Порочная игра - Кристина Уэллс Страница 2

Горькое разочарование захлестнуло душу Сары, лишая последней робкой надежды. Она-то думала, что этой короткой поездкой сумеет хоть немного успокоить совесть — робкий жест во искупление тягостных попреков. Мало того что ее благое намерение пошло прахом — этой, с позволения сказать, даме рука не поднимается отдать деньги.

Сара не сможет заставить Бринсли обеспечивать внебрачного сына. Тех жалких грошей, что она выручала на продаже духов, не хватало им самим, что уж тут говорить о содержании мальчика.

Но и оставлять ребенка и дальше жить в такой обстановке тоже нельзя. Ее доброе имя, да и просто христианское милосердие требовали, чтобы Сара сама занялась благополучием мальчика, если ее муж и его отец не в силах этого сделать. Она очень хорошо представляла, в чем именно состоит ее долг, но есть ли у нее право вмешиваться во все это?

Сара протянула Мэгги руку, собрав все свои силы до последней капельки, чтобы оставаться вежливой и спокойной.

— Мне надо бы… мне надо будет прийти еще раз, если можно. Чтобы повидаться с ним.

— Да пожалуйста, мэм. Конечно.

Мэгги нарочито не заметила протянутой руки и присела в неуклюжем реверансе. Расчетливый блеск в ее глазах Саре очень не понравился.

Она опустила руку.

— Скажем, в среду? В четыре?

Мэгги бросила на нее подозрительный взгляд, откровенно насторожилась, и Сара поспешила заверить ее:

— Я не сделаю мальчику ничего дурного. — Поморщилась и поспешила добавить: — Будьте так любезны, скажите, как его зовут?

Мэгги посмотрела на Сару в упор, помолчала, явно что-то прикидывая в уме, и наконец ответила:

— Том.

Сара учтиво поблагодарила ее и вышла вон из убогой комнаты. Когда она добралась до лестничного колодца, весь вихрь переживаний, который она отчаянно удерживала в себе, вырвался на свободу. Бедный, бедный малыш. Как только Бринсли может быть таким бессердечным к собственному сыну?

Боролась Сара отчаянно, но все равно в груди собрался тяжелый ком, и, всхлипнув, она не сумела сдержать рыдание. Сара изо всех сил стиснула пальцами переносицу, стремясь не выпустить, жгучую влагу, готовую вот-вот хлынуть из глаз. Она не собиралась, как дурочка рыдать над малолетним негодником, которого она даже в глаза не видела и которого родила любовница ее мужа. Она всего лишь выполняет свой долг, и переживаниям здесь не место. Одинокая горячая слеза, что сползла сейчас по щеке, — всего лишь результат расстроенных нервов, и не более того.

Сара открыла ридикюль, сунула руку за носовым платком и, изумленно вскрикнув, замерла.

Денег не было. Все исчезло, до последнего пенни.

Кровь буквально отхлынула от ее лица, и все переживания мигом вылетели из головы. Но как?.. Сара обернулась и посмотрела на комнату Мэгги. Нет, за все время неприятной беседы женщина и на фут не подошла к непрошеной гостье.

Когда же Сара последний раз видела деньги в своем ридикюле? Ну да, конечно! Она же дала монетку оборванке, которая показала ей, куда идти. Нескольких секунд, когда Сара разглядывала окна в доме, вполне хватило, чтобы ее обокрасть. Какая же она дура!

Сара буквально скатилась вниз по лестнице и вылетела на улицу. Завертела головой направо и налево, но, конечно, девчонка давно уже испарилась. А что делать Саре, если она все же отыщет ее? Как говорится, не пойман — не вор. Обвинить в краже не получится, потому что доказать нечем. А подумав о том, что она собственными руками отдаст ребенка на милость правосудия, Сара даже вздрогнула, желание добиваться справедливости заметно ослабело.

Сару охватило горестное отчаяние. Все труды насмарку.

Она принялась расспрашивать возницу, но тот не видел никакой девочки.

— Что-то неладно, мэм?

Сара заколебалась. Открытое, приятное лицо возницы вызывало доверие, но ему ведь надо зарабатывать на жизнь. Если она признается, что ее обокрали и у нее вообще нет денег, поверит ли он ей на слово, что она рассчитается с ним за поездку? Или же он просто хлестнет кобылу и укатит прочь, оставив ее плутать по этим грязным улицам с обветшалыми домами?

— Нет, что вы, — наигранно весело ответила она. — Пожалуйста, отвезите меня к кофейне Брауна.

Бринсли был рабом своих привычек. Он наверняка сейчас сидит у Брауна, покуривает в свое удовольствие и, как престарелая леди, сплетничает напропалую с придурковатым Рокфортом и его такими же тупыми закадычными дружками.

Сара подробно объяснила вознице, куда ехать, и всю дорогу мучилась мрачными переживаниями. Странным образом она никак не могла совладать со страхом, она боялась, что он заставит ее вывернуть наизнанку пустой ридикюль и вышвырнет ее на улицу.

Она представляла себе, как Бринсли, развалясь в кресле, прихлебывает из высокой кружки эль, дымит сигарой, беспечно болтает со своими приятелями. Желчь буквально подступала к горлу от одной мысли о том, что он продолжает свою праздную жизнь, несмотря на то, что им едва удается наскрести денег на плату за квартиру и хотя бы не голодать. Боже упаси, если ему придется работать, зарабатывать на жизнь. Бринсли в основном жил в долг, да еще старший брат давал ему небольшое денежное содержание, к которому от случая к случаю добавлялись выигрыши за карточным столом.

Хоть бы он не стал жадничать и дал бы денег, чтобы расплатиться с возницей! Бринсли вполне мог отказать ей и в очередной раз со знанием дела ударить по ее самолюбию, но вряд ли он захочет выглядеть в глазах своих приятелей мелочным скрягой.

Возница натянул вожжи и остановился как раз напротив кофейни, где всегда было шумно и дым стоял коромыслом. Сара всмотрелась в полукруглые окна, что выходили на улицу, но Бринсли разглядеть не сумела.

Ничего страшного. Она отыщет его внутри.

— Подождите меня здесь, пожалуйста, — обратилась Сара к вознице. — Я на секунду.

— Чего? Эй, погодите-ка, мэм…

Сара, подражая манере своей матери, горделиво сделала вид, что ничего не услышала, и по мощенному плиткой тротуару устремилась к дверям кофейни.

В душе у нее росло чувство отвращения к самой себе из-за того, что придется на людях выпрашивать у мужа деньги. Она молила Бога, чтобы супруг не слишком сильно осложнил ей решение этой задачи. Сцен она не выносила.

Здоровенная рука неожиданно грубо схватила ее за локоть и остановила. Сара ахнула, резко повернулась и прямо перед собой увидела раскрасневшееся от злости, широкое лицо возницы.

— Оставьте меня! Я же сказала, что вернусь через минуту!

— Доводилось такое слыхивать, мэм, — с издевкой протянул возница и насупился. — Деньги вперед, мэм, будьте уж так любезны…

Сара еще открывала рот для ответа, когда около них возникло какое-то движение, а потом раздался глухой треск. Возница с громким воплем выпустил локоть Сары и, согнувшись, отчаянно начал тереть кисть. Сара вскинула глаза. Между ними, внимательно глядя на нее сверху вниз, стоял маркиз Вейн.