Дерзкий поцелуй - Маргарет Эванс Портер Страница 19

В конце Суоллоу-стрит кучер резко повернул на Пиккадилли – слишком резко, отчего экипаж подпрыгнул на обочине, встряхнув пассажиров. Внезапно он остановился.

– Ударь его еще раз, сильнее! – закричал кто-то. – Выруби мерзавца!

Фрэнсис прижалась лицом к окну.

– Разбойники!

Стекло со стороны Лавинии разлетелось вдребезги, осыпав ее градом осколков. Жирное грязное лицо заполнило собой оконный проем.

– Что вы сделали с моим кучером? – спросила Фрэнсис.

– Мой приятель уложил его спать. И если вы обе не отдадите мне свои камушки тихо и по-хорошему, я проделаю то же и с вами.

Фрэнсис стащила браслеты с рук.

– Делай так, как он говорит, – посоветовала она Лавинии и молча протянула их грабителю. Он кивнул и бросил изумруды в карман своей куртки.

С огромным сожалением Лавиния расстегнула рубиновое ожерелье. Прежде чем она успела его отдать, испуганные лошади рванулись вперед, и карета дернулась.

– Держи их, тупица! – закричал бандит.

– Именно это я и пытаюсь сделать. – За этим страдальческим криком последовали ругательства и цоканье копыт лошадей.

Пока внимание грабителя было отвлечено, Лавиния затолкала свое сокровище в щель между спинкой и сиденьем.

Он повернулся к Лавинии и нахмурился:

– Быстрей, мы не можем торчать здесь всю ночь! – Она положила сережку в его открытую ладонь, и он сказал одобрительно: – Вот хорошая девочка. Теперь другую. И эти цветные побрякушки у тебя в волосах.

Торопясь, она выронила гребень, инкрустированный рубинами, и он упал ей на колени. Острые железные зубцы были как маленькие лезвия. Она схватила гребень и воткнула его в протянутую руку грабителя. Его удивленный вздох перешел в вой боли – а она вонзала свое оружие все глубже и глубже.

– Сука, ты заплатишь за это!

Одним рывком он распахнул дверь кареты и вытащил ее наружу. Она увидела, что кучер лежит в канаве без сознания.

Сжав кулаки, она стала лупить своего похитителя, а потом нанесла ему жестокий удар в коленную чашечку острым каблуком своей туфельки. Чертыхаясь, он оттолкнул ее к карете. Она ударилась спиной о заднее колесо и закричала от боли.

– Заткнись, черт возьми! – зарычал он, его лицо перекосилось от ярости. Раненая рука сомкнулась на ее шее, и Лавиния почувствовала липкую влажность крови. – То ожерелье – куда оно делось?

Его отвлек сообщник – он соскочил с козел, размахивая шляпой кучера, расшитой золотом.

– Смотри – идет стража! Пора бежать, пока не поздно!

Грабитель так резко отпустил Лавинию, что ее ноги подогнулись. Она сложилась вдвое, пытаясь отдышаться, и увидела золото, блестящее между камнями мостовой, – это была ее сережка. Фрэнсис вылезла из кареты.

– Боже мой, что с тобой сделал этот негодяй? Посмотри, у тебя весь корсаж измазан кровью.

– Это его кровь, – выдохнула Лавиния.

К ним подбежал ночной сторож с фонарем в руке. Потрясенный видом окровавленного платья Лавинии, он попытался успокоить лошадей. Запинаясь, она рассказала о бандитах.

– Они украли что-нибудь ценное? – спросил он.

– Мои браслеты, – ответила Фрэнсис. Она достала флакон с нюхательной солью и поднесла к носу кучера.

Он пришел в себя и со стоном прошептал, что у него болит голова. В конце концов он сумел произнести несколько связных слов:

– Где моя шляпа? Ее забрали эти головорезы?

– У тебя будет другая, – заверила его Фрэнсис. – Ты можешь описать человека, который тебя ударил?

– Даже не видел его, – произнес он беспомощно. – Я только притормозил на повороте, как он подкрался сбоку, вскочил на козлы и ударил меня по голове дубинкой.

– Похоже, эти ребята вылезли из трущоб в Тотхилл-Филдс, – покачал головой сторож. – Там убогие притоны, полно грабителей, убийц и прочего отребья. Должно быть, они следили за вашим экипажем с Ганновер-сквер, мэм. Отвратительно! – заявил он, и его кустистые брови сдвинулись над мясистым носом. – Что нас ждет, ведь столько преступников, и так мало ночных дозоров! Если бы мне давали шиллинг каждый раз, когда кричат «Держи вора! «, я жил бы как богач до конца своих дней. Наступили опасные дни, леди, очень опасные.

Гаррик вернулся в дом кузины очень поздно и был удивлен, обнаружив, что она не спит. С ужасом он выслушал ее рассказ о бандитах.

– Лавиния защищала себя с помощью гребня для волос, а когда вор вытащил ее из кареты, она лягалась и кричала, как торговка рыбой с Биллингсгейт. Я не знаю, что стало бы с нами, если бы ночной сторож вовремя не явился к нам на помощь.

– Где она сейчас? – спросил он.

– В постели – спит, я надеюсь. Я заставила ее выпить теплого молока с капелькой опийной настойки. Я восхищаюсь ею – она была такой храброй, а потом стала тихой и очень спокойной. То есть пока мы не приехали домой. Я не могу сказать, отчего она плакала – из-за потери моих изумрудов или из-за испорченного платья. Селеста смыла кровь с ее шеи и растерла ей спину лосьоном. Боюсь, у нее останется большая ссадина на спине.

Гаррик подошел к погребцу и вытащил бутылку коньяка.

– Я был не прав, когда оставил вас одних.

– Ты не мог предвидеть того, что случилось. Думаю, мне следовало попросить Уильяма Шандоса нас сопровождать, но мне и в голову не приходило, что в этом может быть необходимость.

Гаррик потягивал коньяк, изучая усталое лицо кузины.

– Пока ты не вышла за Рэдстока, ты долго была объектом внимания лорда Ньюболда. Ты собираешься выдать замуж свою протеже за отвергнутого маркиза?

– Ну, сначала я думала о Холфорде – недолго. Но Маделина Фаулер, кажется, его последняя пассия, и я сомневаюсь, что он женится на ком-нибудь еще, даже на такой красавице, как Лавиния. Но кто знает, что из этого выйдет! Должно быть, само провидение привело Ньюболда в концертный зал. Ты не можешь отрицать выгоды этого брака. Его все уважают, он свободен от обязательств, его состояние огромно. А она станет достойной маркизой.

Перспектива была пугающей.

– Однако я действительно собираюсь использовать Холфорда – и Лэнгтри тоже. Сколько браков было устроено на семейных вечеринках! Если Лавиния и Уильям смогут встретиться в более спокойной обстановке, их знакомство вполне может перейти в привязанность.

– Освященный веками прием свахи, – хмыкнул Гаррик. – Бедный холостяк, изгой общества, весьма уязвим для нападения. Усыпив его внимание ложным чувством благодарности, охотница выйдет на охоту.

– Твои метафоры слишком кровожадны.

– На мне все еще остались шрамы после последней засады, – напомнил он кузине.

Гаррик поднялся в свою спальню, которую украшали сувениры, привезенные из дальних путешествий. На каминной полке куски застывшей лавы с экскурсии в Помпеи стояли в одном ряду с раковинами, которые он собрал на берегу Капри, и позолоченный венок, который прошлой зимой он носил на карнавале в Венеции. На столе лежали потрепанные экземпляры «Правил Хойла» («Правила карточных игр Хойла») и «Календаря скачек»; на скамейке стояла стопка журналов по коневодству и ветеринарии.