Для кого звучал Вивальди? - Кайя Кокрейн Страница 19

— Теперь все в порядке, — подтвердил он. Ярко-голубые глаза Делии были невыразимо грустными. И Стоун вдруг потерял уверенность в том, что все действительно будет в порядке.

Делия аккуратно нанесла на тело бледно-розовый крем, а потом пуховкой рассыпала по коже тальк с легким запахом роз. Брук подарила ей набор косметики на День Матери, но с тех пор, как Брук не стало, Делия не могла на него даже смотреть. Теперь она пользовалась этой косметикой каждый вечер после душа. Она чувствовала присутствие своей дочери всякий раз, когда вдыхала нежный аромат.

Она надела ночную рубашку, закрывавшую ее бедра, и посмотрела в окно. Дождь перестал, но ветер все еще атаковал дом, не давая ей успокоиться.

Делия оглядела комнату. Обои в бело-розовую полоску очень хорошо смотрелись вместе с выкрашенными розовой краской оконными рамами. Она помнила, как была счастлива, отделывая эту комнату для четырехлетней дочери. Они со Стоуном несколько недель обсуждали, как превратить жилище младенца в комнату «большой девочки».

Она босиком кружила по комнате, не думая ни о чем, кроме маленькой дочери, без которой не могла представить свою дальнейшую жизнь. В доме было тихо: все уже легли спать. Делия любила это время суток за то, что никто не мешал ей предаваться воспоминаниям о Брук. Но сегодня чувство беспокойства не покидало ее. Неужели Бэзил забыл о ней?

Протянув руку, Делия достала с полки любимую куклу Брук и обняла ее. Чего же ждет Бэзил? Она все сделала, выполнила свое задание. Она заставила Стоуна поверить в будущее, теперь была очередь главного ангела сдержать слово.

Делия с сожалением вздохнула — она не сможет участвовать в замечательных планах Стоуна. У нее не будет ни нового дома, ни ребенка, ни новой жизни, жизни без Брук.

Делия не могла сидеть на месте. Положив куклу обратно на полку, она вновь начала ходить по комнате, дотрагиваясь до вещей, которые ее дочь считала сокровищами. Вот маленький кролик — его подарил Роки на первую Пасху Брук. Книга «Маленькие женщины», которую Делия и сама читала в детстве. Эта книга лежала на прикроватной тумбочке и ждала, пока Брук подрастет и сможет читать ее. А вот и коллекция плюшевых медведей.

Она старалась не думать ни о Стоуне, ни о Филде. С ними все будет в порядке, твердила она себе снова и снова. Они поддержат друг друга, и остальные Тайлеры помогут им. Блэйд, Флинт и Роки помогут Стоуну вырастить Филда.

Ну где же ты, Бэзил? Сердце Делии наполнилось ожиданием перемен, и она чувствовала себя до омерзения хорошо. Надо просто расстаться с этим. Чего же ты ждешь, Бэзил? От сильного порыва ветра задрожали стекла, и Делия поежилась.

Роки сказал, что смерч пройдет над ранчо в течение сорока восьми часов. В это время года часто бывают ураганы, и Делия пыталась унять внутреннюю дрожь, но это давалось нелегко. Вопросов у нее накопилось больше, чем ответов, а плохая погода не располагала к покою. Ее сердце бешено забилось. Может быть, смерч прислал Бэзил, чтобы забрать ее отсюда? Наверняка это Знак. Делия мечтала, чтобы все поскорее закончилось. Закончилось до того, как...

До чего? До того, как она передумает? Что это за обстоятельства, на которые Делия так упорно не обращает внимания? Эти вопросы не выходили у нее из головы, и впервые после выхода из больницы Делия чувствовала себя неуверенно. Ей уже не казалось, что она поступает правильно, покидая Стоуна и Филда ради Брук.

Она резко повернулась и быстро пошла к противоположной стене комнаты, словно пытаясь убежать от своих тайных желаний. Если она передумает и останется, то больше никогда не увидит Брук. А ей было необходимо встретиться с дочерью — снова быть вместе, разговаривать и смеяться. Брук была ее дорогой девочкой, единственной дочерью. Разве плохо, что Делия хочет быть со своим ребенком?

Но для этого нужно расстаться со Стоуном и Филдом, напомнил ей внутренний голос. Голос разума, голос любви.

Делия больше не могла оставаться в комнате Брук и распахнула дверь в ванную, которая соединяла комнаты детей. Филд, конечно, спал, но Делия решила заглянуть к нему. Ночник освещал комнату, отделанную по вкусу десятилетнего мальчика. Стены спальни Филда были покрашены простой белой краской, а шторы, одеяла, ковры и другие вещи были либо темно-синими, либо ярко-красными, либо сочетанием этих двух цветов. Полки ломились от книг, настольных игр и головоломок. Комната не таила никаких секретов, как и ее хозяин. Филд всегда был открытым, честным и прямым человеком. Его было легко обидеть, но он быстро отходил.

Филд сбросил с себя одеяло, и Делия подошла, чтобы поуютнее накрыть его темно-синим пледом. Она поцеловала его в щеку и выпрямилась — ей вдруг захотелось быть уверенной на все сто процентов, что Стоун действительно будет заботиться о мальчике. Вдруг муж просто пошутил? Вдруг Бэзил знает, что Стоун все-таки хочет отдать Филда в интернат? Может быть, именно поэтому Делия никак не вернется к воротам? А вдруг все еще хуже: Стоун позволил Филду остаться на ранчо, чтобы завоевать доверие мальчика, а позже объявит, что передумал?

Делия закрыла дверь комнаты Филда и посмотрела в противоположный конец коридора. Из-под двери спальни Стоуна выбивалась полоска света. Хорошо, что он еще не спит. Делия сделала глубокий вдох и тихонько постучала.

Дверь распахнулась, и у Делии перехватило дыхание, эмоции захлестнули ее. Стоун был одет в джинсы и футболку из плотной белой ткани, его длинные темные волосы были все еще влажными после душа, от него пахло мылом и шампунем. Его босые ноги утопали в толстом ковре.

Он не мог заснуть и читал книгу. Огромная кровать с высоким резным изголовьем заправлена, покрывало нежно-персикового цвета аккуратно сложено. Делия вспомнила, как это покрывало валялось на полу, простыни были смяты, а они с мужем лежали, крепко обняв друг друга. И так было ночь за ночью, утро за утром. Казалось, что все это происходило много веков назад.

Книга, которую читал Стоун, лежала на кресле-качалке обложкой вверх, на спинку кресла была небрежно брошена рубашка. На столике рядом с лампой — чашка кофе. Столик стоял между двумя одинаковыми креслами-качалками перед большим окном. Только на кресле Делии никто не сидел уже несколько месяцев, с тех пор как она переехала в комнату Брук: Делия не могла вынести тишину и одиночество этой комнаты.

— Извини, что помешала тебе.

— Ты мне не мешаешь.

Стоун внимательно посмотрел на нее, задержав взгляд на ее обнаженных руках и ногах. Его глаза заблестели, и Делия пожалела, что не надела халат.

— Я на минутку.

— Ты можешь остаться на всю ночь.

Делия всматривалась в его лицо, на котором оставили свои следы палящее солнце Техаса, ветер и тысячи тревожных мыслей. И ей вдруг захотелось подойти, обнять его, провести рукой по темным волосам...

Она ушла из этой спальни прошлой весной, потому что не могла быть рядом с мужем, который отталкивал ее от себя, который не позволял упоминать имя погибшей дочери, который упорно отказывался говорить об их общей боли. Он оставлял без внимания ее желание родить ребенка — еще одного сына или еще одну дочь. Тогда ей казалось, что ребенок поможет им пережить то, что произошло с Брук, — надо было только верить, что этот ребенок вырастет и станет взрослым.