Ну и дела! - Марина Серова Страница 2

— Я беру двести долларов в сутки. Кроме того, вы оплачиваете непредвиденные расходы. Кроме того — делаете ремонт в моей квартире. Кроме того — моральный ущерб за насилие над личностью. Моей. Все это вам обойдется в сумму…

— Молчать! — рявкнул тот же голос уже гораздо ближе ко мне. — Шерлочка Холмсова!

Мы оба помолчали.

Я хорошо представляла местоположение его головы и левого уха, за которым находится особая парализующая точка. Легкого прикосновения большого пальца моей правой ноги было бы достаточно, чтобы он провалялся без сознания гораздо дольше меня. К сожалению, я так и не смогла определить, наедине мы с ним или нет. Его подручные, число которых я чисто умозрительно определила как «минимум двое», ничем не выдавали своего присутствия. Но это не значило, что их не было рядом.

Не люблю боли, а без помощи зрения трудно уворачиваться от ударов.

Макушка моя болела, словно мне туда гвоздь вбили.

Я поморщилась.

— Ты мне не хами, Иванова, — уже спокойно продолжал мой невидимый визави.

Мне даже показалось, что тон у него стал слегка заискивающий.

— Я тебе работу предлагаю. По твоему профилю.

— Я в отпуске.

— Считай, что тебя отозвали. В связи с производственной необходимостью.

— Почему вы решили, что я займусь вашим делом?

— А куда тебе деваться?

— В Швецию. Или в Норвегию. Там, говорят, сейчас прохладно.

— Не сегодня.

— А когда?

— Когда найдешь мне одного человека.

Мы еще помолчали.

— Я же просил не хамить. А я прошу редко. И только нужных мне людей.

Странный какой-то клиент. Другой бы в ухо мне уже заехал. А этот чуть ли не извиняется.

Что-то он слишком уж нервничает.

А нервничать, по правде говоря, нужно мне.

Ситуация, знаю по опыту, серьезная. Козырей у меня — ни одного.

Нужно хотя бы информацией обзавестись.

— Ладно, давайте о деле. Мне в любом случае нужно узнать подробности. Хотя бы для того, чтобы отказаться.

— Деловая, блин! Отказаться… Я — Коготь. Слыхала?

«Конечно, слыхала!» — хмыкнула я про себя, стараясь не реагировать на слишком уж известную в Тарасове фамилию.

— Слыхала…

Он был этим явно удовлетворен.

— У меня пропал человек. Ну… после меня — второй. Ну, заместитель мой, что ли. Все мои дела вел. И пропал. Это наверняка Заврайон. Или узбеки. Саид, то есть туалетный паша. Знаешь его?

«Кто же в Тарасове не знает Саида Хашиева, главу узбекской общины, владельца сети платных туалетов в центре города? Многими, очень многими уважаемый человек. Кроме архитектурно-сантехнических сооружений, владеет шестьюдесятью процентами лотков в окрестностях городского универмага. Восьмое место в реестре тарасовских частных капиталов. У тебя, Коготь, кстати, — двадцать второе. Только зачем ему с тобой связываться?» — все это пронеслось у меня в голове за долю секунды.

Я молча кивнула.

— Саид хочет меня обуть. Я завод покупаю. Авиационный. Большие деньги отдаю. Сапер… Это Димку, зама моего, Сапером кличут. Он все знает. Сколько, где и когда. Встречу я уже отменить не смогу. Стрелки забиты на воскресенье. Я Сапера знаю. Три дня он молчать будет. А потом расколется.

— Я-то тут при чем? — прервала я его монолог.

— Ты его найдешь. И уберешь.

— Не по адресу. Это не мой стиль.

— Плевать на твой стиль. Не сумеешь — я тебя сам пристрелю… — Заткнись! — вдруг заорал он, хотя я просто молча обдумывала свое положение. — Гонорар свой получишь. После того. Все?

Я молчала.

А что я могла сказать?

— Иди. У тебя есть три дня. Сегодня вторник. До вечера можешь подумать. На картах погадать.

Он хохотнул.

— В среду начнешь работать. В субботу утром отчитаешься. И получишь свой гонорар. Если правильно все сделаешь.

Я поняла, что аудиенция окончена. Их криминальное сиятельство меня отпускают.

До поры до времени.

Кто-то, может быть и сам Коготь, взял меня за плечо и поставил на ноги.

Тысячи иголок вонзились в затекшие ступни.

Куда там махать ногами, ходить-то толком не могу.

Несколько шагов по коридору я шла на ватных ногах, покачиваясь, как с глубокого похмелья, и надеясь только на своего невидимого конвоира, что он не даст мне врезаться лбом в косяк.

Меня вывели на площадку.

Девять ступенек вниз. Поворот. Еще девять ступенек.

Я стояла перед дверью в свою квартиру.

— Иванова, — услышала я приглушенный голос Когтя у самого своего уха, — давай без фокусов. Иначе это окажется твоим последним делом. Незавершенным.

Вот и последнее предупреждение получено.

Сейчас совершится ритуал прощания.

Мои затекшие руки вдруг освободились и повисли по бокам.

«Наручники сняли», — догадалась я, сама поражаясь своей проницательности.

Я почувствовала, как чья-то рука совершенно бесцеремонно лезет мне в карман. В сочетании с собственной беспомощностью очень неприятное, кстати, ощущение.

Звякнул ключ от моего секретного замка.

Толчок в спину.

Зацепившись шлепанцем за порог, я грохнулась плашмя на пол, не успев опереться на все еще безжизненные руки.

Чехол с меня во время падения слетел, и, оглянувшись, я успела разглядеть высокую щуплую фигуру с капроновой маской на лице.

«Коготь?»

Он бросил ключи на пол, потянул за дверную ручку и беззвучно закрыл дверь.

Щелкнул замок.

Я вновь была в своей собственной квартире.

Прошло, наверное, часа полтора после моего пробуждения.

Я снова была в горизонтальном положении, правда, уже не на моей любимой антикварной кровати размером с небольшой теннисный корт, а на полу в коридоре.

И от моего утреннего элегического настроения не осталось и следа.

«Какой деликатный клиент попался. Что это он все нервничал, однако?» — подумала я и, поймав себя на речевом обороте, которым злоупотребляют жители Крайнего Севера, не могла не улыбнуться.

«Допрыгалась, голубушка…»

Уменьшительно-ласкательными именами я себя называю, только когда раздражена.

На саму себя, естественно.

Другой человек, кто бы он ни был и как бы себя ни вел, раздражения у меня не вызывает никогда.