Личное дело студентки - Виктория Селезнева Страница 2

- Это и есть наш преподаватель? – наклонившись к Юле, спросила я у нее.

- Ага, - шепотом ответила она мне, - а что?

Да так, ничего. Подумаешь, вчера практически послала его на парковке. Ну, кто же мог подумать-то!

- Кажется, со мной у него война будет похлеще, чем с тобой, - прошептала я ничего не понимающей девушке.

- Добрый день, бездельники! Соскучились по мне? Знаю, что скучали, - мужчина улыбнулся кошачьей улыбкой, - все дошли до четвертого курса-то?

Он обвел взглядом аудиторию и остановился на мне. Я почувствовала, что к щекам приливает краска. Уголок его губ дрогнул, явно сдерживая самодовольную улыбку.

- Так, у вас в группе еще и пополнение! Давайте знакомиться.

Он скрестил руки, опираясь поясницей о край стола. Все взгляды устремились на меня, а я под партой сжала кулаки, впиваясь в ладони ногтями. Ладно, я тоже не лыком шита.

- Воробьева Кристина, - произнесла я уверенно.

- Матвей Дмитриевич Покровский к вашим услугам.

Я села на место, ощущая, как прожигают меня взглядом студенты.

- Во попала-то, - прошептала я.

Но, к моему и Юлькиному удивлению, Матвей Дмитриевич больше не проявлял ко мне внимания. Я понадеялась, что он забыл о той ситуации на парковке. Ну, правда, он, конечно, выглядит старше студентов, но мало ли взрослых заочников тут ошивается. Просто не похож он на преподавателя. Может, Московские профессора отличаются от тех, которые работают в моем городе. Поэтому я и не проявила тогда должного уважения. Но, к слову, он тоже не блистал преподавательской сдерженностью.

Пока наш преподаватель рассказывал новую тему, я втихую рассматривала его. Лет тридцать, навряд ли больше. Красив, вот прям даже не симпатичен, а красив, очень самоуверен.

Я перевела взгляд на первые парты, а затем удивленно толкнула Юльку под локоть.

- Юлек, а почему наша королевишна неожиданно на первой парте оказалась?

Девушка загадочно улыбнулась.

- А сама-то не догадываешься? Да она нашего Матвея с того года соблазняет. Но он стоически держится.

Я улыбнулась, снова переведя взгляд на Олесю, как оказалось, ее так зовут. И правда, длинные ноги выставлены в проходе, юбка абсолютно не скрывает всю их красоту, скорее наоборот, а майка с большим вырезом открывает все… хм… прелести. Я б и сама запала, будь мужиком.

- Может, он гей? – тихо спросила я у Юли. – Ну, кто будет отказываться от того, что само плывет к нему в руки. Кольца-то у него нет, не женат, значит.

Девушка, чуть наклонив голову, посмотрела внимательно на нашего преподавателя.

- Да не, он, я думаю, принципиален. Просто не хочет со студентками спать, он же юрист.

- И? – не поняла я связи.

- Не знаю, - пожала плечами Юлька, - просто к слову пришлось.

Мы с ней прыснули, и тут же наткнулись на взгляд Матвея Дмитриевича.

- Итак, ни для кого не секрет, что отдых расслабляет. Чтобы вы пришли в норму, я приготовил для вас небольшой тест, чтобы понять, кому солнце совсем расплавило мозги.

Аудитория недовольно загудела, но тут же была прервана поднятой рукой преподавателя.

- Не на оценку. Но каждый из вас подойдет ко мне, и на те вопросы, которые вызвали затруднения, я дам дополнительную работу. – А затем с кошачьей улыбкой добавил, - все для вашего же блага.

Мы так не думали, но наше мнение интересовало его слабо.

Матвей Дмитриевич к каждому лично подошел, раздавая листочки с парой вопросов, на которые нужно было написать ответ. У каждого были свои, что вызвало еще большее недовольство от еще не пришедших в себя студентов.

Когда преподаватель подошел ко мне, я почему-то почувствовала несвойственное мне смущение. Он положил передо мной листок с заданием, а затем, перед тем, как уйти, шепнул на ухо:

- Интересно, в юриспруденции вы сильны настолько же, насколько и в парковке?

И пошел дальше, как ни в чем не бывало, оставив меня с застрявшим в горле возмущением. Нет, но это уже слишком!

Немного отойдя от наглости этого человека, я уставилась в бумажку. Конечно, в моем бывшем университете тоже был такой предмет, как международное право, но только вел его не молодой и самоуверенный тип, а дедушка восьмидесяти лет отроду, который при слове «заграница» тут же вспоминал Чехословакию.

Поэтому на парах мы больше слушали истории из жизни Иннокентия Всеволодовича, чем изучали отличия юриспруденции в разных странах.

Поэтому большую часть информации я штудировала самостоятельно. Я все же действительно хотела стать профессионалом своего дела, это было для меня принципиально. Но сейчас я вдруг поняла, что могу неслабо так опозориться.

Хорошо, что хоть какой-то ответ на вопросы у меня был, хотя, я сама прекрасно понимала, что он слабый.

Первой отвечать пошла королева Олеся. Ступая по ряду, как по подиуму, она передала свои ответы Матвею Дмитриевичу, наклонившись к нему так, чтобы ее декольте не осталось незамеченным. Я, не удержавшись, хмыкнула, тут же наткнувшись на чуть сощуренный взгляд преподавателя. Уткнувшись в свои ответы, я все же не переставала слушать вердикт того, что навеяла Олеся. Может, она не только красивая, но еще и умная, кто знает.

- Это бред, - произнес Матвей Дмитриевич, - Олеся, такое ощущение, что на моих парах вы мыслями где-то совсем не здесь.

Он что-то написал своей ручкой на листе, и отдал его девушке.

- Это подготовить к следующему занятию. А сейчас свободны.

Олеся с недовольным лицом забрала свои вещи и покинула кабинет. План «отвлечь сиськами» не удался.

Еще несколько человек получили едкие комментарии, затем решилась пойти и я. Я была уверена, что уж на мне-то он отыграется, поэтому готовилась к худшему.

Он с серьезным выражением лица прочитал все, что я написала, затем задумчиво потер подбородок. Красивый такой подбородок.

- Тут много неточностей и, скажем так, устаревшей информации, - произнес он со вздохом, переводя на меня взгляд.

Я лишь развела руками.

- И что мне с вами делать? – с улыбкой спросил он, уставившись на меня.

На языке крутилась фраза Гарфилда, которую я, конечно, не произнесла вслух: « Любить, кормить и никогда не бросать».

- Хорошо. Я посмотрю дальше, чего вы стоите, - заключил он, отдавая мне листок.

- Я бесценна, - не сдержала я едкого комментария. У меня же папа военный, я научена держать лицо в любой ситуации. А вот язык у меня мамин, убойная смесь, в общем.

На миг на его лице мелькнула улыбка, а затем он переключился на следующего подходящего.