Твоей любви отрава - Кейт Ринка Страница 2

Наконец, Марк поднялся. Но прежде чем выйти, тихо сказал:

— Жду на кухне.

Марину пробрала дрожь. Кажется, ей проще вернутся к Олегу, чем идти к Марку. Сбежала от мужа на эмоциях, решительная, храбрая. Сейчас немного успокоилась, начала испытывать страх. Начала думать, что сделала. Сожалеет? Нет. Значит, нужно идти дальше, до конца.

Оставив сына, Марина встала с кровати и прошла на кухню. Здесь горел неяркий свет, поэтому глазам было комфортно, хоть те до сих пор и болели после избытка слез. Марк заботливо поставил на стол чашку чая с лимоном, показывая место, куда ей сесть. Марина послушно его заняла и обхватила ладонями горячую чашку. А он отвернулся к раковине, стал что-то мыть.

— Прости, я больше не знала, куда пойти…

Раздался удар, который заставил вздрогнуть. Это Марк с силой опустил ладонь на столешницу. Он злился. Просто ужасно.

— Где Олег? — спросил мужчина.

— Не знаю. Возможно дома.

— Вы поссорились?

Он все понимал. Слишком хорошо.

— Мы в ссоре уже не один год. Сегодня я ушла.

— Тогда я тут причем? — не понял он, поворачиваясь к ней лицом.

Сложно было говорить. Произносить именно эти слова. Но она попыталась.

— Мне нужна твоя помощь.

Черты его лица смягчились. Он даже рассмеялся. Но это был смех сквозь злость.

— Какая? — просто поинтересовался, чтобы выяснить этот момент до конца.

— Я хочу уйти от Олега. Так, чтобы он оставил меня в покое. Мне нужна в этом помощь. Понимаешь?

Он ничего не ответил даже спустя несколько минут. Просто смотрел на нее. С ненавистью. От подобного взгляда захотелось встать и уйти. В какой-то момент она все-таки не выдержала и поднялась. Слишком тяжело было выносить. Но Марк резко произнес:

— Сядь.

Когда же она не послушала, он нагнал ее у порога и резко развернул к себе лицом. Прижал к стенке.

— Ну и красотка, — прорычал в лицо. — Думаешь, что можешь в любой момент свалиться мне на голову? Когда я уже начал забывать, как ты выглядишь. Какого черта, Марин?!

— Я уже сожалею, что пришла именно к тебе. Доволен?

Его злость породила ответное чувство. Теперь они на равных. Правда Марк сейчас выглядел более строгим, чем раньше. Новые оттенки придавал шрам, погрубевшие с возрастом черты лица. Хотя ему и до этого хватало мужественности. Среди танцоров таких мало. Лоск все убивал. Только не у него.

— Что с губой? — резко спросил.

Видно рана слишком бросалась в глаза.

— Прикусила.

— Сама или помогли?

Она хотела соврать. Только не видела смысла. Зачем врать тому, от кого хочет помощи.

— Олег помог. Иначе меня бы тут не было.

— Бьет? — спросил в лоб.

— Как видишь, — призналась она.

— Давно?

— Нет.

— Что еще?

— Измены. Унижение. Достаточно?

— Раньше куда смотрела?

— Он таким не был. Ты сам это знаешь. Не таким я его полюбила.

Марк так и продолжал держать у стены. Напирать так, что сложно давалось дышать. Слишком большой и свирепый.

— Люди меняются. Знаешь об этом?

— Знаю.

— Не подумала, что я тоже мог измениться, и не в лучшую сторону?

— Только не ты.

Дальше он замолчал. Просто смотрел. Черты его лица постепенно смягчились. Совсем немного. Хотелось поскорее вырваться из его плена. Внутри она задыхалась. Думала, просто друг? Так нет же, она не забыла. Слишком сильно соскучилась. Слишком хорошо все помнила.

— Ты не имела права приходить, — тихо произнес, больше с сожалением, чем со злостью.

— Я знаю. Прос…

Но он не дал договорить. Закрыл рот ладонью. Глаза горели, полные эмоций. Время не лечит, лишь ненадолго заглушает.

— Замолчи, — попросил Марк. — Поговорим завтра. Сейчас просто скройся с моих глаз. Иди к своему сыну.

Он ушел первым. Оставив одну в пустой комнате, всхлипывать в тишину.

* * *

Они на пьедестале. Второе место. Всего лишь второе. Где-то недотянули, носок или что-то еще. Она улыбается, вроде радостно, хотя у самой блестят на глазах слезы горечи. А он все понимал, обидно — не хватило всего два балла.

За кулисами убегает вперед.

— Марин!

Пальцы настойчиво выскальзывают из его руки. Не слушает. Не злиться на него, просто не любит выставлять напоказ свою слабость. Впереди ловит Лора, обнимает и что-то шепчет. Он подходит, вынимает свою пару из чужих рук и забирает в свои объятья.

— Малыш, посмотри на меня, — требует, приподнимая за подбородок милое заплаканное личико. — В следующий раз у нас все получится, слышишь?

Пытается улыбнуться, кивает и согласно угукает. А он прижимает к себе и целует в висок. Ловит на мысли, что для себя первенство важно не так, как для нее — ради нее. Вся жизнь в танце, постоянные стремления, и уже ничего не важно, кроме этой девушки и ее желаний.

Влюбился. В чужую. Идиот.

О сне нет и речи. На дне стакана плещется последний глоток коньяка. Лиза уже спит. Его настоящее. Самое перспективное. Все-таки пора остепениться. Ведь успокоился. Так казалось до сегодняшнего дня.

Последних лет как и не было. И снова вся жизнь кувырком. Ни о чем так не мечтал, как об одном — разлюбить женщину. Ту, что в соседней комнате. Пришла именно тогда, когда все стало окончательно налаживаться. Как знала. Да еще не одна. Хоть понимает, насколько больно бьет одним присутствием этого мальчика? Как же он ее ненавидел. Ровно настолько, насколько любил. До сих пор. Хочется вышвырнуть за дверь. Но ведь простил, просто злился. Отпустил же, но забыть ничего так и не получилось. Отказать в помощи… просто не мог. Не тот случай.

Теперь все мысли набекрень. Она ищет свободы. Ему должно быть наплевать. Их пути давно разошлись. Нет, он не хочет быть с ней. Просто ему не все равно. До сих пор в груди все переворачивается. Вроде взрослый уже. Но у любви нет срока давности. Оба все еще молоды. Она все такая же: тонкая, хрупкая, изящная — красивая. Только зелень в глазах потускнела, словно выгорела на солнце. И что дальше? А дальше он допьет свой коньяк и отправится спать. Устал, как черт.

Новое утро отличилось своей паршивостью. Сказывался вчерашний прерванный интим. Или внезапная гостья, которую не ждал, которую даже не хотел видеть. Продолжил бы начатое, но настроение выдалось слишком кровожадное. Да еще грохот на кухне то и дело напоминал, что в доме есть кто-то еще. Кто-то очень важный.