Арена - Кира Буренина Страница 2

— Ладно, чайку предложишь? Там подавали тартинки с такой соленой икрой, что я просто умираю от жажды.

— Пойдем. — Лариса толкнула дверцу машины и вышла.

— Спасибо, — пробурчал Виктор.

Он молча последовал за ней в низким узкий подъезд пятиэтажной хрущевки. Неказистую квартирку на втором этаже этого дома завещал Ларисе дядя, который умер два года назад. Удивительно, как ей удалось переделать эту запущенную крошечную двухкомнатную квартирку в элегантную студию! Виктор помнил, сколько сил, стараний и души вложила Лариса в свое жилище. Англичане, между прочим, до сих пор говорят: «Мой дом — моя крепость» — и тратят на интерьер и дизайн своих домов огромные суммы.

В перестроенной квартире чувствовалась личность ее теперешней хозяйки. Глаз радовал непринужденно расположенный островок диванов и кресел, обтянутых полосатой тканью; паркетный пол покрывал красивый ковер; электрический камин, прекрасно имитирующий настоящий, придавал комнате почти диккенсовский уют. Книги занимали два шкафа орехового дерева; умело подобранные картины, висящие на стенах, привлекали внимание. Простая удобная кровать скрывалась за подвижной ширмой, обтянутой блеклым английским ситцем. Рядом с кроватью стояли корзины, набитые журналами. Лариса работала обычно у окна за широким дубовым секретером. Во всей обстановке не чувствовалось ничего показного, никакого стремления к пышности. Соединенные в одну комнаты были просторны, в них царила атмосфера чистого пространства, свежести и какой-то внутренней беззаботности.

Главным преимуществом этого жилья Лариса считала его местоположение — всего десять минут пешком до Тверской улицы. Еще она любила тихий, утопающий в летней зелени старых кленов двор.

— Опять свет не горит, — проговорил Виктор, поднимаясь по лестнице в потемках, ориентируясь на стук каблуков Ларисы, — что за дом! Сносить его давно пора!

— Ага, а нас всех выселят в Бутово или Никулино! — Голос Ларисы слышался откуда-то издалека.

Щелчок, и узкая полоска света указала Виктору правильный путь. Он быстро одолел последние ступеньки и вошел в квартиру. Когда дверь за ним мягко захлопнулась, все мысли оставили его, кроме одной — мысли о Ларисе. Он притянул ее к себе и поцеловал. Ее губы пахли вином, были горьковато-сладкие на вкус, дыхание свежим. Он целовал ее лицо, тонко просвечивающие жилки на висках, разрушал тщательно уложенную прическу; нежно прикасался щекой к обнаженным, зябко вздрагивающим плечам. В такие минуты он полностью растворялся в ней, задыхался от нежности и благоговения.

Они встречались уже два года, ездили вместе отдыхать, ходили к друзьям, работали вместе, но Лариса ни разу не ответила согласием на предложение Виктора выйти за него замуж. Она давно поняла, что ее чувство слабее, чем любовь Виктора. Она злилась на себя, жалела его и старалась сделать все, чтобы он не заметил, что ее влюбленность остыла. Взамен пришли благодарность и чувство ответственности за того, «кого приручили».

Через час, наблюдая за хлопотами Ларисы на кухне, Виктор в который раз удивлялся эффектной внешности своей избранницы. Чуть смуглое лицо, черные миндалевидные глаза, нос с легкой горбинкой, женственная пропорциональная фигура, низкий, чуть гортанный голос — наследство от прабабушки-грузинки. Длинные, до плеч, русые, с насыщенным ржаным оттенком, волосы Лариса унаследовала от матери.

Они сидели на кухне, пили горячий чай из ярких кружек. В легком джемпере и джинсах, с собранными на затылке волосами, Лариса уже не напоминала волнующую соблазнительную женщину, какой была на празднике, — домашний вид делал ее проще и моложе.

— Кстати, — вдруг вспомнила она, — это не ты мне пишешь признания в любви по электронной почте?

— Какие-какие? — Виктор округлил глаза.

— Например: «И в этот вечер я смотрю на небо и думаю о Вас», — процитировала она на память сегодняшнее послание.

— Даже не думал, — отмахнулся он.

— Кто же пишет мне на личный почтовый адрес? А обратный адрес засекречен. Уже вторую неделю получаю…

— Это маньяк, — предположил Виктор, — надо разыскать его. У тебя же есть друзья в детективном агентстве. Попроси, они тебе его из-под земли достанут.

— Нет, он же не сделал мне ничего плохого. Пишет элегантные письма, не навязывается… Давай лучше сообразим, как нам обскакать Кривцова.

— Mission impossible [1], — отхлебывая чай, заметил Виктор, — если ничего не случится экстраординарного, они будут продолжать править на рынке, а мы получать крошки от их пирога. Вот дурак, — он хлопнул себя по лбу, — слушай, ну какой же я идиот!

— Что случилось?

— Забыл! Я же целый день протаскал в кармане пальто подарок для тебя! Подожди, я сейчас! Вот, — через минуту он торжественно вручил ей маленькую коробочку, — поздравляю с этим, как его, Международным женским днем!

Она нетерпеливо сорвала подарочную обертку и ахнула:

— «Rene Lesard»! Это очень дорого!

— Последний писк! — довольно отозвался Виктор. — Дай я побрызгаю.

— Ммм, — вдохнула она, — какой аромат! Сначала запах слегка холодноватый, а потом горячий и соблазнительный. Спасибо! — Она обняла его за шею и поцеловала. — Тебе нравится? — прошептала она.

— Очень. — Он стал целовать ее шею, виски, руки.

— Знаешь, — прошептала Лариса, крепче прижимаясь к нему, — с тобой мне так легко, так спокойно… — Она хихикнула: — Вдруг вспомнилось кое-что смешное. Я училась в десятом классе, и мне ужасно хотелось получить к Восьмому марта настоящие французские духи. — Она поудобнее устроилась рядом с Виктором, взяв его руку в свою. — А какие тогда духи были? «Клима» и «Фиджи». И вот в универмаге появились настоящие «Фиджи». Я чуть с ума не сошла, так хотелось купить. Но они были дорогие, 30 рублей. Тогда я решил купить флакон на троих.

— Как это? — удивился Виктор. — То, что на троих распивают, я слышал, но чтобы духами душились на троих…

— У меня были подружки Райка Зверева и Ленка Сумарокова. Мы решили: пусть родители нам подарят к празднику по десять рублей. Мы купим флакон, разольем шприцем в разные скляночки, а сам флакон разыграем. Наши родители, видя, что мы совершенно одурели от своей идеи, деньги дали. Мы отмыли старые флакончики из-под духов, достали шприц. И седьмого марта торжественно купили заветные «Фиджи». Разделили. Разыграли. Я выиграла. Райка расплакалась. Пришлось уступить флакон ей. И целый год после, доставая бутылочку с духами, каждая чувствовала себя настоящей взрослой элегантной женщиной.

Виктор погладил ее по волосам:

— Ты сейчас самая элегантная и самая красивая женщина. И любимая.

Ночью она проснулась словно от толчка. Еще помнился обрывок сна, хорошего, доброго, но проснулась она от тревожного предчувствия. «Что происходит?» — задала она себе вопрос и по кусочкам стала вспоминать прошедший день. Вроде бы ничего не случилось, день был неплохой, вечер так вообще замечательный. Она повернула голову: рядом спал Виктор. Во сне он всегда так тихо дышал, что иногда Лариса пугалась, не умер ли он во сне. Милый, милый Виктор! С ним так уютно шептаться в темноте! И чего ей, дуре, надо, когда рядом такой человек?