Маскарад в лунном свете - Кейси Майклз Страница 2

Только вчера Мейзи тихонько провела Маргариту в комнату старой леди и показала ей красивую серебряную проволочную клетку, которую та надевала на голову на ночь. Клетка была достаточно прочной, так что ни одна голодная мышка или крыса не смогла бы прогрызть ее и забраться внутрь полакомиться салом.

Так, по крайней мере, сказала Мейзи.

Сейчас рот Маргариты округлился от удивления, она прижала ручки к щекам и крепко зажмурилась, потом снова посмотрела на то, что, как ей показалось, она увидела. Да! Она не ошиблась, и ей ничего не померещилось. Маргарита смотрела сквозь растопыренные пальцы на голову дамы, а из башни фальшивых напудренных локонов на нее смотрела крошечная полевая мышка с розовым носом.

Бедняжка, про себя пожалела ее Маргарита, вынуждена сидеть в этой волосяной тюрьме и слушать бесконечную проповедь священника о вечном проклятии. И некуда ей убежать, негде спрятаться. И днем она была как в ловушке в этом гнезде из просаленных волос, и ночью, когда выбраться ей не давала серебряная проволочная клетка.

Требовалось срочно что-то предпринять, это было очевидно.

Маргарита прикусила нижнюю губу и скосила глаза налево. Дедушка как всегда крепко спал, опустив подбородок на широкую грудь; кружевной воротник его костюма слегка шевелился от его глубокого мерного дыхания. Маргарита перевела взгляд направо. Мама, изящно державшая веер из слоновой кости, на пластинках которого были в ужасающих подробностях изображены страдания святого Петра, не замечала, судя по всему, ничего вокруг, завороженная монотонным голосом священника.

Что до папы, он, конечно, мог бы кое-что сказать Маргарите относительно поведения в церкви, но он сам не ходил на службу, предпочитая, взяв острогу, бродить в поисках «божественного отдохновения» по берегу ручья, протекавшего за рощей. Объясняя свое нежелание посещать церковь, он говорил, что лучший способ навечно сохранить Бога в сердце — это держать свою бессмертную душу подальше от организованного богослужения. Правда, сейчас Маргарита думала не об этом, хотя в обычное время она чуть ли не каждое воскресенье жалела, что не родилась мальчиком. Тогда у нее была бы собственная острога, и воскресные дни до ленча она проводила бы с отцом, растянувшись на поросшем травой берегу, бросив рядом скатанные в клубок чулки и болтая босыми ногами в изумительно прохладной воде.

Но сейчас все ее мысли были только о мышке.

Если она будет действовать быстро, решила она с уверенностью, присущей ее четырехлетнему возрасту, и если ей очень повезет, то, возможно, ей удается это сделать, возможно, она сумеет освободить милого маленького грызуна с розовым носом.

Маргарита досчитала до трех, затем сползла с твердой деревянной скамьи и встала прямо за старой леди, стараясь не вдыхать запах испорченного бекона. Вытянув руки, она стала тихонько звать мышку, надеясь выманить зверька из его на редкость неудобного убежища.

Но мышка оказалась очень упрямой и, надо полагать, непроходимо глупой. Ее голова мгновенно исчезла (что, по мнению Маргариты, выглядело так, будто какой-то эльф, прятавшийся в прическе, дернул зверька за хвост), но секунду спустя появилась снова, уже в другом месте — около правого уха женщины.

Глупое создание, подумала Маргарита. Неужели она не понимает, что я не хочу причинить ей вреда?

Она пришла к выводу, что ни в коем случае нельзя позволить мышке опять исчезнуть, потому что тогда только Господь Бог смог бы угадать, где она объявится в следующий раз.

Маргарита подпрыгнула, вытянув руки, чтобы схватить мышку, прежде чем та успеет снова скрыться в сальных недрах. Увидев, что на него нападают, маленький грызун с некоторым запозданием попытался улизнуть: он энергично заработал передними лапками с острыми коготками, раздвигая напудренные кудри, и, наконец, сумел выбраться наружу. После этого он стремительно бросился вниз по морщинистой и не слишком чистой шее старой дамы и юркнул за низкий вырез ее платья, а маленькие ручки Маргариты попытались последовать за ним.

В ту же секунду начался настоящий бедлам.

Старуха издала звук намного громче и противнее, чем расстроенный орган и, вскочив со скамьи, вцепилась в лиф своего платья. Со стороны это выглядело так, будто у нее начался какой-то непонятный припадок и она пытается раздеться догола в середине проповеди. Маргарита закричала ей прямо в лицо, что не нужно быть глупой гусыней и обижать маленькую мышку, которая, если разобраться, не причинила никому никакого вреда.

Тем временем мышка снова вылезла наружу, вскарабкавшись по узкой ложбинке между холмоподобными грудями дамы, и уставилась на нее, нервно подергивая розовым носом и усами. Дама издала еще один крик и упала в обморок, попутно столкнув в проход сидевшего рядом с ней пожилого джентльмена.

Маргарита не преминула воспользоваться представившейся возможностью. Подобрав юбки, она ловко перепрыгнула через спинку скамьи (ее длинные — до талии — морковного цвета волосы разметались при этом в разные стороны, а нижнее белье оказалось открытым для обозрения любому любопытному), схватила мышку, восседавшую на сиденье, и довольная тем, что ей удалось осуществить задуманную спасательную акцию, гордо подняла ее вверх, так чтобы все присутствующие в церкви смогли ее разглядеть.

Поступок этот имел целый ряд последствий. Еще с полдюжины дам, сидевших неподалеку, попадали в обморок, джентльмены, которые, надо полагать, обрадовались этой возможности избавиться от необходимости дослушивать до конца проповедь священника, бросились на защиту дам от гнусного маленького вредителя, и едва не столкнулись друг с другом, а дед Маргариты, который проснулся как раз вовремя и успел стать свидетелем этой несомненно, весьма забавной сцены, громко расхохотался.

Даже мама Маргариты, — которая незадолго до всего случившегося поделилась с дочкой своей сокровенной надеждой на то, что сегодня, в виде исключения, Маргарита сумеет в течение нескольких часов вести себя так, чтобы не стать причиной какой-нибудь катастрофы, — лишь улыбнулась слабой благожелательной улыбкой и незаметно одернула задравшуюся дочкину юбку, прикрывая маленький задик.

Не прошло и часа, как Маргарита, освобожденная от слишком узких туфелек, красивого, но неудобного бледно-розового платья и от необходимости соблюдать правила, определяющие поведение взрослых четырехлетних молодых леди, спешила к речушке, горя желанием поведать своему любимому папочке историю славного спасения одной бедной заблудившейся полевой мышки.

Жоффрей Бальфур встретил дочь с улыбкой и вручил ей в качестве своего личного подарка ко дню рождения маленькую острогу. Теперь Маргарита сможет самостоятельно поймать рыбку-другую, а повариха потом сварит их и, гарнировав свежим лимоном, подаст ей в детскую на обед. Чуть позже отец повел ее на луг, где каждую весну раскидывали свой табор цыгане, и девочка танцевала с ними вокруг костра.

Спустя много лет именно об этом дне своего рождения Маргарита будет вспоминать как об одном из самых замечательных за всю свою жизнь.

— Папа? Правда ли, что на Луне живет человек? Я знаю, что смогу увидеть черты человеческого лица, если прищурю глаза и буду смотреть очень-очень пристально — два глаза, рот, даже нос, — но где же он прячет свое тело?