Коснуться твоих губ - Джеки Д'Алессандро Страница 2

— Не нужно мне никакого обручального кольца…

— Разумеется, нужно. Всем девушкам оно нужно. Так сказала твоя матушка. Ах, уже так поздно, и я очень устал. Все эти брачные приготовления ужасно утомительны, и я хочу пойти к себе. Твоя дорогая матушка разглагольствовала несколько часов, и я в полном изнеможении. Мы все обсудим потом, завтра.

— Нам нечего обсуждать, папа. Я не выйду за него.

— Разумеется, выйдешь. Доброй ночи, дорогая.

— Я не выйду за него! — крикнула Саманта вслед отцу, но он уже закрыл за собой дверь. Она раздраженно вздохнула и принялась растирать себе виски, где быстро разгоралась пульсирующая боль.

Чем вызвано это безумное решение? И как распутать этот клубок?

Щеки ее запылали, стоило только представить, что именно сказала мамочка майору Уилширу, чтобы уговорить его жениться. Уж если она что-нибудь заберет себе в голову, непременно добьется своего. Люди часто покидали общество Корделии Бриггем с ощущением, что по голове им стучали чугунной сковородкой.

К несчастью, добрые намерения миссис Бриггем бывали не всегда тактичны, но зачастую Самми не могла не восхищаться, а то и не ужасаться, умением матери перехитрить кого угодно. Она не сомневалась, что, служи ее маменька в армии, битва при Ватерлоо, где Наполеон потерпел поражение, произошла бы гораздо раньше.

Она ходила, сплетя пальцы, по толстому эксминстерскому ковру. Что же делать? Мысль провести всю жизнь с майором Уилширом, слушать во всех подробностях его рассказы о военных маневрах вызвала у нее панический страх. Он, конечно, потребует, чтобы она прекратила свою научную работу, но она ни за что не согласится.

Она постарается переубедить отца. Но тут Саманта вспомнила, как звучал его голос, когда он сказал, что все уже устроено. Обычно ей удавалось склонить отца на свою сторону, но если маменька уже вбила ему в голову какую-то мысль, поколебать его вряд ли удастся. А мысль выдать ее за майора Уилшира ему явно вбили в голову.

Саманта вспыхнула от унижения. Господи, это так похоже на ее выезд в свет восемь лет тому назад. Как она просила, чтобы ее не вывозили на приемы, где люди шептались, прикрывая рты рукой, жалея ее из-за того, что она не обладает ни красотой, ни грацией своих младших сестер. В вычурных платьях она чувствовала себя выставленной напоказ, и ей было неловко. Но все же миссис Бриггем настояла, и муж пошел у нее на поводу. И Саманта, высоко подняв голову, выдерживала шепоток и сочувствующие взгляды, ускользнувшие от ее родительницы, и прятала сердце за бесконечными фальшивыми улыбками.

Она прижала руки к груди, вспомнив, как мать устроила замужество Гермионы — от ее тактического блеска у самого маршала Веллингтона захватило бы дух. Герми счастлива, это так, но бедняжка ведь почти не была знакома с Реджинальдом, когда они обвенчались. С таким же успехом она могла стать несчастной, хотя Самми не представляла себе, чтобы добродушная Герми была чем-то недовольна. А Реджинальд готов был целовать землю, по которой ступали маленькие ножки его жены.

Майор Уилшир вряд ли заметил бы, надеты ли на Саманте туфельки, поскольку их нельзя было никоим образом соотнести с военной стратегией.

Бросившись на обитый ситцем диванчик, она разочарованно вздохнула. Если она откажется выйти за майора, пойдут сплетни, разыграется скандал. Она не может этого допустить. Но выйти замуж за майора тоже не может.

Устало вздохнув, она закрыла окно, задула свечи, горевшие на камине, вышла и закрыла за собой дверь.

Господи, что же ей делать?

Стоя на цветочной клумбе, Артур Тимстоун услышал, как щелкнуло закрывающееся окно, и вздохнул впервые с тех пор, как над головой у него раздались голоса. Он медленно выпрямился — колени заскрипели в знак протеста — и едва сдержал крик, потому что уперся спиной в изгородь из розовых кустов.

Сердито глянув на колючий куст, он пробормотал:

— Я, черт побери, слишком стар, чтобы ползать под кустами среди ночи. Никуда это не годится, вот оно как. Тысяча чертей! Человек, которому за пятьдесят, не должен слоняться по ночам, как распутный юнец. Ах, чего только не делает любовь с человеком!

Если бы кто-нибудь сказал, что он с первого взгляда влюбится в новую кухарку в доме Бриггемов, Артур назвал бы его полоумным, а потом хохотал бы, пока кондрашка не хватит. Но он и впрямь влюбился с первого взгляда. И из-за этого он провел полчаса, засев под окнами гостиной Бриггемов, и боялся пошевелиться, чтобы мисс Самми или ее папаша не услышали, и все это время старался не тосковать по своей теплой постели. Уйди он из комнаты Сары несколькими минутами раньше… но разве ж такое возможно?

Прислонясь к наружной каменной стене, он постоял, растирал затекшие суставы, потом решился пройти по темной лужайке, где был привязан Викинг. Бедная мисс Самми. Ясное дело, не хочется ей выходить за майора Уилшира, и в этом Артур не мог ее упрекнуть. Майор человек неплохой, это верно, но от его бесконечных рассказов о войне и важной роли, которую он в ней сыграл, курица полысеет. Бог ты мой, да ведь он доведет мисс Самми до Бедлама. А такие, как мисс Самми, — это ведь соль земли. У нее всегда находятся для него доброе слово и улыбка, непременно спросит, как там его матушка и брат поживают в Брайтоне.

Выбравшись из кустов, Артур потрусил по лужайке. От решимости спина у него напряглась. Непременно надо спасти бедняжку мисс Самми.

Артур знал только одного человека, который ей мог бы помочь… того таинственного человека, чье имя было у всех на языке от Лондона до Корнуолла. Этого человека за его отчаянные выходки старательно разыскивал судья.

Это был знаменитый, легендарный Похититель Невест.

Через окно своего уединенного кабинета Эрик Ландсдаун, граф Уэсли, смотрел на Артура Тимстоуна, направлявшегося к конюшням.

Слова конюха все еще звучали у него в ушах: «Прямо ужас какая ситуация, милорд. Бедная мисс Самми вовсе не хочет иметь дело с этим скучным майором Уилширом, но папаша настаивает. Если ее заставят выйти замуж, сердце у мисс Самми просто разобьется, а такого доброго сердца вы в жизни не встречали».

Эрик сидел за письменным столом, слушая своего верного слугу, и ни у одного из них ни на мгновение не возникло сомнения, с какой стати Артур принес эту новость именно ему. Оба в точности знали, с какой стати. Общая тайна связывала их теснее, чем зло, хотя они редко обсуждали ее днем, когда слуги бодрствовали, из страха, что их случайно подслушают.

Такая оплошность могла бы стоить Эрику жизни.

Но простое сознание, что Артур знает о его тайне, что он не совсем одинок в опасной жизни, которую избрал себе, в значительной мере поддерживало Эрика и утешало. Он любил Артура как отца; когда он был ребенком, этот слуга провел с ним больше времени, чем родной отец.

И теперь, глядя, как Артур идет по превосходно ухоженным лужайкам и солнце раннего утра блестит на его седеющих волосах, Эрик заметил, что слуга слегка прихрамывает, и сердце у него болезненно сжалось. Артур уже не молод, и, хотя никогда не жалуется, Эрик знает, что его стареющие суставы часто болят и плохо гнутся. Он предложил ему благоустроенную спальню в помещичьем доме, но слуга отказался. Слезы блеснули на бледно-голубых глазах Артура, когда он услышал такое великодушное предложение, но он предпочел остаться в своих комнатах над конюшней, рядом с лошадьми, которых любил и за которыми ухаживал.