Живописец [= Жена иллюзиониста ] - Наталия Орбенина Страница 2

– Как же я не знаю своей судьбы, если я выхожу замуж, и супруг мой будущий хорошо мне знаком! – удивилась Маша.

– Значит, не Михаил Яковлевич твоя судьба! – тихо заключила Елизавета Дмитриевна.

– Мама, зачем ты меня пугаешь?! – Девушка отодвинула чашку, губы ее дрожали.

– Господь с тобой! Все это глупости! – засуетилась мать. – Я и говорить тебе не хотела, думала, что если уж опять приснится, тогда и скажу. Конечно, судьба тебе выйти за Колова, за кого же еще? Других-то и нет!

– Ты так говоришь, будто недовольна! Разве тебе не нравится Михаил Яковлевич? Разве не ты говорила, что это хорошая партия для меня?

– Нет-нет, Мишенька всем хорош, да только беден! Когда еще ему другое звание выйдет и жалованье повысят? И семейство его многочисленное, родители, братья малолетние – все ведь это на тебе повиснет, дорогая, как мельничный жернов. Вот что меня тревожит в предстоящем браке, мой ангел!

– Но что же делать, маменька! Бедность не помеха, главное любовь! Коли есть любовь, мы все преодолеем!

– Дай-то Бог! – Мать грустно улыбнулась. – Я каждый день молю о тебе, о вашем с Мишей счастье! Ведь ты у меня одна, твоя жизнь – моя жизнь, если ты будешь несчастна, я не перенесу этого! – Мать всхлипнула.

– Да отчего же я буду несчастна? – Маша всплеснула руками. – Отчего ты только о плохом думаешь?

– Жизнь приучила. – Елизавета Дмитриевна совсем поникла.

– Нет, маменька, нет! Я непременно буду счастлива! – вскричала девушка, порывисто обняв мать.

– Да-да! – Та поспешно утерла слезы. – А насчет предсказаний ты не беспокойся. Дарье Голубкиной, ты ее помнишь, на позапрошлом Рождестве у нас гостили, тоже предсказание было, что вовек замуж не выйдет, так она не только за купца вышла, но уже и ребеночка ждет! Вот и верь после этого гаданьям!

– Да, помню ее! – засмеялась Маша. – Только ты уж Мише ничего об этом не рассказывай. Нехорошо выйдет, – добавила она уже серьезно.

Колова ждали к вечеру. Елизавета Дмитриевна, желая угодить будущему зятю, послала кухарку на Никольский рынок, неподалеку через Пикалов мост, купить к обеду цыпленка, зелени, лимонов, сладостей. Жених наезжал почти каждый день, и Стрельниковы знали уже его вкусы. Но на этой неделе он был зван шафером на свадьбу. Пригласивший его товарищ служил под Петербургом управляющим в большом имении, невеста была дочерью хозяина, богатого промышленника Прозорова.

Однако Михаил Яковлевич не приехал к Стрельниковым ни в тот вечер, ни на следующий день. Маша не находила себе места, пытаясь успокоить себя уговорами: известное дело – свадьба, веселье, вино рекой. Правда, Мишенька не из пьющих. А может, кто из подружек невесты приглянулся? Когда ей уже стало мерещиться, что жених ее оставил и не вернется никогда, он наконец объявился.

– Миша! Мишенька! – Маша кинулась к нему и повисла на шее.

– Полно, полно, Мария Ильинична! – Молодой человек поцеловал девушку в лоб и осторожно отстранил от себя. – Вы никак плакать собрались?

– Я уж решила, что вы никогда не вернетесь! – простодушно призналась Маша.

– Разве я давал вам повод думать обо мне как о человеке, способном совершить столь низкий поступок? – Во взгляде жениха сверкнули искры гнева.

– Извините. – Маша испугалась, что сказала что-то обидное. – Я очень ждала вас и отчаянно скучала.

Михаил Яковлевич прошелся по комнате. Маша провожала его тревожным взглядом. Она знала уже, что характер суженого непростой, что он бывает суров и строг, что сентиментальность и мягкость ему не свойственны, но это не умаляло ее любви. За внешней суровостью и иногда нарочитой грубоватостью таилось пылкое сердце, преданная, верная душа. А что еще нужно женщине, когда она знает, что на избранника можно опереться, как на каменную стену!

Девушка невольно залюбовалась возлюбленным. Колов был высок и строен. Морская форма сидела на нем как влитая. Короткие волосы, увы, уже слегка тронутые сединой, жесткие аккуратные усы, серые, колючие и умные глаза, волевой подбородок, подпертый накрахмаленным воротничком.

– Михаил Яковлевич, что-то вы невеселы? – заметила Елизавета Дмитриевна, вышедшая поздороваться с будущим зятем. – Плохо угощали на свадьбе или случилось что?

«Наверное, завидует товарищу, что богатую взял! Не то что моя бедная Маша, ничего за душой нет!» – пронеслось в голове у женщины.

– Действительно, произошло совершенно ужасное событие. – Колов, приступив к рассказу, страшно разволновался, лицо его порозовело, руки задрожали. – Представьте себе такую картину. Невеста накануне свадьбы вместе с женихом и гостями отправляется на верховую прогулку. И меня тоже, естественно, позвали. Я ехал чуть поодаль и любовался молодыми, особенно девушкой. В яркой амазонке, на белой лошади она была удивительно хороша. И вдруг лошадь ни с того, ни с сего понесла, да так стремительно, что никто из нас не успел ее догнать. Мы лишь издали видели, как кобыла споткнулась и на всем скаку рухнула в овраг. Когда мы подоспели, то вначале решили, что невеста убилась насмерть, но потом поняли, что жизнь в ней еще теплится. С великим трудом доставили домой, призвали врачей. И дальше выясняется, что жить-то она будет, да только будет прикована к инвалидной коляске, потому как поврежден позвоночник. Что и говорить, свадьба, понятное дело, расстроена, жених пребывает в отчаянии. Что теперь делать – жениться на неподвижной калеке?

– Господи Иисусе! Какая ужасная история! – Елизавета Дмитриевна перекрестилась и выразительно посмотрела на дочь.

Маша смотрела широко раскрытыми глазами. Перед ее мысленным взором вновь промелькнули загадочное лицо и когтистая лапа.

После истории со свадьбой прошло две недели. Михаил Яковлевич, хоть и удрученный несчастьем друга, однако был принужден думать прежде всего о своих неприятностях. Собственные дела его пока складывались не самым удачным образом. Офицерское жалованье Колова было невелико, и, как человек честный и порядочный, он не мог жениться, не обеспечив будущей жене достойное существование. Молодой человек осмелился явиться к начальству, чтобы узнать, не выйдет ли ему повышения звания и увеличения оклада. Увы, в ближайшее время рассчитывать оказалось не на что, перемен следовало ждать только через год, а то и полтора. Маша, узнав об этом, пала духом, ей не терпелось под венец с любимым Мишенькой. Сам Колов пребывал в раздражении, он опасался, вдруг милая и очаровательная невеста, не дождавшись свадьбы, упорхнет. Он мрачнел, становился язвительным и излишне строгим по отношению к девушке, будто она уже переменилась к нему. Но Маша не сердилась и не обижалась. Она принимала любимого таким, каков он есть. Да, он не умеет вести нежных речей с придыханием, не читает стихов и не пишет в альбоме всякие приятные пустяки. Он сдержан и немногословен. Но в те мгновения когда из его уст вырывались нежные признания, а в глазах разгорался огонь страсти, Маша понимала, сколь глубоко его чувство и как много скрыто за внешней невозмутимостью! Мысль о чувственной стороне любви будоражила воображение юной девушки, она краснела, трепетала от поцелуев жениха, просыпалась по ночам от нескромных сновидений и жаждала, чтобы они сбылись наяву.