Возрождение Атлантиды - Алисия Дэй Страница 19

— Мне нужно время, чтобы самому понять это, — признал он.

Вэн снова заговорил.

— Аларик, ты же должен понимать, что наша главная задача — найти Трезубец, а не присматривать за женщиной-человеком. Мне самому нравятся люди, Конлан, и я провел с ними не одну счастливую ночь.

Брат Конлана улыбнулся волчьей ухмылкой:

— Черт, иногда даже одновременно с двумя. Я даже защитил тысячи от вампиров и чертовых оборотней за эти сотни лет. Но я же не хожу за ними в их дома.

Кто-то рассмеялся. Взглядом Конлан осмотрел ряд воинов. Бастиен. Разумеется. Он слишком большой чтобы чего-то опасаться. Даже гнева двух принцев Атлантиды.

Проклятие. Он поневоле восхитился мужеством этого воина.

Конлан повернулся к Вэну и кивнул.

— Ты прав. Но она — особенная. У нее, возможно, есть способность, которую могут использовать как оружие против меня, — против любого из нас, — и как это может быть хорошо?

Часть его мозга, где обязанность сдалась перед потребностью, кричала: И я хочу ее. Я получу ее.

К черту обязанности.

— Согласен, — ответил Аларик, глядя на Конлана. Но, разумеется, Аларик отвечал на его слова, а не на мысли.

По крайней мере, Конлан на это надеялся. Если у жреца появились способности чтения мыслей, то вся политика Атлантиды неслась на всех парах в большую кучу зловонного китового навоза.

Аларик не отводил от него взгляда.

— Он могла бы отвлечь нас в критическую минуту, и это стоило бы нам предмета наших поисков. Мы задержим женщину, а потом вернем Трезубец. Так и следует поступить, как ты говоришь, Конлан. Также верно, что мне нужно время и тихое место, где я бы смог поискать его местонахождение.

Вэн немного поворчал, потом закатил глаза.

— Ну, если так поставить вопрос: давайте так и поступим.

Он повернул голову налево, и Бастиен, Денал и остальные окружили Конлана, Аларика и Вэна. Полы черных пальто развевались позади них, девяти самых смертельно опасных хищников, которые когда-либо путешествовали по суше и бороздили океаны, мерцая в водяном тумане, они направились к ломику, в котором находилась спящая женщина.

И как только я снова ее увижу, я пойму, что это безумное влечение было временным. Мы отправим ее в безопасное место, чтобы потом изучить, а затем мы вернем Трезубец.

Ничего не изменилось.

Вот только годы тренировок самосознания Конлана насмехались над ним.

Глупец. Всё изменилось.

Она это изменила.

Но, даже собрав всю свою дисциплину, свое обучение и острое оружие логики для того, чтобы понять проблему, он не знал, кого «её» он имел в виду.

Райли снова посмотрела на часы, в третий раз за час. Сколько она спала? Всего минут двадцать? Оставив два почти бессвязных сообщения на автоответчике мобильного телефона Квинн, вот так-то.

Она перевернулась и села. Неудивительно, что она не попала в мягкую, словно пух, страну сновидений, принимая во внимание произошедшее. Ее мысли вернулись к Дине и ее ребенку, потом к Моррису. Она задрожала, когда, наконец, на нее нахлынула запоздалая реакция.

— Это могла быть я. Он пытался убить меня, — прошептала она, потом обхватила руками колени и стала качаться вперед-назад. Дрожь охватила все тело, она сидела и тряслась, словно в ознобе, а слезы стекали по ее щекам.

— И он не единственный. Эти мужчины сегодня вечером, — если бы его там не оказалось…

Конлан.

Только его имя прозвучало в ее разуме, как там же появилось его изображение. Элегантные, аристократичные скулы. Сильная челюсть. Губы, сформированные самым одаренным из ангелов-художников.

Тепло затрепетало в низу ее живота. Этот поцелуй. Это было что-то.

Ох, да прекрати, Райли. Ангелы, вот чепуха. Ты же видела раньше красивых мужчин.

— Но такого, как он — никогда, — прошептала она в темноту своей спальни. — Никого похожего. Никто из них не мог ступить в мой разум.

Кроме Квинн. Она и ее сестра всегда были способны общаться практически на телепатическом уровне. Они никогда не считали это чем-то особенным, всем было известно о связи близнецов. А с разницей в десять месяцев они были практически близнецами.

Но никогда ни с кем другим. Впервые это был незнакомец. Впервые это случилось с невероятно великолепным мужчиной, который спас ей жизнь, — ну, по крайней мере, спас ее от ужасного нападения.

Конлан.

Потом в ее разуме раздался нежный, но настойчивый голос.

Да, я здесь.

Потом она почувствовала его острою и дикую обеспокоенность.

Я тебе нужен? Ты в опасности?

Она подняла руку вверх, словно могла коснуться разноцветных эмоций, которые бурлили внутри нее. Но они были не ее эмоциями.

Его.

— Ну, так как это сон, то я могу также ответить тебе. Потому что это должно быть сон, ведь так? Просто небольшой ПТС, чтобы закончить мой день, — Райли вытерла слезы со своего лица.

Да. Так и должно быть. Ничего из этого на самом деле не произошло. Никто не мог заставить океан так вести себя. Даже вампиры.

— Что такое ПТС? И почему ты лжешь сама себе? Ты же знаешь, что я настоящий, анэша. Ты слышишь меня в своем разуме. Ты чувствуешь мои эмоции, хотя я понятия не имею, как это возможно.

Райли рассмеялась. Она не могла себя остановить. Его голос. Словно прохладный океан ласкал ее нервные окончания и смягчал острые углы.

И перевел ее из состояния покоя к состоянию возбуждения за какие-то десять секунд.

Как это вообще было возможно?

— Ладно, мистер Плод Моего Воображения. Какого черта. Я продолжу. ПТС значит «Посттравматический Синдром», который я получила после того, как Моррис почти забил меня до смерти.

Она снова рассмеялась.

— Это чертовски серьезно, как на это не посмотри. Я о том, что для меня не осталось розовых слоников. Мне пришлось создать сногсшибательно великолепного мужчину, который может делиться своими мыслями и эмоциями со мной.

Она встала и направилась в ванную.

— У меня должны быть какие-то таблетки. Может быть немного валиума?

Потом снова она оказалась в огне, когда его эмоции помрачнели. Кто-то бил тебя?

Низкий, опасный. Другой вид дрожи охватил ее при чисто мужской командной нотке в его голосе.

Не то, чтобы она была такой девушкой, которая трепетала от какого-то сексуально-привлекательного альфа-самца.

— Со мной всё в порядке. Он мертв, так что заканчивай со своим «я — закон».