды из кувшина. Не подозревая, что за ней наблюдают, Элспет обмакнула в воду ветошь.

Роб молился, чтобы этот миг длился вечно.

Элспет была обнажена, как Ева, и предстала пред ним во всей своей красе.

Элспет собрала свои тяжелые волосы в узел и заколола их на макушке. Несколько изящных завитков выскользнули из узла и заструились по шее.

Тело Роба заныло от желания поцеловать нежную кожу на ее затылке. Он преодолел последние несколько ступеней, стараясь не скрипнуть ни одной из них. Пригнув голову, чтобы не удариться макушкой о покатый потолок, Роб шагнул в спальню своего друга. Крадучись, он двинулся к центру комнаты, где крыша резко вздымалась вверх, и молча остановился за спиной Элспет, моля Бога, чтобы она не оборачивалась.

Во всяком случае, пока.

Ему хотелось провести пальцами вдоль ее позвоночника. У Элспет была гладкая спина, узкая талия и округлые бедра, напоминающие перевернутое сердечко. Роб едва сдерживался, чтобы не погладить ладонями ее сияющую кожу и не стиснуть полушария ягодиц.

Ноги Элспет не были длинными, но ведь она была невысокой. Зато они были очень красивыми. Крепкие мышцы обтягивала упругая кожа. Роб заметил царапины и ссадины, полученные Элспет, когда она карабкалась на дерево.

Ему хотелось поцеловать каждую из этих ранок, чтобы облегчить ее боль.

Ангус преувеличивал, обещая Элспет ванну. Ванны у него не было, ее роль исполняли таз и чайник. И Роб был благодарен за это своему другу: если бы Элспет сидела в пенистой воде, он ни за что не увидел бы всего того, что тешило сейчас его взор.

Элспет изящным движением подняла руку и намылила подмышку. Вода ручейками заструилась по ее телу, впитываясь в расстеленный под ногами коврик.

Роб боялся даже дышать. Его охваченный похотью член боролся с толстым килтом.

Элспет начала двигать перед собой руками, и Мак-Ларен понял, что она намыливает живот, груди и пах. Затем она раздвинула ноги и начала мыть промежность.

Похоже, она никуда не спешила.

Такая скользкая и мокрая.

Роб подавил стон. Его член дернулся при мысли о ее влажных завитках и пальцах, поглаживающих интимные складки, такие гладкие, мягкие и нежные.

Интересно, она когда-нибудь играет со своим телом?

Лежа ночью в одинокой постели, поднимает ли Элспет сорочку и, облизнув палец, находит ли ту крошечную точку, от которой наслаждение расходится по всему женскому телу? Но если она девственница, то умеет ли получить удовлетворение или только доводит себя до экстаза, не находя облегчения? А может, она уже научилась ласкать себя до тех пор, пока из глаз не брызнут слезы, а все внутренности не сведет мощным спазмом?

Жаль, что ни один мужчина не увидит того, что он себе только что представил: перед его внутренним взором Элспет металась на влажных от пота простынях, а затем, изогнув спину, дрожала от мощной разрядки.

Это видение вызвало у Роба томление, граничащее с болью. Ему казалось, что еще немного, и он взорвется.

Элспет наклонилась, чтобы провести намыленной ветошью по ногам, одновременно открыв его взору восхитительное зрелище — те самые влажные завитки и блестящую щелку.

Она, казалось, готова была его принять.

Как ему хотелось овладеть ею! До безумия, до умопомрачения. Стиснуть ее бедра и погрузить свой меч в ее сладкую плоть по самую рукоять.

С губ Роба сорвалось тихое проклятье, скорее похожее на страстное признание.

Неожиданный звук заставил Элспет мгновенно выпрямиться и обернуться. В полумраке комнаты ее глаза показались Робу огромными. Она замерла, как лань, застигнутая охотником врасплох.

Ее высокие груди были как раз такого размера, чтобы мужская ладонь могла полностью обхватить эти упругие полушария. Робу страстно хотелось исследовать нежные складки под каждой из них. Соски Элспет напряглись и торчали.

Робу казалось, что он ощущает у себя на губах их сладость и податливость.

Его взгляд скользнул по ее телу вниз, мимо нежной ямочки пупка, к треугольнику каштановых волос там, где смыкались бедра. Эти сладкие нижние губы…

Роб снова взглянул Элспет в глаза. Ее губы приоткрылись, но она не проронила ни слова. Розовый острый язычок облизал нижнюю губу.

Можно ли убедить ее облизать этим язычком его член?

О Боже милостивый! Прошло почти два года с тех пор, как Роб касался женщины и позволял себе забыться в нежной сладости ее тела. В этот миг все до единого дни этого бесконечного воздержания восстали против его воли, терзая его тело безудержным желанием.

В похоти не было ничего удивительного. Возьмите любого мужчину, который какое-то время вынужден был обходиться без женщины, и покажите ему обнаженную девушку. На земле не существует силы, способной в этой ситуации помешать его члену встать.

Что потрясло Роба, так это заполнившая его сердце нежность. Ему хотелось обнимать Элспет, шептать ей на ухо ласковые слова, поцелуями отгонять ее страхи, предлагая ей защиту своего тела наряду со всеми его потребностями.

— Элспет, — произнес Роб.

Это имя прозвучало в его устах благоговейно, как молитва.

Очарование момента было нарушено. Элспет прикрылась, прижав одну руку к груди, а пальцы другой распластав у себя между бедер.

Роб продолжал смотреть на нее, впитывая в себя прелесть ее обнаженной кожи, такой розовой и свежей. Он знал, что на ощупь она нежная и шелковистая, и жаждал исследовать ее всю без остатка.

Элспет схватила остатки своей бархатной юбки и прикрылась, но ее точеные лодыжки и икры по-прежнему были доступны его взору.

— Ты давно здесь стоишь? — испуганно спросила девушка.

— Довольно давно.

Если она ожидала от него извинений, ей пришлось бы ждать до Судного Дня.

— Роб, колбаса остынет, — донесся снизу голос Ангуса Флетчера. — Скажи ей, чтобы поспешила.

— Колбаса остынет, — безжизненным голосом повторил Роб.

Он умирал от голода, но хотелось ему вовсе не колбасы.

Элспет сглотнула, как будто пытаясь обрести утерянный дар речи, и прижала юбку к своему телу. Неровный подол привлек его внимание к ее босым ступням и аккуратным розовым пальчикам ног.

Розовым.

Роб нахмурился.

Легкомысленная розовая полоса, окаймлявшая темный бархатный подол, исчезла.

— Куда подевалась кайма от твоей юбки?

В спальне Ангуса Флетчера царил полумрак, но Роб заметил, что девушка побледнела.