Воспоминания - Даниэла Стил Страница 2

За окном проплывал знакомый пейзаж, такой успокоительный,такой родной после нескольких лет, проведенных с монахинями в монастыре штатаНью-Йорк. Поездка туда четыре года назад тоже казалась бесконечным путешествием.Сначала вместе с бабушкой и Флавио, одним из немногих оставшихся слуг, онипробирались через границу в Тичино. В Швейцарии их встретили две вооруженныеженщины и две монахини. Именно там Сирина рассталась со своей бабушкой, крепкоприльнув к ней _ в последний раз, заливаясь слезами и умоляя не оставлять ее.Она уже и так многого лишилась двумя годами раньше в Риме, когда… Сирина немогла думать об этом, стоя в холодном воздухе итальянских Альп, в последний разчувствуя объятия бабушки…

– Отправишься с ними, Сирина… Там ты будешь вбезопасности.

Они все решили еще за месяц до этого. Впереди ее ждалаАмерика. Такая чужая и такая далекая.

– Когда все закончится, ты вернешься домой.

«Когда все закончится… Но когда же все это закончится?» Там,на границе Италии и Швейцарии, Сирина чувствовала, что уезжает на всю жизнь…Нет! На десять жизней… В свои четырнадцать она уже пережила два года войны,лишений и всеобщего страха. Взрослые жили в постоянном страхе перед Муссолини.Дети сначала делали вид, будто это их мало волнует. Но очень скоро ход событийзаставил волноваться всех. Рано или поздно страх начинал душить человека.

Сирина никогда не забудет, как ее отца тащили солдатыМуссолини… Как он старался не кричать, держаться мужественно, напрасно пытаясьвзглядом защитить свою жену. А затем жуткие звуки, когда солдаты издевались надотцом у дворца. Убили его на следующий день… Расстреляли вместе с полудюжинойдругих у стен дворца Венеции, где располагалась штаб-квартира Муссолини. МатьСирины, принцесса ди Сан-Тибальдо, ползала на коленях, умоляя солдат о пощаде,а люди в мундирах насмехались и издевались над ней. Один, схватив мать заволосы, грубо поцеловал ее, затем сплюнул и швырнул на землю. Через несколькомгновений все кончилось. Отец Сирины бессильно повис на столбе, к которому егопривязали. Бросившись к нему, мать успела в последний раз сжать его в объятиях,прежде чем, словно ради развлечения, расстреляли и ее. И из-за чего все это?Из-за того, что они были аристократами… Из-за того, что ее отец ненавиделМуссолини.

Италия в то время была отравлена фашизмом, ядом особогосвойства. Ядом, замешенным на ненависти, паранойе, алчности и страхе. Ужасзаставлял брата идти против брата, мужа против жены, общество болело какой-точудовищной страстью, суть которой Сирина никак не могла понять. Ее отец считалМуссолини преступником и открыто говорил об этом. Однако его брат был другогомнения… С началом войны Серджио ди Сан-Тибальдо стал ручной собачонкойМуссолини. Это Серджио выдал своего брата, обвинив его в связях с союзниками.Предательство Серджио объяснялось тем, что, сумей он избавиться от Умберто, онстановился обладателем очень многого. Как младший сын, Серджио почти ничего неунаследовал от отца, ему досталась лишь небольшая ферма в Умбрии, которую Серджионенавидел с детства. К тому же он был не вправе даже продать ее. Он могпожизненно пользоваться ею и был обязан оставить ее в наследство своим детям, аесли их не будет, то детям Умберто. Старший же брат унаследовал все: титул,деньги, привлекательную внешность, дворец, в котором жила семья на протяжениисеми поколений, коллекцию картин, положение в обществе, обаяние и Грациеллу,что, разумеется, стало той последней искрой, от которой в душе Серджиовспыхнуло пламя ненависти к старшему брату.

Он больше всего ненавидел Умберто за то, что тот обладалГрациеллой – красавицей с удивительными зелеными глазами и золотистымиволосами. Она была необыкновенной, и Серджио любил ее с самого детства. Онлюбил ее всегда – когда они вместе проводили летние месяцы в Умбрии, в Сан-Ремоили в Рапалло. Тогда Грациелла была еще маленькой девочкой. Однако она всегдалюбила Умберто. Все любили Умберто… абсолютно все… но особенно Грациелла.

Во время заупокойной мессы в соборе Санта-Марии Серджио,всхлипывая, спрашивал себя, почему все так произошло. Почему Грациелла вышлазамуж за Умберто? Почему она бросилась к нему, когда его расстреляли? Никто изприсутствующих на похоронах не знал, какую роль сыграл Серджио в смерти своегобрата и его супруги. Друзья всегда считали его слабовольным человеком. И никтоиз них не знал правды. Никто, кроме бабушки Сирины. Это она использовала всесвои связи, чтобы узнать правду. Только у нее хватило смелости выразить всюсвою ненависть Серджио так, что, когда боль чуть притупилась, Серджио, какникогда прежде, глубоко ощутил весь кошмар совершенного им. И ради чего? Радибеломраморного дворца? Ради любви женщины, умершей у ног своего мужа и никогдане любившей никого, кроме него?

– Ради чего ты все это сделал? – требовала ответаплачущая мать. – Из любви к Муссолини? К этому подонку, Серджио? К этомумерзавцу? Ты убил моего первенца ради него?

Серджио дрожал, видя гнев матери. Он понял, что остатоксвоей жизни придется прожить с этой ужасающей правдой. Стоя перед матерью, онвсе отрицал: отрицал, что предал Умберто, отрицал, что вообще делал что-либо.Но она знала правду, и Сирина тоже. Ее блестящие зеленые глаза гневно смотрелина него во время похоронной церемонии… Не в силах бороться с режимом Муссолинии не желая предавать гласности гнусность предательства, совершенного ее младшимсыном, старая принцесса ди Сан-Тибальдо увезла Сирину и старых слуг из Рима.Теперь дворец о принадлежал Серджио – так сказала она, стоя в последний раз вхолле, отделанном черным и белым мрамором. Ей хотелось навсегда забыть о своемвтором сыне и об этом дворце. Отныне он ей не сын! В последний раз принцесса диСан-Тибальдо взглянула на Серджио, и слезы наполнили ее мудрые глаза. Онамедленно покачала головой и вышла.

Ни она, ни Сирина никогда больше не видели ни Серджио, ниэтого дворца, ни Рима. Сирине было четырнадцать лет, когда она в последний развышла из искусно инкрустированных бронзовых дверей дворца на виа Юлия, и тем неменее, когда она приехала в Альпы через четыре года, ей казалось, что онапокинула Рим только вчера. Прошедшие четыре года были очень трудными: все этовремя она пыталась заглушить в своей памяти звуки ударов, которыми солдатыосыпали отца, отчаянный взгляд матери, когда на следующий день она бросилась издома, едва причесавшись, с широко раскрытыми от ужаса глазами, в наброшенном наплечи красном пальто; вид тел родителей, брошенных солдатами около ворот,распластанных на мраморных ступенях, и кровь, медленно капавшая на траву…собственные крики, когда она увидела их, лежащих там… Мертвые родители стоялиперед глазами даже тогда, когда она прощалась с бабушкой, отправляясь вбезопасное место. Но где теперь безопасно? Опасно везде… Нигде не будет отнынебезопасно. На всем белом свете у нее осталась одна бабушка.

– Я буду писать тебе, Сирина. Обещаю. Каждый день.Когда в Италии вновь станет спокойно, ты вернешься сюда и будешь жить со мной.Обещаю тебе, дорогая. Обещаю…

Несмотря на огромную силу воли, произнося последние слова,старая принцесса всхлипнула и крепко прижала к себе Сирину, последнюю частицуплоти и крови, эту последнюю нить, соединяющую ее с любимым первенцем. Теперь,когда Сирина уедет, у нее не останется никого. Но выбора не было. Слишкомопасно оставлять здесь ребенка. Трижды за последние два месяца солдатыприставали к Сирине на площади Сан-Марко. Даже в простой, невзрачной одеждедевочка выглядела слишком красивой, слишком рослой и чересчур женственной длясвоих четырнадцати лет. Однажды солдат преследовал Сирину от школы до самогодома и уже у дверей, грубо схватив за руки, прижал к стене и поцеловал,прильнув к ней всем телом. Кто-то из прислуги видел это. Видел перепуганнуюСирину, которая молчала, боясь, что на этот раз заберут ее или бабушку. Онабоялась солдатских лиц, их смеха, их взглядов. Старая принцесса знала, чтоопасность подстерегает девочку каждый день. Не было силы, способной сдержатьсолдат, не было способа защитить Сирину от сумасшествия, с каждым днемстановящегося все более и более диким. Каждую минуту Ю могло произойти новоенесчастье, и Алисия ди Сан-Тибальдо решила спасти внучку. Когда епископпредложил ей вывезти девочку из Италии, принцесса не задумываясь согласилась. Втот же день после обеда она спокойно рассказала Сирине о своем плане. Девочкарасплакалась, умоляя не отправлять ее так далеко. Ведь можно уехать на ферму вУмбрию, спрятаться там, можно отрезать волосы, носить ужасные платья, работатьв поле… Делать все что угодно, только бы не расставаться с бабушкой… Но мольбыСирины остались безответными. Позволить ей остаться в Италии означалоподвергать ее каждодневному риску. В любой момент ее могут убить, обидеть,изнасиловать. Единственное, что могла сделать бабушка ради спасенияСирины, – это увезти ее подальше из Италии до окончания войны. И сейчас, уграницы с Швейцарией, они обе отлично понимали, что расстаются надолго.