Сводные влюбленные - Лана Кохана Страница 2

Макс, 6 лет

Сегодня я иду в первый класс. Мама жалела, мол, что-то прошло слишком быстро, хотя я так и не понял, что именно. А папа сказал, что теперь я стал совсем взрослым. Правда, он говорил так и когда я поехал на велосипеде, поэтому не уверен, насколько можно верить его словам. Он и сам-то определиться не может, стал я взрослым тогда или только сейчас.

— Будь осторожен, сынок. — Папа сжал мое плечо. — Собран, внимателен и спокоен.

— Ты справишься, родной. — Мама поцеловала меня в лоб.

Я кивнул и подтянул портфель на плечах.

Со мной будет Бадди, поэтому мне не страшно. Он обещал принести свою лягушку по имени Квоб, если его мама не заметит кваканье из портфеля. Друг утверждает, что Квоб вообще не издает звуков, но я-то знаю, что он их просто не слышит.

Одно время мы сомневались, что для лягушонка найдется место. Но решили, что, если вдруг не хватит парты, его можно будет оставить на учительском столе. Преподаватель точно не будет против компании. Все взрослые любят животных.

Уверен, мы втроем — я, Бадди и Квоб — отлично впишемся в новый коллектив.

— А када ты венеся? — Этти тянула меня за штанину.

Она смешно коверкает слова, но иногда понять ее сложнее, чем Бадди. А ведь он только руками размахивает.

— Что? — спросил я у родителей, ожидая перевода.

— Полетт хочет знать, когда ты вернешься со школы, — пояснил папа.

Я обернулся к сестренке и пожал плечами.

Мне-то откуда знать? Старший брат Бадди сказал, что оттуда вообще не все живыми возвращаются. Надеюсь, он пошутил.

— Я буду тебя здать, — всхлипнула Этти.

Как бы плакать не начала. Не нравится мне, когда она так делает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Макс, 7 лет

Я пас. Показал мне жестами Бадди.

Я и сам не горел желанием есть песок, но Этти так долго лепила эти штуки. А еще у нее эти большие глаза, которые моргнуть не успеешь — станут мокрыми, если ей что-то не понравится.

Не бросай меня. Я сложил руки в умоляющем жесте.

Бадди покачал головой. Крепись.

Кто-то говорил мне, что у родителей не должно быть любимчиков. Наверное, это была бабушка Симона. Ей легко говорить: у них-то с дедом мама единственный ребенок.

Так вот, мои родители, похоже, решили нарушить бабушкино правило. Сначала они обхаживали Этти долгие годы и отказывались при этом так же кормить с ложки и пеленать меня. Теперь стоит ей пустить слезу, как они дают ей все. Абсолютно все. Даже мои трусы с Покемоном отдали. Потом, конечно, купили мне новые, но как я могу ходить с сестрой в одинаковых трусах?

Я уже вижу, как плююсь песком, а Этти плачет — и меня заставляют качать ее на качелях. Хотя особо заставлять не придется: я сделаю все, чтобы кровь не потекла из ушей от звука ее рыданий.

— Скушай! — Сестренка протянула мне лопатку с песочным кексом.

Я скривился, закрыл глаза и открыл рот. Надеюсь, однажды она начнет делать их из муки, яиц и остального, что полагается. Надо будет подсунуть ее маме на кухню: пусть не отлынивает и учит дочь.

Макс, 8 лет

Ненавижу котов, начинаю недолюбливать деревья и боюсь высоты.

Осознание всего этого разом пришло в мою голову, лишь когда я уже сымитировал макаку, вскарабкавшись на дуб, что растет у нашего дома.

Я глубоко дышал, стараясь не смотреть вниз. Стоит это сделать — все закружится, ладошки вспотеют и я грохнусь вниз. А там мало того, что мама колючих роз насадила (бабушка ей, видите ли, насоветовала — совсем о детях не думают), так еще и Этти стоит. Она такая маленькая, что я могу ее просто раздавить. Заодно переломаю себе все кости. И умрем мы в один день, а это не входит в мои планы. Да и родители, наверное, наругаются за то, что расплющил сестру.

— Пончик! — крикнула Этти, сложив руки рупором.

Точно, кот. Именно за этим недоделанным пернатым в кошачьей шкуре я и полез. Он круглый, как бочонок, ест в три раза больше меня, но при этом вечно пытается взобраться повыше на деревья. Возможно, он скрывается от сестренки. Она больше не тягает его за хвост, но старается стянуть с него кошачью маскировку вместе со скальпом, когда гладит.

Я предлагал просто хорошо потрусить дерево, чтобы Пончик сам упал и больше не занимался подобным, но Этти начала плакать.

Она все время плачет, и это раздражает. Впрочем, с тех пор, как пять лет назад она появилась в доме, тихо у нас вообще не бывает.

Мама Бадди не рассказала мне, как сделала его глухим. Еще и моей маме нажаловалась. Удивительно, как мой друг не стал такой же жадной ябедой!

В общем, пришлось оставить надежды полностью перейти на язык друга и привыкнуть терпеть шум, ведь «она же маленькая». Мне вот интересно, неужели родители не могли найти менее плаксивую девочку в магазине?

— Пончик! Пончик! — скандировала Этти, подпрыгивая у основания дерева.

— Будет тебе Пончик, — буркнул я, проползая по толстой ветви дуба к не менее толстому коту.

Я расцарапал руки, сделал пару отверстий для вентиляции в штанах, заставил сердце пробежать марафон и чуть не лишился глаз, когда Пончик надумал оказать сопротивление, но таки вручил его сестренке. Руки у нее, как оказалось, дырявее, чем мои штаны: кот улизнул буквально через секунду.

Я громко выпустил пар носом и только собирался сказать, что в следующий раз за ним не полезу, как Этти обняла меня за пояс. Дырявые руки, но цепкие.

— Я люблю тебя, Макс.

Ладно. Может, и полезу, но столкну его маминой шваброй.

Полетт, 6 лет

Я лежала перед телевизором в окружении гор из подушек, мороженного и печенья с шоколадной крошкой, но не испытывала счастья. А все потому, что мои правая рука и нога загипсованы от и до. Макс сказал, что я похожа на мумию, и смеялся надо мной несколько часов.

В тот день я сделала запись в дневнике:

Планы на осень:

1. Выкинуть ролики.