Во имя любви. Искупление - Мануэль Карлос Страница 2

Марселу и Леу ломали голову, где лучше взять кредит, сидели, считали и пересчитывали.

Милена была в курсе финансовых затруднений братьев и приняла их близко к сердцу. Она дорожила отцовской фирмой. Сколько она себя помнила, отец всегда говорил о подрядах, контрактах, и для нее фирма с детства была неотъемлемой частью ее папочки.

Отец с матерью разошлись, Арналду уехал из Рио, и если бы закрылась фирма Моту, Милена восприняла бы это как окончательный крах семьи. Отца она не осуждала, по-прежнему любя и жалея его. Он был вправе поступать и с собой, и со своими доходами так, как считал нужным. Перед отъездом он передал ей номер счета, на который положил для нее деньги.

Милена собиралась выплатить из них долг Мег и Тражану, которые вложили в покупку магазина львиную долю, потому что она начинала дело вместе с Лаурой и Натальей. Теперь Лауры не стало, Наталья раздумала заниматься коммерцией, и Милена взяла на себя все финансовые обязательства и пока успешно справлялась с ними. Получив деньги, она думала выкупить магазин и расширить его.

Однако поняв, что братья накануне краха, Милена не стала торопиться с выплатой кредита, и уж тем более с расширением магазина. В целом дела у нее шли хорошо, она в срок гасила кредитные обязательства и знала, что может положиться на добропорядочность своих кредиторов. Детей у них с Нанду не было, а значит, и расходы были невелики.

Другое дело у братьев – у Марселу трое детей, у Леу с Катариной ребенок, и если сейчас позволить фирме рухнуть, то все они лишатся средств к существованию. И потом, если начинать дело заново, то оно требует куда больше средств, чем идет на поддержание уже существующего. Это она уже поняла на собственном опыте. Рассудив так и посоветовавшись с Нанду, она предложила братьям оставленные ей отцом деньги:

– Чем лежать в банке, пусть лучше работают на вас, – сказала она. – Со временем и я как совладелица буду получать прибыль. Вы же знаете, у меня сейчас дела идут хорошо.

Марселу от души поблагодарил Милену. Он понимал, что и ей небезразличен их семейный бизнес. Что она не могла поступить иначе – деньги, полученные от отца, пошли на поддержание дела, которым он всю жизнь занимался…

Словом, молодежь Моту жила нелегко, зато много и увлеченно работала, добиваясь осуществления того, о чем мечтала. Марселу получал архитектурное образование. Леу в качестве программиста взял на себя всю организационную работу фирмы и внедрял новую структуру, которая в дальнейшем должна была принести немалые выгоды. Держаться фирме на плаву, пока осуществлялось переоснащение, помогал капитал, вложенный Миленой. Братья приняли помощь сестры, собираясь впоследствии все ей компенсировать.

С появлением в семье Марселу малышей Лауры квартира стала тесна, но купить другую возможности пока не было. Тогда Бранка сделала широкий жест: предложила сыну с семьей переселиться в свой дом.

– Это твой родной дом, Марселу! Ты в нем вырос, и пусть в нем растут твои дети, – сказала она. – А я поживу в вашей квартире.

Марселу с благодарностью принял предложение матери, оно было таким естественным для любящей сына и широкие жесты Бранки! И вот несколько месяцев спустя после отъезда Арналду Марселу с Эдуардой переселились в тот самый дом, где жили, вернувшись из свадебного путешествия.

Марселу по достоинству оценил нежданный щедрый подарок. Теперь он с еще большим основанием чувствовал себя главой клана и старшим в семье. «Дом Моту» и принадлежал ему по праву, и он был благодарен матери за чуткость, какую она всегда проявляла по отношению к нему.

– Мы ведь поедем мимо «дома Моту»? – спросила Элена. – Может, сразу и малыша возьмем?

– Давай, – согласился Атилиу. – От них до церкви рукой подать, а ему будет интересно. Он ведь стал дядюшкой! Заодно и с племянником познакомится.

Оба рассмеялись, представив двухлетнего дядюшку и двухмесячного племянника.

Они заехали к Эдуарде.

– Доктор был? Диагноз подтвердился? – с порога стала расспрашивать Элена выбежавшую ей навстречу Эдуарду. – Мы за Марселинью. Заберем его на недельку к нам.

– Слава Богу, не свинка, – поспешила обрадовать родителей Эдуарда. – Просто железки. Они уже вовсю кувыркаются в своем манеже. Доктор только-только ушел, поэтому я и не позвонила, так что вы заберете не Марселинью, а меня. Видите, я готова.

Эдуарда кокетливо повела плечами, показывая новое платье цвета морской волны.

– Хороша! – одобрил Атилиу. – Ну поедемте, а то опоздаем!

– Я вас не задержу! – Эдуарда впорхнула в машину.

Атилиу сиял. И было отчего. Как только Катарина стала ждать ребенка, Леу пришел к отцу и сказал:

– Как ты посмотришь, папа, если я присоединю твою фамилию к своей?

Вопрос сына прозвучал для Атилиу сладкой музыкой – могло ли быть большее счастье? Он о таком мог только мечтать. А обращение «папа»?

Атилиу молча обнял сына.

– Спасибо тебе, сынок, – смог он выговорить только спустя несколько минут.

И вот теперь еще один Атилиу Моту-Новелли пускался в жизненное плавание. Интересно, каким он будет? Какую проживет жизнь?

Мысли о малыше трогали Атилиу-старшего чуть ли не до слез и вместе с тем он не мог сдержать счастливой улыбки.

В церкви уже собрались все родственники. Сирлея была взволнована не меньше Атилиу. Подумать только – первый внук!

Сколько пережила Сирлея! Как волновалась за Катарину! Но роды прошли благополучно, малыш родился крепенький, здоровенький, а крестили его так поздно только потому, что молодые не собирались крестить его вовсе. Настояли старшие: Ленор все уши прожужжала Сирлее, Лидия – Бранке. И уже после того, как Бранка уверилась, что от крещения ее внуку – настоящему внуку! – будет большая польза, она за него встала грудью. И посмел бы кто-нибудь лишить ее родную кровь положенной пользы! Бранка стояла на страже интересов беззащитного ребенка, и никакие родители были ей не указ!

Но молодые родители, уразумев, что бабушки и прабабушки хотят окрестить новорожденного, не стали спорить с родней – праздник так праздник!

В крестные пригласили Педру и Наталью, дочь Мег и Тражану. В белом платье с воланами она держала на руках голенького младенца и из-под длинных ресниц поглядывала на Родригу. Сердце у того замирало от волнения и сразу же начинало колотиться быстро-быстро.

«Неужели, – думал он, – Наталья в один прекрасный день будет в таком же белом платье стоять перед алтарем, а рядом я в строгом элегантном костюме. А потом она будет держать на руках малыша?..»

Поработав недолгое время в кино, ершистый Родригу вновь вернулся к юриспруденции. Эмоциональный беспредел киномира оказался ему противопоказан, родной для него стихией была жесткая иерархия закона. Виржиния была счастлива: сын становился мужчиной, опорой семьи. Зато Жулия вступила в опасный возраст – множество знакомых, влюбленности, разрывы… Но кто обходился без этого?