Проще некуда - Кайса Ингемарсон Страница 2

– Неправда, – немного устало возразила Анника.

– Правда-правда.

– Нет. Ты не считаешь, что я самая красивая в мире.

– А вот и считаю.

– Красивее Умы Турман и Мишель Пфайфер?

– Если бы мне предложили выбирать из вас троих, я выбрал бы тебя.

Анника вздохнула. Она собралась было сказать Тому, что он городит ерунду, и попросить его замолчать, но ее опередил Микаэль:

– Я все съел, можно я выйду из-за стола?

Он уже сполз со стула на пол. Анника взглянула на тарелку: та, конечно, опустела, но лишь потому, что картошка оказалась на столе.

– Да, можешь идти, – вздохнув, ответила Анника. – Вымой руки, прежде чем усядешься перед телевизором. И рот!

Но Микаэль уже не слушал – он побежал в гостиную и включил там телевизор. У Анники не было сил пререкаться. Да и диван там грязный, капля брусничного варенья на обивке мало что изменит.

– Я тоже все доела.

– Хорошо, поставь тарелку в мойку.

Андреа слезла со стула и собрала свою посуду. А потом тоже убежала из кухни к телевизору. Том и Анника остались одни.

– Я действительно считаю, что ты красивая. Что-то не так?

– Нет-нет, что ты.

– И что же там было с тем строителем?

– Да ну, пустяки.

– Но ты же начала рассказывать, значит, есть о чем.

– Я проходила мимо стройки, и один из парней свистнул мне вслед. Вот и все. – На мгновение Анника умолкла. Из гостиной послышалась знакомая заставка передачи, стало быть, на ближайший час можно расслабиться. – Строитель. Это же так банально. Они свистят в спину всем, кто мимо идет. Это же часть их работы.

– По-моему, ты преувеличиваешь. – Том начал убирать со стола посуду.

Анника не нашлась что ответить. Тема исчерпана, и добавить нечего, так что она просто сидела молча и смотрела, как Том смывает остатки еды и следы варенья с тарелок. И вдруг ей в голову пришла мысль. Некое умозаключение, которое целый день ускользало от нее, и это почему-то сильно раздражало. Анника поймала взгляд Тома.

– А знаешь, что грустно? – тихо спросила она.

Том оторвался от посуды.

– Что?

– Что мне это польстило.

Том вопросительно посмотрел на Аннику.

– Видишь ли, он, вероятно, свистнул бы вслед любому двигающемуся мимо теплокровному существу. И все-таки я обрадовалась. Какое-то убожество.

– Не понимаю, о чем ты…

Анника пожалела, что начала этот разговор. Невозможно объяснять, как давно никто не смотрел на тебя таким взглядом, оценивая и одобряя твою внешность.

– Тут нечего понимать. Мне не надо было рассказывать эту историю, ничего интересного. Просто пришла в голову такая мысль, и все.

– Мне интересно все, о чем ты думаешь.

– Ладно, теперь ты в курсе.

Том вздохнул и принялся ставить в посудомоечную машину ополоснутые тарелки. Ответ его не удовлетворил, но Анника больше ничего не сказала. Да и как объяснишь то, чего сама толком не понимаешь? Ей польстила хулиганская выходка. А несколько лет назад разозлила бы. Ей свистят, как собачонке, это же унизительно. Так что же изменилось за эти годы?

А кое-что, пожалуй, поразило еще больше. Та реакция, которую вызвал у нее парень в каске и с обнаженным торсом. Банальная картинка из какого-нибудь календаря. Но Анника покраснела, опустила голову и ускорила шаг. И поймала себя на одной мысли. Что он выглядит сексуально. Совершенно рефлекторная мысль.

Так что еще неизвестно, кто оказался банальнее – он или она.

Том глянул на часы на колокольне, и Анника ускорила шаг. Они уже на десять минут опаздывают в ресторан. Мать Тома, которая обещала посидеть с детьми, в кои-то веки пришла позже. Папу, как свекровь называла своего мужа, прихватил радикулит, пришлось уложить его в постель, прежде чем выйти из дома. И она обещала ему не задерживаться. Том и Анника намек поняли: по дороге домой они не смогут зайти в бар и выпить по бокалу чего-нибудь на десерт.

Вечер выдался довольно прохладный, но в Королевском саду было полно молодежи в легкой летней одежде. Парни с зализанными волосами и в костюмах – наверное, это их первый костюм, – а некоторые даже при галстуках. Девушки в платьях с узкими бретелями, с трудом балансирующие на высоких каблуках. У многих в руках бутылка, кое-кто уже не совсем трезв. Скоро их число, вероятно, увеличится. Какие же они юные, эти парни и девушки… Том как будто прочитал мысли Анники.

– Какое счастье, что нашим до этого возраста еще несколько лет. – Он кивнул в сторону пары, которая обнималась под деревом. На земле рядом с ними стояла полупустая бутылка игристого вина.

– Да уж. Как будто мало было самим пройти через это. Теперь еще любуйся, как твои детки проделывают то же самое.

Увидев неподдельный ужас во взгляде Анники, Том рассмеялся:

– Ну, вообще-то было здорово, шестнадцать лет и ты влюблен…

– Пьян и несчастен… Ха! Ты бы взглянул на них через пару часов. – Анника даже вздрогнула. – Ведь правда же наши дети такими не будут?

– Будем надеяться. Но полная противоположность выглядит еще хуже.

– Возможно. Но сейчас мне хотелось бы, чтобы они в этом возрасте сидели целыми днями дома и разбирали коллекцию марок вместо того, чтобы шататься невесть где и выпивать. Подростки такие… ненадежные!

– А ты сама была не такая?

– Как же! Просто кошмар, – усмехнулась Анника.

Они уже дошли до ресторана. Том открыл дверь, и Анника зашла внутрь. Они разделись в гардеробе, метрдотель проводил их к столику. И натянуто улыбнулся в ответ на извинения Анники, что не с кем было оставить детей.

– Бывает, – сказал он и отодвинул для нее стул. С таким видом, будто в жизни не имел дела с опаздывающими нянями. Да и с детьми тоже.

Том и Анника листали меню.

– Может быть, телятины? – поинтересовался Том. – Кстати, мы будем заказывать закуски?

– Я-то непременно. Скажем, вот, каннеллони с омаром. А потом мясо. Телятина, пожалуй, звучит аппетитно.

– Я возьму то же самое. У тебя хороший вкус, – улыбнулся Том.

– Я знаю.

Анника отложила меню и огляделась. Им повезло со столиком. Они сидели немного в стороне, но могли обозревать весь зал. Тут и там ужинали небольшие компании, в основном мужчины. Мужчины с банковскими картами для представительских расходов. Она заметила всего одну супружескую пару. Обоим по шестьдесят с небольшим, нарядно одеты и немного скованны. Возможно, отмечают какую-то дату. Анника перевела взгляд на Тома. Она не привыкла видеть на муже костюм и знала, что он не любит галстуков. И все же он настоял на том, что будет в костюме и при галстуке. "Я же знаю, что тебе это нравится", – сказал он. В качестве ответного жеста она надела платье. Но не то, в котором собиралась пойти сначала. Легкое платье с открытыми плечами, в котором она была на свадьбе Юханны и Стефана, на нее попросту не налезло. Неужели она так растолстела? На самом деле она не надевала его пару-тройку лет… Нет, четыре года, ведь дело было еще до второй беременности. Но все же! Она и не заметила, что поправилась. Должно быть, это происходило постепенно. Так что пришлось надеть другое платье, почти зимнее. Но с жакетом оно смотрелось приемлемо.