По велению сердца - Кэт Мартин Страница 2

Крепкие кулаки вновь забарабанили в дверь.

– Позволь мне поговорить с ним, – произнес Эвери.

Силия подняла тонкую черную бровь.

– Нет уж, этим займусь я.

– Помни, маленький скандал – это плата за твою долю в наследстве.

Ее чувственные губы сложились в улыбку.

– Не беспокойтесь, я запомню это… ваша светлость.

Англия, 1760 год

Герцогиня! Она вот-вот должна стать герцогиней! Ее рожденная отчаянием схема наконец-то сработала.

Велвет Моран стояла у высокого окна, глядя, как карета герцога Карлайла отъезжает от дома. Вот она скрылась в конце обсаженной кустарником аллеи.

Только что покинувший их дом элегантный блондин вскоре станет ее мужем. Снова и снова Велвет вспоминала все детали их встречи и, погруженная в собственные мысли, не услышала, как к ней подошел дед:

– Ну что, девочка, ты добилась того, чего хотела?

У графа Хавершема сегодня был удачный день: никаких провалов в памяти. Он помнил все, где он был и что говорил. Подобных дней выпадало не так уж много, и Велвет ценила каждый.

– Ты спасла Виндмер, как и обещала. Спасла нас обоих.

Велвет улыбнулась:

– Еще две недели, и я стану замужней женщиной. Мне неловко обманывать его, но сейчас мы не можем сказать ему правду.

Старик добродушно улыбнулся. На его голой, как колено, голове лишь кое-где белели остатки волос, а кожа была такой тонкой, что сквозь нее синели вены на руках и на лице.

– Беднягу ждет неприятный сюрприз, когда он узнает, что вместе с тобой он получил и большие долги в придачу. Впрочем, надеюсь, твое приданое несколько успокоит его. К тому же он получит тебя. Ни один мужчина не может и желать себе лучшей жены.

– Я сделаю все, чтобы сделать его счастливым, дедушка. Он не пожалеет, что женился на мне, – клянусь в этом своей честью.

Старик всмотрелся в хорошенькое личико внучки. Вздернутый нос, слегка прищуренные золотисто-карие глаза. Вылитая копия своей давно умершей матери. Миниатюрная и прекрасно сложенная, с высокой полной грудью и тонкой талией! Длинные, слегка вьющиеся волосы красноватого оттенка.

Дед вздохнул:

– Я понимаю – обратной дороги нет… Но как бы мне хотелось, чтобы ты вышла замуж по любви. Мы мечтали об этом с твоей бабушкой. Как жаль, что все вышло по-другому. Ты поступила так, повинуясь чувству долга, дорогая.

Велвет вздрогнула. Слова деда неожиданно причинили ей боль. Конечно, она хотела бы выйти замуж за любимого человека… но сейчас это уже невозможно.

– Все будет хорошо, дедушка. Герцог богат и знатен. Я стану герцогиней, буду вести светскую жизнь. Чего еще может желать женщина?

Граф печально улыбнулся:

– Только любви, моя девочка, только любви. Возможно, со временем ты и полюбишь своего мужа.

Велвет заставила себя улыбнуться.

– Да, дедушка, я тоже надеюсь на это.

Но, вспомнив чопорную фигуру Эвери Синклера, подумала, что это невозможно.

– Здесь неуютно, – сказала она, беря старика под руку. – Пойдем к огню, дедушка!

И они пошли в задние комнаты. Миновали строгую гостиную с темно-красными штофными обоями, барочным расписным потолком и пышной мебелью резного дерева, малый салон, изысканно обставленный, с камином зеленого мрамора.

Парадные залы закончились, пышность исчезла. Стены больше не блистали серебром подсвечников и золотом портретных рам, потому что и подсвечники, и рамы были давным-давно проданы. Роскошные персидские ковры, когда-то устилавшие полы, тоже были проданы, а на вырученные деньги куплен уголь, и зиму они жили в относительном тепле. Теперь вместо ковров лежали старые стираные-перестираные половики, спасавшие хозяев от стужи.

На стороннего наблюдателя особняк Виндмер, построенный из кирпича мягкого красного цвета и окруженный прекрасными парковыми газонами, производил неизгладимое впечатление. Когда-то, во времена ее отца, он был поистине великолепен: величественные башни, фронтоны, заботливо ухоженные газоны.

Но за последние три года многое изменилось. Долги отца стали потрясением для Велвет и графа Хавершема. Дед понял, какую трагическую ошибку совершил, передав управление поместьем своему сыну. Однако у него не было выхода: отец Велвет был его единственным наследником.

Теперь Джордж Моран мертв: погиб, путешествуя по континенту со своей любовницей, актрисой по имени Софи Лайн.

После себя отец оставил кучу долгов. Единственное, что он не тронул, это приданое дочери – одно из самых крупных в Европе. Эти деньги позволили бы ей с дедом безбедно жить многие годы. Но воспользоваться ими, по условию завещания, Велвет могла, только выйдя замуж. Ее муж тоже получит часть состояния, но в придачу к нему и все долги семейства Хавершемов.

Дед остановился:

– Куда мы идем?

– В дубовый кабинет. Снид разводит там сейчас огонь. – Снид был одним из немногих преданных слуг, которых они еще могли позволить себе оставить в Виндмере. – Сейчас там будет тепло и уютно.

– Но как же герцог… Мне казалось, он должен вот-вот прийти?

Сердце Велвет дрогнуло. Счастливый день кончился.

– Он уже был у нас, дедушка.

– Ну и что со свадьбой?

– К концу недели мы отправимся в Карлайл-Холл. Его светлость настаивает на том, чтобы мы появились там до свадьбы.

Она уже рассказывала деду все это, но он, разумеется, уже успел забыть. Да и какая разница, если ему каждый раз доставляет удовольствие слышать разговоры о свадьбе?

– Ты будешь великолепна в подвенечном наряде, – произнес старик с сентиментальной улыбкой.

А ее жениху-герцогу предстоит испытать немалое изумление, подумала про себя Велвет. Но если уж она добралась до моста, надо перейти его. Пока же она будет продолжать разыгрывать этот спектакль, постарается не обращать внимания на пронизывающий холод, царящий в доме, нежилой запах комнат, вонь дешевых сальных свечей.

Джейсон Синклер мерил шагами пол перед огнем, пылавшим в мраморном камине. Восемь лет, проведенных на каторге, закалили его тело. Хрупкость юности сменилась упругостью стали.

Он повернулся к человеку, сидевшему в кресле напротив него:

– Видит Бог, Люсьен, мы уже почти поставили этого негодяя на колени. Мы не должны позволить ему ускользнуть.

Люсьен Монтэйн, маркиз Литчфилд, откинулся на спинку кресла.

– Я понимаю, друг мой, эти новости не из тех, которые тебе хотелось бы услышать, но не думаю, что стоит беспокоиться. Рано или поздно мы доберемся до него. Леопард не меняет мест своей охоты, и такой шакал, как Эвери, обязательно падет жертвой собственных козней.