Ее секрет - Наташа Лестер Страница 2

Ее отец покачал головой, но улыбка по-прежнему не сходила с его лица.

– Только представь себе, что скажет на это миссис Ходжкинс!

Лео и без него прекрасно знала, что скажет миссис Ходжкинс, которая назначила себя ответственной за ее моральное воспитание. Она мысленно поблагодарила Господа за то, что отец не надел очки и поэтому не видел ее ресниц.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы меня окружал родительской заботой кто-нибудь еще, кроме тебя.

Глаза отца наполнились слезами, и Лео поняла, что он вспомнил ее мать, которой даже не представилась возможность прижать к груди свою дочь.

– Что ж, – проговорил он дрогнувшим голосом, – фактически, теперь это твоя аптека. Я ведь в ней практически не бываю. А сейчас, пожалуй, я пойду прилягу, родная. Что-то я совсем вымотался.

Лео смотрела, как он, старчески шаркая ногами, уходит прочь, время от времени придерживаясь за стену, чтобы не упасть. Затем она поспешила вниз, к Джоан.

– Извини, что заставила тебя ждать.

– С ним все в порядке? – спросила Джоан.

Лео покачала головой.

– Не знаю. Такое впечатление, что война высасывает из него все жизненные соки, отчего он слабеет на глазах.

– Я могу чем-нибудь помочь? – Джоан ласково сжала руку Лео.

– Нет. – Лео промокнула влагу в уголках глаз. – Идем.

И они зашагали вверх по главной улице. На ходу Лео помахала своему соседу, мистеру Бэнксу, который, судя по всему, глазам своим не поверил, глядя на них, но, тем не менее, помахал в ответ. Лео почувствовала, как с плеч у нее словно свалилась неподъемная ноша.

Как все-таки славно выйти на улицу и забыть, хотя бы ненадолго, о том, во что превратился этот мир! А заодно и добавить немного красок себе на лицо, дабы компенсировать тот факт, что платью ее исполнилось уже четыре года, что оно вылиняло до тускло-серого цвета и столько раз подвергалось штопке, что иногда казалось, будто оно сплетено из ниток, а не сшито из ткани. Как славно беззаботно смеяться вместе с Джоан, а не пребывать в постоянном нервном напряжении, ожидая известий о том, кто еще умер из деревенских мальчишек!

Под ногами у них похрустывали опавшие листья вязов – листья, которые летом появлялись с такой же быстротой, как и новые надгробия на кладбище. Лео уже открыла рот, чтобы расспросить Джоан о последних новостях, когда впереди показалась группа солдат из военного лагеря. Присутствие солдат, австралийских медсестер, таких как Джоан, близость армейского лагеря – все это казалось Лео знакомым и привычным, и она вдруг поймала себя на том, что уже и не помнит, как выглядела деревня до того, как рядом с ней построили ровные ряды бараков и военный госпиталь, в котором работала Джоан. Вдалеке уже виднелись мишени на стрельбище, белые прямоугольники которых походили на носовые платки, развешенные сушиться на ветру. Над головами пролетел биплан, готовясь приземлиться на лугу рядом с лагерем, но Лео все равно поспешно пригнулась, словно не доверяя всему, что могло обрушиться на нее с небес.

И вдруг Джоан схватила Лео за руку.

– Быстрее, – прошипела она. – Вон там стоит миссис Ходжкинс, и она увидит тебя, если мы не поторопимся.

Толпа солдат, столь многочисленная, что идущим навстречу деревенским жителям пришлось отойти на обочину, послужила для Лео и Джоан прекрасным прикрытием.

– Леонора!

Услышав, как кто-то окликнул ее, Лео улыбнулась знакомому мальчишке, – правда, теперь он уже превратился в мужчину в солдатском мундире, – которого знала всю жизнь как Альберта с фермы Грея. Когда он в последний раз был в увольнении, то пригласил ее на прогулку, а потом сводил и в синематограф. Провожая ее домой, он поцеловал ей руку, и Леонора даже закрыла глаза, чтобы ощутить тот удар молнии, который всегда поражает влюбленных в книгах, когда они касаются друг друга. Но она испытала лишь желание оказаться где-нибудь в другом месте, – например, в Лондоне, где она еще до войны проучилась три года в школе, после чего вернулась домой, и ей отчаянно хотелось чего-то большего, нежели торговать с рук помадой в госпитале, сбывая ее медсестрам и сиделкам.

Но на сей раз Альберт даже не попытался взять ее за руку.

– Что ты с собой сделала? – спросил он, и глаза его недоуменно расширились при виде ее подкрашенных ресниц.

Лео почувствовала, как радость, которую она испытала после того, как искусно подкрасила ресницы, стремительно тает.

И правда, что же она наделала? Изготовила тушь для ресниц в то время, когда мужчины сражаются на фронте, чтобы спасти ее страну. Она опустила глаза, глядя себе под ноги и сгорая от стыда за собственную фривольность.

– Ты похожа на… – Но Альберт вовремя спохватился. – Ты выставляешь себя на посмешище, Леонора. Что подумает твой батюшка?

Что подумает твой батюшка? Ранить ее больнее Альберт не сумел бы при всем желании. Она смогла бы пережить собственный позор, но только не отцовский.

– Извините нас, – решительно заявила Джоан. Взяв Леонору за руку, она увлекла ее в «Пэлас Синема», где выбрала места спереди, подальше от солдат, предпочитавших занимать задние ряды.

Лео села, и постепенно к ней вернулась уверенность в себе.

– Честное слово, я решительно не понимаю, отчего всех так возмущает легкий макияж? – сказала она, злясь на себя за то, что придала столь большое значение словам Альберта. – Когда солдат подхватывает венерическое заболевание от французской проститутки, которая наверняка красила губы помадой, это нормально, а вот женщине непозволительно совершить столь безобидный поступок – чуточку оттенить собственные ресницы!

– Не обращай на него внимания. – Джоан закурила и предложила сигарету Лео, но та лишь покачала головой в ответ. – Ты выглядишь настоящей красавицей, а он попросту испугался.

– Как ты думаешь, наступит такое время, когда все перестанут бояться этого? – поинтересовалась Лео. – И миссис Ходжкинс перестанет разглагольствовать о том, как ужасно, что медсестры выставляют напоказ свои лодыжки, а мистер Эллис не станет требовать от меня выключить эту ерунду, когда он входит в аптеку и слышит, как из патефона звучит голос Марион Харрис [2] вместо «О, что за чудесная война»?

– Скорее всего, это случится еще не скоро, – признала Джоан.

На экране появились первые кадры кинохроники, и свет в зале начал гаснуть. Лео откинулась на спинку кресла, устраиваясь поудобнее, как вдруг в голову ей пришла неожиданная мысль.

– А почему Альберт вернулся? – прошептала она. – И так много других солдат вместе с ним?

– Сегодня утром вернулся целый полк, – во весь голос отозвалась Джоан, игнорируя полные упреков взгляды соседей. – Именно об этом я и хотела тебе рассказать. Пит написал, что уже через несколько дней тоже будет здесь.