Яблоко для Адама - Элен Кэнди Страница 2

— Алекс Харрисон, — представился он. — Можно просто Алекс.

— Ева Глинштейн. — Она вложила свою руку ему в ладонь.

Алекс нежно сжал тонкие пальчики Евы и нехотя отпустил. Он повертел в руке зеленый плод и рассмеялся.

— Вы случайно не из Эдемского сада? — Он взглянул на Еву.

Она улыбнулась и отвела взгляд.

Это комплимент? — подумала она. Интересно, что этот парень делает в школе святого Патрика?

Но только Ева собралась задать ему этот вопрос, как в холл вбежал молодой парень и окликнул Алекса:

— Ну долго тебя еще ждать?

Алекс махнул ему рукой и, подмигнув Еве, отправился вслед за другом.

— До встречи, Ева… — ласково сказал он.

— До встречи, Алекс… — ответила ему она.

Поднимаясь по лестнице, ведущей в актовый зал, Алекс прокручивал в голове их разговор. Ему понравилась эта девушка. Он вспомнил ее темные как ночь глаза, золотистые волосы, убранные в тугой пучок, и что-то кольнуло у него в груди и приятным теплом разлилось по телу.

Ева… — шепнул Алекс и с удовольствием откусил сочное яблоко.

Ева тоже думала о саксофонисте. Кто же он? Почему она раньше его не встречала? Она выглянула в окно и увидела голубое небо. И вспомнила глаза Алекса, излучающие тепло…

— Прости, я немного опоздала! — проговорила Лора, переводя дух.

Лора, как, впрочем, и всегда, была одета по моде. На ней был темно-синий жакет до бедер с блестящим рисунком и черные брюки из крепа. Ее угольно-черные волосы волнами спадали на плечи, и Лора постоянно демонстративно откидывала локоны назад.

— Ничего страшного… — успокоила подругу Ева. — Что делают в школе саксофонисты? — стараясь говорить непринужденно, спросила она, поглядывая на двери актового зала.

Лора жеманно улыбнулась и откинула назад черные локоны:

— Ты же должна помнить Дэниса!

Ева внимательно взглянула на подругу и удивленно произнесла:

— Дэнис Литрой? Ты же с ним рассталась еще год назад! Я помню, как ты сильно переживала по этому поводу!

Лора сначала поникла головой, но через пару минут опять засияла:

— На что только не пойдешь ради любимых деток! Тем более что он мне должен! Помнишь, он разбил мою машину? — Лора достала ключ из кожаной сумки и вставила его в замочную скважину.

— Но ведь у тебя была страховка? — заметила Ева.

— Да. Но он-то об этом не знает! — засмеялась Лора и открыла скрипучую дверь студии.

Ева покачала головой и последовала за подругой в танцевальный зал.

В прохладной студии было темно. Лора подошла к занавешенному плотной материей огромному окну и одним движением руки отдернула штору. Лучи утреннего солнца моментально разлились по всей комнатке, отражаясь в многочисленных зеркалах, играя солнечными зайчиками на паркете.

Ева оглядела студию и взглянула на стену, где висели рамки с фотографиями. Воспитанницы Лоры Мэтиссон позировали в пестрых нарядах со стразами и в прелестных детских шляпках, над которыми Ева провела не одну ночь.

— Значит, ты пригласила Дэниса выступить на завтрашнем концерте? — не успокаивалась она.

— Да, думаю, что джаз полезен для детей.

Ева с улыбкой посмотрела на подругу и принялась доставать костюмы из пакета. Она аккуратно вдевала пластмассовые плечики в горловину платьев и вывешивала их на деревянный станок.

— Я думала, что Дэнис придет один и сыграет что-нибудь на своем тромбоне, но он же не может без своей команды! — Лора выделила последнее слово и скорчила смешную гримасу. — Теперь на малюсенькой сцене будут торчать шесть взрослых мужиков со своими странными инструментами! Так Дэнис мне еще сделал выговор, мол, в зале акустика плохая! У нас тут что — Ла Скала?

Еве всегда было смешно, когда ее подруга начинала возмущаться. У Лоры появлялись афро-американские жесты и выражения, и от этого Еве становилось еще смешнее.

А Лора тем временем, не стесняясь в выражениях, вспоминала все свои неурядицы в отношениях с Дэнисом. Ева прекрасно понимала, что ее подруга до сих пор питает к парню симпатию, но не желает этого показывать. Эти горячие эмоции и ее детальные воспоминания о довольно продолжительных отношениях выдавали Лору с головой.

— Ты его любишь? — спросила Ева. — Я же вижу… Он тебе до сих пор не безразличен!

Лора не ожидала от Евы такого вопроса и растерялась:

— Не знаю, дорогая, не знаю… Мне кажется, что я совершила глупость. Скажи, зачем я пригласила его на концерт? Зачем? — Лора присела на стул и сжала в руках кожаную сумочку. — Я набрала его номер телефона… Мне было так одиноко… Я хотела услышать его голос. Я забыла, что у него стоит определитель. Он меня спросил, что мне нужно. Я ответила ему, что он мне должен, и пригласила выступить на концерте. Дорогая, я для него выбирала платье. Хотела, чтобы он меня увидел такой красивой и независимой… — Лора закрыла ладошками лицо. — А он только поздоровался, спросил, как у меня дела, и скрылся за дверями актового зала. Видите ли, его джаз-банд не любит посторонних на репетиции!

Ева внимательно наблюдала за подругой. Теперь Лора была совершенно искренней, так как она позабыла черный жаргон и пошлую жестикуляцию.

Дверь внезапно открылась, и в студию ворвалась танцевальная группа Лоры. Девочки в возрасте семи-восьми лет окружили Лору и что-то воодушевленно начали рассказывать мисс Мэтиссон, горячо ее целовать и крепко обнимать. Ева с умилением за этим следила.

Лора заменила им мать, подумала Ева. Лора дарит свою любовь маленьким сиротам… Это так замечательно! Она смотрела, как Лора поправляла воротнички каждому ребенку, как хвалила их за хорошие отметки. А девочки, перебивая друг друга, хвастались и тыкали пальчиками в лощеные тетрадки.

— Доброе утро, мисс Глинштейн! — поздоровались они хором с Евой.

Ева улыбнулась и показала на их новые сценические костюмы. У девочек загорелись глаза. Они принялись разглядывать платья-клубнички и, прикладывая их к груди, позировать перед зеркалом.

— Дорогая, взгляни. — Лора достала из пакета свое вечернее платье. — Я ничего подобного еще не видела. Правда, оно замечательное?

Платье действительно было великолепным. Юбка из золотистых кружев, продублированных подкладочным атласом того же цвета, ниспадала волнами. Открытый топ на тоненьких бретельках, с изысканной цветочной вышивкой, повторяющей мотив кружев, подчеркивал пикантность наряда.

— У меня нет слов… — выговорила Ева, ощупывая материал платья. — Во сколько начнется концерт?

Проснувшись утром еще затемно, Ева ворочалась в постели. Она пыталась заснуть: считала прыгающих овец, как ее в детстве учила мать, напевала монотонную и бесконечную песню про кота на крыше, но все было тщетно. Как только Ева начинала засыпать, перед ее глазами появлялся симпатичный саксофонист. И волнение перед утренним концертом в школе святого Патрика захватывало Еву. Она вспоминала его небесно-голубые глаза, русую челку, ямочки на щеках, нежное рукопожатие. И сон опять снимало, как рукой.