Искушение любовью - Елена Лагутина Страница 19

— А Андрей?

— Андрюша тогда был просто не в себе. Он сказал ей, что согласен на любые условия, если сын останется с ним. А ей этого и нужно было: Ванечка, так мальчика зовут, ей только мешал. В общем, она продала квартиру и все вещи, и Андрюша с Ванечкой остались на улице. — Анна Максимовна снова заплакала. Потом, немного успокоившись, продолжила: — Мальчика я сразу к себе забрала, а Андрюша долго не мог прийти в себя, запил. Я его тоже к себе звала, но он наотрез отказался.

— Почему, Анна Максимовна?

— Не знаю, деточка, не знаю. Я Андрюшу всегда к самостоятельности приучала. Он не имел привычки обременять своими проблемами других. Вот и из-за того, что Ванечку вынужден был мне отдать, очень переживал. Правда, через год он начал присылать нам хорошие деньги и написал, что устроился на хорошую работу и даже купил дом. Но при этом сразу заметил, что Ванечке лучше остаться со мной, так как работа его связана с поездками. Мы потом приезжали к нему вместе с Ванечкой, так он и вправду на работе сутками пропадал, мы его почти и не видели. А без хозяйки-то и дом мертвый, как ребенка можно оставить?

— А может быть, у него какая-нибудь женщина все-таки была, Анна Максимовна? Может быть, вы просто не знали?

— Я, конечно, мать, и всего он мне, должно быть, не говорил, но только, если бы что-то серьезное у него было, думаю, я бы узнала. — Она внезапно задумалась, словно что-то вспоминая. — Я за него очень переживала, потому что после развода этого он как-то сразу всех женщин начал называть нехорошими словами.

— Как это? Что, ни с того ни с сего?

— Ну, как я начну разговор, что, мол, хозяйку в дом-то нужно, да и Ванечке мать-то нужна, а он мне сразу: мол, мачеха его сыну не нужна, да и все женщины, ну… — Было видно, что Анна Максимовна не решалась назвать то слово, и Женя поспешила ей помочь:

— Я поняла вас, Анна Максимовна. А что за работа у него была такая денежная?

— Не знаю, деточка, не знаю. Вы ведь, молодые, с матерями-то не больно разговорчивые. Работа, говорил, и все. Бизнес, вот как. — Мать Андрея не очень, но должно быть, представляла себе, что это означало.

— А что конкретно делал, не говорил? — не унималась Женя.

— Нет, не говорил. Правда, изменился он, на работе этой, успокоился как-то… — Она запнулась, и снова из глаз ее полились слезы.

— Вам что-то не понравилось в нем тогда?

Анна Максимовна тяжело вздохнула и, словно извиняясь, посмотрела на Женю:

— Деточка, я, может, по-стариковски что-то не так говорю, может, от жизни-то отстала и к Андрюшеньке придираюсь. — Она сокрушенно покачала головой. — Какой-то он озлобленный стал. Говорил как-то нехорошо, что жизнь по-другому узнал, что, значит, раньше-то навроде дурака был. Он ведь, Женечка, простым инженером был. Работу свою любил очень, в железках этих с детства любил копаться, и что кому починить — весь дом к нам бежал. Я его без отца воспитывала, муж-то умер рано. Так Андрюшенька заместо мужика в доме стал. И получалось у него! Все, что по мужской части, починить или тяжелая какая работа, все сам старался. Я, конечно, не все позволяла — ребенок ведь. Но когда школу-то закончил да армию потом отслужил, так на заочном в институте учиться стал, по электронной части. На заводе-то его давно инженером поставили, хоть и не положено было, но он очень способный в технике этой был. Да только завод их секретный с перестройкой закрыли. И остался Андрей с женой и маленьким сынишкой. Он женился к тому времени, и Ванечка только-только родился. Куда ни пойдет — нигде инженеры не нужны. А Валя, жена его, ну прям поедом его есть начала. Мы тогда вместе жили в однокомнатной квартире, ее еще отец Андрея на заводе получил. В это время сестра моя умерла, она в другом городе жила, и квартиру свою мне подписала. Ну, мы и решили, что я туда поеду жить. Андрей-то, правда, хотел ее обменять, чтоб я с ними осталась, но как-то не получилось. А Валя очень обрадовалась, что я уеду. Как-то не очень она меня жаловала. Да это понятно — они молодые, я им в однокомнатной квартире, конечно, мешала. Как только я уехала, так у них скандалы начались. Это мне Андрей в письме написал. Вы не подумайте, он не жаловался, но, если в письме об этом написал, значит, совсем из терпения вышел.

— А что он вам написал об этом?

— Ну, что Валюша, он ее так называл, плачет все время, обвиняет его, что он, мол, не хочет расстаться со своей профессией и пойти работать туда, где деньги платят. А он и вправду не хотел — любил он свою работу очень, да и уважали его за это. В общем, плохо у них совсем стало: с моей-то пенсии какая помощь? Слезы одни, да только вот на нее и жили, я им переводы делала. Душа моя на части разрывалась: они там, а я далеко от них, но обмен доплаты требовал, а денег совсем не было, не то что на обмен, на еду не хватало.

— Анна Максимовна, Андрей что, совсем работать перестал?

— Что ты! — Женщина всплеснула руками. — Работал, разве можно иначе! То грузчиком, то еще где, да только не везло ему, и все тут: то по голове чем-то ударили нечаянно, и сразу — сотрясение мозга, то ногу сломал. А кому нужен такой работник? Как он с больничного выходил, так и увольняли его. Прямо беда.

Анна Максимовна замолчала, глядя, как автобус подъезжал к вокзалу. Едва они вышли на перрон — объявили посадку, и Женя стала прощаться с Анной Максимовной.

— Скажите, а где сейчас Валя? Они с Андреем отношения не поддерживали?

— Так за границу она уехала со своим новым мужем. Сразу же, как развод получила и все имущество продала. Ей деньги для этого нужны, значит, были. В Германию уехала.

— И Андрей больше ничего о ней не говорил?

— Никогда. И мне не велел.

— А к Ванечке она что же, больше и не приезжала?

— Нет. — Женщина снова вытерла слезы. — С тех пор даже открыточки на день рождения не прислала ни разу.

— Анна Максимовна, а Ванечка у вас сейчас?

— Да где ж ему быть, сиротиночке. — Она заплакала. — Подрос, шестой годок пошел.

Анна Максимовна вдруг заспешила, засуетилась, и Женя едва успела на прощание попросить у нее адрес, где их с мальчиком можно будет найти, мало ли что. Она записала адрес, и мать Андрея вошла в вагон, помахав Жене из окна. Было видно, что она снова плачет. Направляясь домой, Женя приводила мысли в порядок.

«Месть Андрею его бывшей женой отпадает: ни он, ни его сын ей давно уже не были нужны. Это ясно, — решила Женя. — Могла быть еще какая-то женщина, до Лили, которую он из-за нее и бросил? Могла. Хотя нам об этом ничего не известно. Вернее, известно, что всех женщин он стал люто ненавидеть. Он мог мстить им, но по-своему. Меняя их, заставляя ревновать, сталкивая их интересы, предавая безжалостно. Но об этом мне никто ничего не расскажет, — с какой-то грустью подумала Женя. — Хотя трудно себе представить степень обиды, которая могла заставить женщину пойти на такое изощренное убийство. Надо поговорить с Лилей. Во всяком случае, спросить больше все равно не у кого».